Это жилы души, связывающие прошлое и будущее

Почему стоит помнить о Сандармохе? Вопрос риторический, ответ на который никогда не будет лишним. Напротив — это вопрос, который требует осознанного ответа не только отдельных специалистов в отрасли истории, филологии, психологии, социологии, философии или юриспруденции. Это вопрос, требующий ответов всех живых и нерожденных, во имя всех мертвых! Ведь речь идет не просто о перечне знаковых имен украинской культуры, которые стали жертвой Великого террора 1937-го. Речь идет об осознании масштабности трагедии в истории украинской нации, последствия которой придется преодолевать еще не одному грядущему поколению.

Сандармох — это не только место расстрела украинской интеллигенции. Это одна из операций тоталитарной системы по лоботомизации национального сознания, которая, прервав цепь исторической преемственности в духовной сфере, привела к состоянию коллективного беспамятства. Следствие — «постгеноцидное общество». А «...быть постгеноцидным обществом, — как говорит Оксана Пахлевская, — значит, не иметь памяти. Значит, иметь выключенное сознание».

Следовательно, ответ на этот вопрос — попытка включить общественное сознание, это шаг к выходу из круга беспамятства. В конце концов, — это формирование собственной парадигмы памяти, гарантирующей историческое измерение бытия человека в частности и нации в целом. Это возвращение к истокам, к себе самому, к отчему дому. К дому, в том числе, европейскому. Ответ через исследование, через научно-культурные институты, через средства массовой информации. Ведь категория памяти — это ведущая константа европейского сознания. Поэтому неслучайно в 1959 году по инициативе и за средства главного редактора польского журнала «Kultura» (Париж) Ежи Гедройца вышла в свет антология украинской литературы 1917 — 1933 годов Юрия Лавриненко «Розстріляне відродження». Книжка-метафора, которая сквозь тексты и биографии раскрыла уста тем, кого коммунистический режим расстрелял физически и духовно. Украинский список погибших в урочище Сандармох — 201 человек из 1111 расстрелянных. Для тоталитарной системы — это лишь цифры, которыми капитан Матвеев «отмечал» 20-ю годовщину Октябрьской социалистической революции. Для украинской культуры — роковой приговор будущему. «Расскажи, Матвеев, как ты за один день Божий погасил все великие звезды на культурном небе Украины, даже не заметив этого», — спрашивает Евген Сверстюк в послесловии к антологии Юрия Лавриненко. Ведь каждый из них — Лесь Курбас, Мыкола Зеров, Валерьян Пидмогильный и сотни других — это ИНСТИТУТ КУЛЬТУРЫ, который обеспечивал преемственность культурных смыслов и наше присутствие в мировом культурном пространстве. Если бы они не были уничтожены, сегодня нам не приходилось бы отчаянно спрашивать, почему искажен образ Украины в мире? Почему о нас не знают? Если же и знают, то далеко не на уровне знаковых фигур и явлений?

Вопросов немало. Вызовов — еще больше. И принимать их должны мы, если, конечно, не хотим очутиться на обочине истории. Принимать на уровне этической онтологии, в которой краеугольным камнем является идея долга, по которой каждый человек обязан осуществить свое назначение, осознать свою уникальность и претворить ее в жизнь ответственным поступком. В нашем случае — это обязанность памяти, которая выстраивает онтологическую защищенность каждого из нас. Это — обязанность молитвы за умерших. Потому что, как говорили святые отцы, «молитва — это жилы души, связывающие Небо и землю», следовательно, наша память — это жилы души, связывающие прошлое и будущее.