Его тайны

Вчера на Первом Национальном канале состоялся показ 1-й серии трехсерийного документального фильма «Три тайны Александра Шумского», созданного режиссером Ириной Шатохиной. Мы были соавторами сценария, а мне пришлось еще и выступить в роли рассказчика. О Шумском, одном из самых ярких и противоречивых деятелей политической истории Украины ХХ века, наркоме образования Украины в 1924 —1927 годах, в современной Украине практически не знают. До определенной меры он поныне — таинственная фигура. Однако тайнами была наполнена и его собственная жизнь, а многие его поступки еще предстоит «дешифровать» и надлежащим образом интерпретировать исследователям.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ

Он появился на свет 21 ноября 1890 года в селе Турчинка на Житомирщине. То ли наученный суровой советской анкетной практикой, то ли по каким-то другим мотивам, но свое подлинное происхождение Шумский скрывал — написал, что происходит «из семьи батрака». На самом деле его отец Яков Данилович работал лесничим у помещика Михаила Муравьева. Последний, известный на Житомирщине крупный и просвещенный землевладелец, кстати, основал железнодорожную станцию. Кроме земли, владел он еще и лесами. Как раз для транспортировки леса по железной дороге и нужна была ему станция, которая сегодня называется Новая Боровая, а раньше называлась Турчинка.

...Архивы сохранили многочисленные письма Сталину, Кагановичу, Берии, другим деятелям, написанные собственноручно Александром Шумским. Написанные намного позднее, из ссылки. Привлекает внимание его почерк. Чистый, каллиграфический, четкий. Внимательно присматривался я и к его фото (особенно к тем, которые недавно нашлись). Умные глаза. Какая-то благородная аура... Тут есть какая-то тайна. Вот это — человек, который имеет двуклассное, как утверждает кое-кто из исследователей, образование? Сельский мальчик из семьи наймита?

А откуда амбициозность, стремительная карьера, умение мыслить стратегически? Наконец, характер Шумского. Независимый, решительный, НЕРАБСКИЙ. И возник вопрос: а из какой семьи на самом деле был родом Шумский?

И вот в Государственном житомирском областном архиве (ГАЖО) вместе с его тогдашним директором Игорем Рафальским и сотрудником Русланом Кондратюком я листаю «Метрическую книгу, выданную из Волынской духовной консистории в Рождество-Богородицкую церковь села Турчинки... для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1890 год»: «Месяц и день рождения — 21 ноября... Родители — села Турчинки жители Яков Даниилович Шумский и законная жена его — Ева».

Оказывается, дед Шумского, Даниил Яковлевич — это уже второе поколение священников. В 1862 году его назначили священником, настоятелем церкви села Турчинки. Первый его сын — Яков, отец Александра Яковлевича, родился в Житомире. С 1898 года в метрических книгах, где хранятся записи о крещении детей, то есть братьев и сестер Александра Яковлевича, он уже пишется четко «потомственный почетный гражданин и житель Боровой Рудни». Это промежуточное сословие между купечеством и мещанством. В нескольких поколениях внук или сын «потомственного почетного» гражданина имел право претендовать на занесение его в дворянское сословие. Известно на сегодня, что, по крайней мере, три поколения предков Александра Шумского были священниками. В «Родословной книге дворян Волынской губернии» удалось найти протокол от 1862 года об утверждении дворян Шумских в шляхетстве. Это легитимация в Российскую шляхту. Какая-то ветвь осталась в шляхетстве, какая-то перешла в духовенство.

Нашелся и герб рода Шумских. «Ястшембец», Ястреб. Считалось, что эта птица может взлетать до солнца и смотреть, не мигая, на него. А при охоте имеет особую черту — стремительный, словно молния, бросок на жертву. Позднее Шумский проявит свой «ястребиный» характер.

В ГАЖО нашлось упоминание и о двуклассном училище Фасивской волости в селе Салы. Выяснилось, что именно в этом училище учились Олесь Шумский вместе со своим соседом и другом Боликом Мазяром. И вот они, Салы (куда, кстати, еще никогда не доезжали те, кто писал о Шумском)... Рассматриваю здание, которому более ста лет. Это бывшее сельское народное училище в Салах.

Иногда пишут, что образование у Шумского — два класса церковноприходской школы. Это не соответствует действительности. Профессиональная школа, которую закончил Олесь в 1906 году в Салах, была двухуровневая. Обучение продолжалось пять лет. Основными предметами были русский язык, Закон Божий, арифметика, чистописание, церковное пение. Кроме того, ученики получали начальные знания по географии, русской истории, природоведению. Уровень знаний был таким, что позволил Шумскому экстерном сдать экзамены за среднюю школу, получить аттестат зрелости в Москве и учиться в университете.

Перед тем он успел поработать на мощных в то время на Житомирщине лесопильных заводах Готесмана и Брохмана. Еще в молодости Шумский выучился на техника-мелиоратора, работал и землемером. Однако в 19 лет он присоединяется к рабочему движению. Здесь, в районе Коростень-Чернихово, он впервые принимает участие в забастовке на заводе, где работал.

В 1911 году Шумский едет в Москву. Не имея достаточно средств на учебу, он посещает вечернее отделение первого в России демократического вуза — Народного университета имени Шанявского. Кстати, в этом заведении преподавали Владимир Вернадский, Валерий Брюсов, Климент Тимирязев, Густав Шпет... Слушателями курсов были Сергей Есенин, Анастасия Цветаева, Александр Чаянов...

Однако из университета Шумский уходит. Его все больше вовлекает в свой водоворот революция. Как это говорил французский политик и современник Шумского Жорж Клемансо? Тот, кто в молодости не был социалистом, тот в старости будет негодяем. Социализмом увлекается и Шумский. В Москве он входит в кружок социалистов-революционеров.

Революционно-романтическая стихия поглощает Шумского, но романтика сталкивается с вполне земными реалиями. В конце 1916 года по дороге из Петрограда в Киев его задерживают с нелегальной литературой, арестовывают, а затем отправляют на фронт, непосредственно в район боевых действий.

Что же больше всего привлекло благородного Шумского в неаристократическом революционном движении? Социальное прозрение? Иллюзия, что можно радикально улучшить жизнь общества? Амбиции самоутверждения в роли вождя? Сложно ответить однозначно, но безусловно одно: в 1917 году начинается его движение вверх по политической лестнице. Его симпатии — на стороне украинских социалистов-революционеров, эсеров, которые с 1917-го в Украине — фактически наиболее влиятельная политическая сила.

ОТ ЭСЕРА ДО БОРОТЬБИСТА

Первая мировая война ускорила процесс «из крестьян — в нацию», и для многих одетых в военные мундиры крестьян в окопах впервые встал украинский национальный вопрос.

Во время Февральской революции 1917 года в России Шумский избирается делегатом корпусного, армейского, а затем и фронтового съездов солдатских комитетов. В конце ноября 1917-го Шумского включили в состав Центрального Комитета Украинской партии социалистов-революционеров. Его избирают в парламент Украины — Украинскую Центральную Раду. Впоследствии он — один из наиболее авторитетных лидеров левого течения этой партии — так называемых боротьбистов. Название это происходит от названия газеты «Боротьба», которую издавали левые эсеры. Однако был в этом названии другой, более глубокий смысл. Боротьбисты таки все время боролись, шли против течения, отстаивали собственный взгляд, собственную позицию. Особенно это касается Шумского. Друзья вспоминали о нем: Шумский «шумел» и «носился» с эпохальными планами.

Левые эсеры — члены Украинской Центральной Рады — имели свое мнение по поводу политики тогдашнего руководства Рады. Кажется, именно в этот момент Шумский делает принципиальный выбор: ему не импонируют деятели Рады. Они много говорят и мало действуют, провозглашают, возможно, и правильные законы, но не реализуют их.

Его и его товарищей по фракции в Центральной Раде (Блакитный, Полоз, Михайличенко, Северо-Одоевский и другие) прежде всего не удовлетворяла аграрная политика Центральной Рады. Они требуют отмены частной собственности на землю, установления «государственного рабочего контроля» над промышленностью и т.д. Всего того, что провозгласили большевики, прийдя к власти в конце 1917 года. Итак, Шумский и его друзья не за власть Центральной Рады, а за власть советов. Большевики им нужны как средство влияния на ситуацию в Украине.

В большом зале 16 января 1918 года вместе с шестью левыми эсерами Александр Шумский был арестован. Арестован как сторонник сотрудничества с большевиками. Составили комиссию, и комиссия выяснила, что большевики — в случае своей победы — кое-кому из мятежников якобы пообещали должности в будущем правительстве.

Между прочим, это — также в определенной мере тайна, поскольку совершенно непонятно, что и кто кому на самом деле обещал... Вместе с тем известно, что, как и другие арестованные, Шумский находился не в тюрьме, а в стенах Педагогического музея. Дело в том, что мятежников просто закрыли в клубе Центральной Рады. И неизвестно, как сложилась бы судьба арестованных, если бы не наступление Муравьева на Киев. Вот что писала об этом эсеровская газета «Боротьба»: «В четверг 25 января заседания открылось в 3 часа 20 минут. Председателем М. Грушевский. Все заседание шло под непрерывные взрывы гранат и шрапнели... Большевицкая пушка достаточно пристрелялась... и гранаты стали попадать в дом Педагогического музея. Депутаты сейчас же вышли... и под снарядами разошлись по домам. В городской театр со стороны Фундуклеевской уже попало несколько гранат... Той же ночью большевики заняли Киев».

Итак, за свою позицию Шумский мог расплатиться жизнью. Однако судьба улыбается ему. Когда начался муравьевский штурм Киева, разбежались не только тогдашние народные избранники, но и охрана. Шумский с товарищами просто сбежал. А вскоре по партийным делам он переезжает в Житомир. Здесь знают его род, отца, почетного гражданина города. Здесь Шумский знает многих. Это позволяет ему создавать структуры боротьбистской партии. Здесь он окончательно превращается в лидера этой партии, которая должна, по его твердому убеждению, быть украинской по характеру и оттеснить большевиков.

Итак, Шумский принимал участие в заговоре против Центральной Рады. Вот здесь бы и заклеймить его как пробольшевистского деятеля, но — нет. Не так все однозначно. Советская власть еще не означает большевистско-московская. В 1918-м он характеризует присутствие большевиков в Украине как «наскок». У него свое видение будущего Украины. Со временем он скажет: «...Наша постановка — отдельная Украинская Социалистическая Советская Республика, подчиненная общему Федеративному советскому центру». Заметьте: не ОДНА республика, в которую войдут другие, а федерация ОТДЕЛЬНЫХ, НЕЗАВИСИМЫХ республик. Это — политический идеал боротьбистов. Это — идеал Шумского, который был одним из основателей Украинской коммунистической партии (боротьбистов), которая возникнет из течения боротьбистов позднее, в августе 1919 года.

В Житомире, на улице Мовчановской, 7, Шумский издавал боротьбистскую газету «Молот». Здесь же заседал Волынский земельный комитет, главой которого избрали Шумского. Итак, побыв во власти законодательной, то есть в Центральной Раде, и даже приняв участие в подготовке земельного закона, мой герой оказался во власти исполнительной, которая землей распоряжалась. Кстати, и жил Шумский в этом же доме. У Шумского тогда уже была семья: жена Людмила, учительница, и трое детей: девочка и двое мальчиков.

Тем временем политическая ситуация изменяется. В апреле 1918-го немцы, приглашенные Центральной Радой для спасения от большевиков, ее разогнали. К власти приходит бывший царский генерал, а ныне гетман Павел Скоропадский. Левые эсеры решают продолжать борьбу в подполье. Теперь Шумский против гетманщины, которую не воспринимает как монархическую и буржуазную. На Житомирщине он организовывает антигетманское движение. Именно тогда в доме у родителей в селе Турчинка его едва не арестовали представители гетманской государственной стражи и немцы. Он чудом спасся, хотя его могли попросту убить.

Когда гетманщину сменяет Директория, Шумский снова проявляет свои «ястребиные» черты. Он снова атакует. Вот как он позднее напишет об этом: «После падения гетмана Директория созвала в Киеве съезд «Трудовых Советов». Будучи на нелегальном положении, я прошел на этот съезд, получил слово под чужой фамилией и расконспирировал себя лишь на трибуне, когда меня уже нельзя было лишить слова без политического скандала.

Долго, однако, мне не удалось говорить. Меня стянули с трибуны, побили и осудили на расстрел за изобличение политики Директории... Съезд был расколот и сорван. А жизнь моя уцелела благодаря счастливой случайности».

Усилия Шумского оказались ненапрасными. Боротьбисты превратились в серьезную силу, которая претендовала на политическую гегемонию в Украине. Кто-то сказал, что политика — это искусство возможного. Похоже, боротьбисты считали: политика — искусство невозможного. Например, в 1919-м они хотели (и имели для этого военные силы) захватить Киев, войти туда первыми, раньше большевиков, чтобы подчеркнуть, кто на самом деле должен быть первым в Украине. Большевики понимают: у них появился реальный конкурент.

В феврале 1920-го боротьбисты обращаются к высшей руководящей инстанции компартий всего мира — к Исполнительному комитету Коммунистического Интернационала с просьбой принять их в Коминтерн. Боротьбисты стремятся быть равными с большевиками на международном уровне. Они вместе с коммунистами всего мира, они с Москвой, но стремятся к отдельному, независимому статусу.

Заволновался лидер большевиков Владимир Ленин. Тогда же в феврале 1920-го он пишет секретную резолюцию о необходимости уничтожения боротьбистов как политического течения. Тем не менее, публично большевики декларируют: «настоящим коммунистическим элементам боротьбистов никто не препятствует вступить в ряды КПУ (большевиков)».

Перед Шумским возникла дилемма: либо противостоять большевикам, либо идти им на поклон. Ведь боротьбисты моментально теряли статус отдельной украинской партии и превращались в членов областной структуры Российской компартии. Учитывая популярность и силу боротьбистов, Шумский со своими единомышленниками изобретает новую стратегию: «Мы вольемся, разольемся и зальем большевиков!» Записка такого содержания, написанная на русском языке Василием Блакитным, ходила среди делегатов последнего, «прощального» съезда боротьбистов.

Весной 1920-го партия боротьбистов входит в КП(б)У (или, как тогда говорилось, «объединяется») и передает ей большое количество руководящих украинских кадров. Тем не менее «объединились» не все: из 15 тысяч боротьбистов в Коммунистическую партию приняли более четырех тысяч человек. Уже осенью 1920-го при перерегистрации КП(б)У почти все они были исключены из ее рядов, а после партийной чистки в августе 1921-го боротьбистов в КП(б)У осталось 118 человек. Итак, никого боротьбисты не залили... Шумский, который вместе с Блакитным являлся сторонником слияния с большевиками, по сути, принес выпестованную им партию в жертву. И здесь новая тайна: зачем он это сделал? Ради чего? На что рассчитывал?

Во время военных действий Шумский занимается мобилизацией человеческих и хозяйственных ресурсов. С этой целью в апреле 1920 года выезжает в Полтавскую губернию, а в июне — в Одессу, возглавляет губернские революционные комитеты, позднее входит в состав реввоенсовета 12-й армии. Бурлит война. И в этой трагической симфонии для Шумского звучит своя, совсем не трагическая нота. Его женой стала Евдокия Гончаренко. К тому времени ей исполнилось 22 года. Шумскому — 30. У них рождается сын Ярослав.

Тем временем Шумский возглавляет Киевский губернский революционный комитет, входит в состав советской делегации на Рижских переговорах о мирном договоре с Польшей в октябре 1920-го. А вскоре они оказываются в Варшаве. Там Шумский в 1921 — 1923 годах возглавляет Полномочное представительство Украинской Социалистической Советской Республики.

БИТВА ЗА УКРАИНИЗАЦИЮ

С началом 1920 годов большевики вынуждены идти на определенные компромиссы с обществом. Они отменяют непопулярный «военный коммунизм» с его принуждением и экспроприациями имущества. В марте 1921-го провозглашена новая экономическая политика (НЭП). Следующим шагом становится образование в декабре 1922-го Союза Советских Социалистических Республик. Украина получает статус пусть и формальной, но государственной единицы. Это — отдельная администрация, территория, государственные и общественные структуры. В 1923 году начата политика «украинизации». Для Шумского, который верит, что не большевики, а боротьбисты должны руководить Украиной, это шанс.

...Политику «украинизации» выдумали не украинские «националисты» и не «национал-коммунисты», такие как Шумский и Хвылевой. Первые попытки «украинизации» начались еще в период Украинской Народной Республики. Теперь большевикам, которые пришли к власти под лозунгами социальными, пришлось реагировать и на прежние национальные требования, которые остались со времен УНР и Директории. И вот родилась политика под общим названием «коренизация». Она пришла из московского центра. Решение о ней принял 12 съезд РКП(б) еще весной 1923-го. Для большевиков это — не стратегия, а тактика. Тактика «укоренения» коммунизма на нерусских окраинах. Вот от «коренизации» и происходит «украинизация».

По переписи населения 17 декабря 1926 года, в Украине жило более 29 млн. человек, из них украинцев — более 23 млн., русских — 2 млн. 700 тыс., евреев — более 1,5 млн. человек. Украинский язык признали родным более 22 млн., русский — около 4,5 млн. В городах Украины украинский признали родным почти 2 млн. человек, в селах — более 20 млн.

Вопрос: кого собственно «украинизировать»? Прежде всего — чиновников, партийно-государственный аппарат, который в основном состоял не из украинцев. Недаром же в 1923 году на 12 съезде РКП(б) Бухарин по составу назвал Компартию большевиков Украины русско-еврейской...

Первого октября 1924 года Шумского назначают народным комиссаром образования Украины. Наркомат образования, а значит, прежде всего нарком отвечал, по меньшей мере, за три сферы. Во-первых, это проведение «украинизации» учебных заведений — от школ до вузов. Во-вторых, обеспечение того, чтобы украинский язык был языком не только народа, но и стал языком всего созданного большевиками в Украине государства, всех его структур, делопроизводства, языком партийно-государственного аппарата. В-третьих, это развитие украинской культуры и культур других народов в Украине.

С Шумским — однопартийцы, Николай Гринько, Василий Элан-Блакитный, Михаил Яловый — «бывшие», или «националы». Так именуют боротьбистов и выходцев из других политических партий большевики, «руководящее русское меньшинство», как скажет о них Шумский. Один из заместителей Шумского — Петр Солодуб (вторым был эстонец Ян Ряппо) не был боротьбистом, но публично заявлял, что с 1923 года украинская государственность не укрепляется, а наоборот, ограничивается. В системе наркомата работал и молодой экономист Михаил Волобуев. Шумского со временем объявят отцом так называемого шумскизма, а Волобуева сделают основателем так называемой волобуевщины.

Проведение «украинизации» стало ключевым делом Александра Шумского как наркома образования. Но не все было просто. «Украинизация» породила особый жанр — так называемые украинизационные анекдоты. Вот один из них:

Сидят за разговором двое «украинизированных».

— Ну и трудное это наречие малороссийское!

— Это не наречие и не междометие, а предлог...

— Предлог?

— Предлог, предлог... Чтобы нас выбросить из службы.

Не хотят чиновники и партаппаратчики украинизироваться — фактически все за украинизацию, но на практике очень и очень малый эффект. И здесь на помощь пришел деятель, который вскоре сыграет фатальную роль в судьбе Александра Шумского.

В 1925 году КП(б)У возглавил 32-летний еврей с Киевщины Лазарь Каганович. «Каганович заправляет в партии», — так говорили о нем в Украине в середине 1920-х. Энергичный, требовательный, эффективный в осуществлении сталинской воли, Каганович пробудет в рядах большевистской партии 80 лет. Его смерть в конце июля 1991-го, накануне коллапса Советского Союза и краха Компартии, воспринимается как символ конца старой эпохи и начала кардинальных перемен...

А тогда, в середине 1920-х, Каганович вначале содействовал проведению «украинизации» в тех пределах, которые этой политике отводил Сталин. Тем не менее, процесс начинает выходить из-под партийного контроля. Культура начинает быть похожа на духовную индустрию. Формируется национальная урбанистическая культура. Появляются нормальные издательства. Литературная продукция и периодика получают значительно более широкую, чем когда-либо, аудиторию. Возрос уровень образования этой аудитории. Впервые в литературе появилось большое количество писателей и интеллектуалов, чья деятельность отмечена небывалой вспышкой творческой активности. Возникает целое разнообразие стилевых направлений, многочисленные творческие группировки.

Николай Хвылевой, которого сами писатели признают лидером тогдашнего культурного процесса, своими эпатажными памфлетами провоцирует дискуссию. При поддержке Шумского и других чиновников она выходит за рамки литературы. В среде украинских политиков и интеллектуалов все более отчетливо формируется мысль, ярко сформулированная Михаилом Полозом: «Выросла нация до такой меры, когда ей время по экономическим предпосылкам и по ее культурному уровню выходить на арену государственной жизни».

Это пугает московских вождей и сталинского эмиссара Кагановича, но вдохновляет Шумского: по его твердому убеждению, «украинизация» должна была решающим образом повлиять на становление украинской нации. Он с «ястребиной» смелостью в октябре 1925-го обращается к Сталину, с которым был знаком со времен гражданской войны, с просьбой дать украинцам возможность самим себе избирать лидеров. Об этом писали раньше. И открылась еще одна тайна: оказывается, 20 апреля 1926 года Шумский еще раз был у Сталина, напомнил о своем видении ситуации. Результатом стало сталинское письмо от 26 апреля 1926 года к членам партийного «синклита» — политбюро ЦК КП(б)У во главе с Кагановичем. Последний смертельно оскорблен и разворачивает шумную кампанию против Шумского, обвиняет его в формировании «национального уклона». Теперь в противостоянии Шумский — Каганович все зависело от того, как будут голосовать члены политбюро ЦК КП(б)У.

...Сохранилось фото 1922 года — Шумский среди большевистских вождей Украины. Здесь Дмитрий Мануильский, Христиан Раковский, Владимир Затонский, Михаил Фрунзе, Николай Скрипник... Фотокамера схватила лишь миг жизни, но как интересно: из всех лишь Шумский смотрит не в кадр. Такими же, «не в кадр», зачастую были и его оценки. Например, кое-кого из товарищей-коммунистов он называл «малоросами». Это фото зафиксировало важную, определяющую черту Шумского: его способность не быть таким, как все, оставаться собой и иметь собственный, отдельный взгляд. На заседаниях политбюро ЦК КП(б)У, то есть среди высших государственных мужей, он часто ведет себя вопреки заведенному ритуалу, выступает резко, беспощадно. Статус Шумского — это статус приглашенного, но он таковым себя не чувствует. Он держится как равный с равными. И он за это расплатился.

— А почему вы так не любите слово малоросы? — спросил однажды Шумского «всеукраинский староста» Григорий Петровский. Ответ был следующий:

— Почему я не люблю шкурнический изменнический тип малороссийства? Да потому что он во все века был беспринципным, холуйским и предательским. Потому что сейчас он называет себя коммунистом, кричит об интернационализме, но шкура его малороссийская прежняя.

Прошло время, и вдруг Петровский напомнил Шумскому о том давнем разговоре: «Имейте в виду. Партия никогда не простит вам «малоросов». Вы за это обязательно поплатитесь».

РАСПЛАТА

Интересная подробность. Сначала Каганович лично не участвовал в полемике с Шумским. Он делал это руками других, руками малоросов. А в полемике этой в ход пошли знакомые нам аргументы — и о «насильственной украинизации», и о притеснениях русскоязычного населения... Однако вскоре генсек переходит в атаку. В 1926 году на заседании политбюро он фактически обвиняет наркомат образования в украинском национализме, поскольку, дескать, ущемлялись права национальных меньшинств в Украине. В начале 1927 года Каганович констатирует невероятный развал в работе наркомата образования. Не дожидаясь официального увольнения, амбициозный Шумский подает заявление об отставке. В феврале 1927 года его вытесняют из Украины. Впрочем, не только его, но и многих, для кого понятие «Украина» не было тождественно понятию «Малороссия».

В начале 1927 года в защиту Шумского публично выступил Карло Максимович, один из руководящих деятелей Компартии Западной Украины (КПЗУ). Его позицию поддержало большинство Центрального Комитета КПЗУ. Деятели КПЗУ запротестовали против отзыва Шумского из Украины даже на заседании Коминтерна. Это был настоящий бунт на корабле, ведь КПЗУ, то есть украинские коммунисты, в польской Восточной Галичине финансировались из московского кармана. КПЗУ со временем уничтожат по сталинскому указанию. А Александра Шумского в начале 1927 года направляют в Москву в распоряжение ЦК ВКП(б). Вскоре он окажется в Ленинграде.

В июле 1927-го один из бывших руководителей Украинской Центральной Рады Владимир Винниченко, который из своей эмигрантской дали наблюдал за расправой над Шумским и его единомышленниками, записывает в своем дневнике: «Сепаратизм не сепаратизм, а довольно интересное и отрадное явление: ЦК КП(б)У жалуется Исполкому Коминтерна на группу членов своей партии во главе с Шумским, которая хочет силой украинизировать национальные меньшинства на Украине, которая не доверяет партии в национальной политике, которая стремится, очевидно, к действительной самостоятельности и называет других «малоросами», «ренегатами». Я этого ждал давненько уже».

Тем временем Шумский в Ленинграде. Его назначили на должность ректора Института народного хозяйства. Впоследствии он будет ректором Ленинградского политехнического института. Однако он не исчезает с украинской орбиты. Он остается центром тяготения, к нему постоянно едут его единомышленники. Даже критически настроенный к нему Петр Солодуб вдруг констатирует: «Идеологически мы становились все ближе и ближе. Шумский мне как-то заявил: «Года через два-три нас вернут на Украину...»

Свое изгнание Шумский объяснял тем, что в Украине временно господствуют пророссийские силы. Однако Шумский оставался оптимистом и убеждал друзей: «...Через год-два они... сами увидят, что натворили, будучи оторванными от украинской стихии (в лице крестьянства, интеллигенции)...». Он не терял надежды на то, что ему предоставят возможность вернуться на ответственную политическую работу.

Этого не произойдет. 13 мая 1933 года, в тот самый день, когда Мыкола Хвылевой сведет счеты с собственной жизнью в Харькове, Шумского арестуют. Это произойдет на станции Толмачево Лужанского района Ленинградской области.

Мне одному из первых пришлось работать с материалами дела Александра Шумского. Против него выдвинули бессмысленное обвинение в участии в «Украинской военной организации». И с этого момента Шумский понял: ему самому придется бороться за собственную реабилитацию. Так и произойдет в течение следующих лет.

Это отдельная, подчас просто фантастическая история, и все еще с тайнами история. Шумский не подписал ни одного фальшивого протокола. В нечеловеческих условиях он проявляет свой «ястребиный» характер: с первых дней ареста атакует следователей, доказывая, что все обвинения против него — глупость, выдумка. Протесты Шумского, настойчивые требования публичной реабилитации приносят невероятный результат: он вырывается из «страны мук и отчаяния» — из Соловков. 10 декабря 1935 года постановлением Особого совещания при НКВД СССР его дело пересмотрено. Теперь дорога стелется в Красноярск, где его ждет 10-летняя ссылка.

Сравнительно недавно мне первому из исследователей пришлось обработать дело-формуляр на Шумского, заведенное в 1940 году. Сегодня я начал готовить эти материалы к изданию приблизительно в таком же формате, который был при издании дела-формуляра на Мыколу Хвылевого (эта книга вышла из печати в 2009 году в издательстве «Темпора», и я писал об этом в «Дне»).

Материалы ежедневной слежки за очень больным Шумским в Красноярске, а потом в Саратове свидетельствуют: власть не доверяла ему ни в чем. Под сомнение было поставлено даже то, действительно ли он болен, а он в течение шести лет был прикован к больничной койке.

Его жена помогала ему, но сама попала в ссылку в Саратов в апреле 1935-го. За ней следили, подозревая в связях с бывшими эсерами. Ее уничтожили в 1937-м. Убили за слова, за фразу: «Это — единственная книга, в которой положительно обрисованы дети интеллигенции». Речь шла о повести Валентина Катаева «Белеет парус одинокий». Евдокию Гончаренко обвинили в том, что она дискредитировала советскую литературу. Результатом стал расстрел. Их сына Ярослава Шумский в последний раз видел в 1933-м. В 1937-м мальчик остался один. Они никогда больше не встретились. Ярослав Шумский погиб в 1942-м под Москвой.

Шумский гнется, но не ломается. Он пишет протесты, реагирует на текущие события. Он напоминает о себе, он раздражает власть. Его не убили, как других соловецких узников из Украины в урочище Сандармох в Карелии. Теперь его решают убить словно вдогонку...

18 октября 1945 года Шумский, услышав по радио выступление первого секретаря ЦК КП(б)У Никиты Хрущева, пишет Сталину в прямом смысле слова судьбоносное письмо. Вот отрывок из него: «Люди малороссийского типа, о котором я имел случай говорить еще в 1926 году, всегда тянут раболепно-льстивую и вредную канитель о «старшем русском брате» и его помощи «младшему брату» — украинскому народу. На таком принципиальном фундаменте строится подчинение и угнетение одного народа другим, а не их союз и равенство.

Но Никита Хрущев в своем малороссийско-лирическом экстазе... завыл о благодарности украинского народа русскому и за что же? Оказывается, за ясный ум, стойкий характер и твердую волю русского народа. ...Это оскорбительно и унизительно для украинского народа.

Что же тогда представляет собой народ, от имени которого это говорится — украинский народ?..

Да за эту речь Никиту Хрущева надо немедленно прогнать с его поста. Это оскорбление чести и достоинства украинского народа, это позор... Это линия национально-политической кастрации украинского народа. Линия превращения Украины в политически аморфное тело — в Малороссию.

Против этого я поднимаю свой голос протеста».

Послевоенный культ Сталина достигает апогея, а Шумский протестует. Он мог молчать, но не молчал. Когда ему разрешили выехать в Саратов, Шумский в знак протеста пытался дважды (а не один раз, как считалось раньше!) покончить жизнь самоубийством — 16 и 18 июля 1946 года. Спецслужба расценила это как вызов и политический протест.

А теперь — еще одна тайна, о чем еще не говорилось. 23 августа 1946 года глава госбезопасности СССР Виктор Абакумов в записке на имя Сталина попросил согласия на ликвидацию Шумского (на этой ликвидации больше всего настаивали Георгий Маленков и Лазарь Каганович). На записке, которая хранится по сей день только в Москве, примечание: «Доложено т. Сталину лично. Наше предложение утверждено».

Павел Судоплатов разработал план ликвидации Шумского (называлось это «план операции «Хорек»), который Абакумов утвердил 6 сентября 1946 года. Тем временем Шумскому наконец милостиво разрешили вернуться в Украину, о чем он мечтал все годы неволи. Это было последнее его путешествие. Судоплатов и члены спецгруппы вошли ночью в купе, в котором ехал Шумский. Ему зажали рот, а известный врач-убийца из МГБ Г.Майрановский сделал смертельный укол...

Павел Судоплатов в своих воспоминаниях также напишет, что в Саратов выезжали заместитель министра госбезопасности Сергей Огольцов и — Лазарь Каганович. Последний приезжал ради чего? Чтобы через 20 лет наконец поставить точку в борьбе с так называемым шумскизмом? Или просто убедиться, что его давний оппонент таки уничтожен?

...В Житомире, Киеве, как и в других городах современной Украины, нет памятных досок, нет улиц имени Александра Шумского. Памятная доска на здании Житомирского железнодорожного вокзала, в открытии которой в 1996 году мне довелось участвовать, просто исчезла. Возможно, это все из-за того, что ни предыдущая, ни нынешняя власть не решили, в какую историческую память вписывать Шумского. Осуждать как большевика? Или оправдывать как национал-коммуниста, дескать, потому и призрачной, наивной была его попытка сочетать украинскость с интернационализмом и идеями социальной справедливости?

А нужны ли вообще прокуроры и адвокаты тем, кто в истории уже был без суда обвинен?