Экзотические автомобили в Киеве прошлого века

Сегодня, когда автомобили стали главными участниками уличного движения, вытесняя пешеходов даже с тротуаров, не многие обращают внимание на их дизайн, воспринимая каждый автомобиль прежде всего как препятствие и опасность. Это, так сказать, мнение пешехода. Да и дизайн неизвестной у нас еще четверть века назад продукции едва ли не всех стран мира только иногда вызывает интерес чем-то неординарным. Разве что стремительные линии приземистой спортивной модели или слишком уж нахальная морда какого-то внедорожника мелькнут в потоке однообразных машин массовой продукции. Как знать, может, изменились вкусы, может, верх часто берет технология, а не изысканность форм, линий и деталей. Чего только стоят колпаки на колесах, имитирующие колеса той техники, которая передвигалась с помощью конной тяги: крестьянских телег, сельхозинвентаря и пушек. Или здесь дают о себе знать американизация вкусов, склонность к примитиву и эпатажу? Или же массовый потребитель не заботиться о таких тонкостях, слишком далекий от эстетики дизайна? Но, с нашей точки зрения, обтекаемые формы современных моделей, острый уклон передней части с лобовым стеклом дают представление о высокой скорости, вместе с тем грубые «спицы» колесных колпаков — хоть как бы они не блестели — символизируют статичность и движение со скоростью чумацкого воза, запряженного круторогими волами. Впрочем, мода стремится быть все-таки эпатажной, потому что тогда на нее охотно «клюет» массовый покупатель. Но хватит ворчать...

В середине прошлого века, когда только на наших центральных улицах двигались в один ряд отнюдь не густые вереницы однообразных исключительно серых или бежевых «побед», «москвичей», а затем — «волг», появление всякой необычной модели привлекало внимание прохожих — тех отдельных, кому всегда все интересно. Одним из таких был киевский художник Георгий Малаков, который никогда не расставался с фотоаппаратом и непременно фотографировал все неординарное, включая то, что двигалось на колесах.

Эту американскую легковушку марки «Линкольн-Зефир» (Lincoln Zephyr V 12) выпуска 1939 года сфотографировал Георгий Малаков на нынешнем Майдане Независимости свыше полувека назад. Тогда площадь имела удобный и логичный кольцевой проезд для транспорта и сквер посередине. А на снимке автомобиль стоит у почтамта (за спиной фотографа), за героем снимка и похожими спинами «побед» виден прежний дом Киевского дворянского собрания, а в советские времена — городской Дом учителя. Теперь на том месте — Дом профсоюзов. Как пишет известный киевский исследователь истории знаменитых автомобилей Владимир Винник, во второй половине 40-х годов прошлого века легковушка «Линкольн-Зефир» обслуживала семью первого секретаря ЦК КП(б)У Никиты Хрущева. Они жили на «спецдаче» по улице Осеевской (теперь — Герцена), 14, которая до революции принадлежала фармацевту Октавиану Бильскому (теперь здесь находится Научно-исследовательский институт педиатрии, акушерства и гинекологии). Оттуда дочь первого лица Украины Рада Хрущева ездила на трамвае на улицу Владимирскую, 18 — в женскую среднюю школу № 13, где училась, а ее младшего брата Сережу Хрущева возили из дома на том самом «Линкольне-Зефире» в мужскую среднюю школу № 24. Пройдя Лукьяновский базар (слово «рынок» киевляне раньше употребляли только относительно Бессарабского крытого), с улицы Артема легковушка заворачивала на Обсерваторную и останавливалась на углу улицы Бульварно-Кудрявской, 18/2. Сережа выходил из машины и отправлялся с портфелем вдоль фасадов школы и заходил в двери, как все другие ученики. Машина стояла иногда до конца уроков. Автор этих строк (тогда — ученик третьего класса) хорошо помнит белокурого, всегда в темном кителе Сережу-пятиклассника, который важно прохаживался на переменах по коридору. Его знала вся школа, чего не скажешь о сыне тогдашнего министра иностранных дел Дмитрии Мануильском — он тоже учился в нашей школе, но не был на виду, как и само тогдашнее МИД. Учителя вызывали Сережу к доске, называя по имени, чтобы лишний раз не звучала известная всем фамилия. Учился, как рассказывали, хорошо. Запомнилась выставка ученического творчества, где Сережа демонстрировал коллекцию бабочек в застекленной коробке: кроме всем нам хорошо известных капустниц, махаона, адмирала и павлиньего глаза, там были экзоты, на которых некоторые из одногодков завистливо вздыхали: «Конечно, он их наловил на тех дачах в Крыму и на Кавказе...». Вот такие воспоминания навеяло изображение, как тогда говорили, правительственного «Линкольна-Зефира». После отъезда Никиты Хрущева в Москву в 1949 году этот автомобиль передали академику Евгению Оскаровичу Патону, которым он пользовался еще много лет.

В те же далекие времена киевлянин Георгий Малаков неожиданно увидел на улице Большой Васильковской абсолютно уникальный, как для города, образец четырехколесной техники. То была так называемая МАВ (малая амфибия военная) или ГАЗ-46, выпускавшаяся в СССР в 1953—1958 гг. В основе конструкции и дизайна лежало не собственное советское изобретение, а американский образец — «Ford GPA», созданный в годы Второй мировой войны на базе агрегатов известного армейского джипа «Willis». Эта амфибия предназначалась и использовалась в годы Второй мировой войны для преодоления водных препятствий, при наведении переправ на реках и для фронтовой разведки. Значительное количество этих машин попало с американскими поставками по ленд-лизу и в СССР. В ноябре 1943 года на такой амфибии (если не на трофейной фирмы «Фольксваген», потому что у немцев тоже была своя МАВ) по улицам освобожденного Киева ездил капитан Александр Немчинский          — довоенный киевлянин, командир 207 БИЗ (батальон инженерных заграждений). Это он руководил разминированием столицы, имея, между прочим, на руках планы советского минирования 1941 года.

Если развивать тему американских автомобилей на киевских улицах, уместно вспомнить, с чего все начиналось. В 1929 году советское правительство купило у фирмы Ford Motor Company лицензию на производство легковушек «Форд-А» и грузовиков «Форд-АА». В городе Нижнем Новгороде был построен автозавод (тогда очень любили добавлять слово «гигант») и в 1932 году с его конвейера сошел первый автомобиль советской сборки. В том же году город был переименован в честь великого пролетарского писателя Алексея Максимовича Пешкова, который еще при царе прославился под псевдонимом Максим Горький, вот и город стал Горьким, а автозавод Горьковским, сокращенно ГАЗ. Следовательно, «форды» получили соответствующие названия: пятиместный четырехдверный фаэтон        — «ГАЗ-А», а полуторатонный грузовик (полуторка) — «ГАЗ-АА». Популярная легковушка выпускалась до 1936 года. Как раз тогда в Киеве была сделана уникальная фотография, которая хранится в семейном архиве киевского инженера-строителя Дмитрия Вячеславовича Гармаша. На снимке — его бабушка, Мария Петровна (слева от водителя) и отец Вячеслав (за ней), как теперь бы сказали, в салоне «газика». Никаких ремней безопасности тогда не знали, потому что не те были скорости: для легковых автомобилей и мотоциклов — 30 км/ч., для грузовых — 20 км/ч. Об этом напоминают «Правила дорожного движения по городу Киеву», составленные Отделом регуляции уличного движения Управы Рабоче-крестьянской Милиции за подписью начальника отдела Ходиченко и утвержденные 3 июля 1935 года обязательным постановлением №735 Киевского Городского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов. А ну-ка, нынешние депутаты, вы чьи?

А этот подвижной экипаж мощностью в одну конскую силу Георгий Малаков сфотографировал во дворе в самом центре Киева. Внимание привлек конь, запряженный в так называемый ломовик, предназначенный для грузовых перевозок. На платформе лежит металлолом, который в те времена собирали дворники, а затем те старые кровати, кастрюли, чайники, ржавое кровельное железо и ржавые водосточные желоба отвозили на базу Вторчермета, откуда уже по железной дороге вторичное металлическое сырье попадало на переплавку в мартеновские печи. Конь-добряга охотно позирует фотографу, а позади на бечевке сушится чье-то нижнее белье, которое тоже является демонстрацией того, что тогда надевали на себя простые советские граждане: трикотажные панталоны по колени (рука не набирает слово «дамские», а только — «женские») и такие же женские и мужские сорочки (не белые, а практичных ядовито-синих и ядовито-зеленых цветов). За бельем — деревянные дровяные сараи — по одному отсеку для каждой семьи жителей коммунальных квартир. Такие вот наглядные реалии городского быта середины прошлого века.

На фотографии из коллекции издательства «Варто», датированной сентябрем 1948 года, — американская легковушка «Крайслер-Империал» модели 1938 года мчится вверх по Владимирскому спуску. На втором плане видны ворота в начале лестницы к Днепру и закрытый до следующего лета деревянный киоск, где продавали газированную воду и папиросы. За автомобилем выглядывает крыша трамвайного вагона типа «пульман», поднимающегося с Подола на Крещатик — по самому первому киевскому трамвайному маршруту, который существовал с 1892 года (второй в Европе и первый в Российской империи).

Раз уже мы вспомнили о советских автомобилях с фордовскими корнями, то вот еще один снимок. Эта парочка сфотографирована нами в 1958 году на Софийской площади. Впереди стоит ГАЗ-М-12 или «ЗИМ» (завод имени Молотова) — модель 1950 года. В те времена разработка новых советских автомобилей длилась очень долго, потому что своей дизайнерской школы не было (интеллектуалы и вообще всякие разумники легко попадали под жернова тоталитарного режима). Само слово «дизайн» не употреблялось как американизм, а существовало более спокойное и проверенное — конструкция, конструктор. Поэтому в Стране Советов откровенно «драли» уже существующие американские образцы полностью или по деталям, но Боже упаси об этом было вспоминать. Так вот, передняя часть «ЗИМ-а» была позаимствована у «кадиллака» даже по количеству дырочек, но это уже была устаревшая американская автомобильная мода 1946—1947 гг. Пока очередная советская модель доходила до производства, ее внешность выглядела безнадежно устаревшей. И так было всегда, пока большевистский лозунг «ДИП» (догнать и перегнать, то есть Америку) не канул в Лету. А «ЗИМ» не сходил с конвейера вплоть до 1959 года. Этот представительский автомобиль предназначался для обслуживания министров, первых секретарей обкомов партии, председателей облисполкомов. Впоследствии в эксплуатацию поступило определенное количество таких машин, оборудованных как такси, включая таксометр.

На том же снимке видна легковушка марки ГАЗ-21 «Волга». Первые автомобили этой модели должны были поражать вроде бы современным дизайном (в сравнении с безнадежно устаревшими к тому времени «победами») гостей Всемирного фестиваля молодежи и студентов, проходившего в Москве летом 1957 года. Под эту шумную политическую пропагандистскую кампанию Московский автозавод изготовил партию грузовых автомобилей «ЗИС-150», впервые окрашенных не в защитный и практически немаркий армейский цвет, а в голубой. Поперек деревянных кузовов были закреплены деревянные доски-ряды, таким образом катали по Москве молодых иностранцев, чтобы они любовались неземной красотой советской столицы. Поэтому и первая «Волга», традиционно содранная, разумеется, с фордовских аналогов предыдущих лет, для большей «советскости» имела впереди большое выпуклое изображение пятиконечной звезды в кругу (мало кто помнит, что пятиконечная звезда является символом бога войны Марса, символом нападения, вместе с тем пятиугольник или пентагон — символ обороны). И хотя западная автомобильная мода стремительно шла, развиваясь все дальше и дальше, неповоротливая советская плановая система народного хозяйства не снимала двадцать первую «Волгу» с конвейера вплоть до 1970 года, хотя уже три года параллельно шел выпуск 24-й модели.

А когда советские власти предержащие пожелали ездить на блестящих автомобилях черного цвета, возникли двусмысленные неблагозвучные названия-понятия: «черная Волга» и «черная Чайка». Не удивительно, что последнюю народ насмешливо и презрительно назвал «членовозом», ведь этот представительский автомобиль — очень грубый и неприятный на вид — предназначался для обслуживания членов политбюро.