«Границы на пути памяти»

15 апреля этого года в Полтаве я получил от австрийского комитета «Маутхаузен» приглашение прибыть в Австрию на торжества по случаю 58- й годовщины освобождения нацистского концлагеря Маутхаузен, узником которого я был в свое время. Торжества должны состояться 11 мая. В разные годы я уже посещал бывший концлагерь, но это были круглые даты. Сегодня, когда моих товарищей становится все меньше, решено отмечать знаменательную дату ежегодно.

Обрадовавшись приглашению, я бросился считать свои деньги. Оказалось, что их хватит разве что до Пирятина. Звоню по телефону в Киев уважаемому Евгению Пронюку. Тот предлагает мне лично обратиться к Президенту Украины с просьбой помочь материально. Но ведь я уже ездил в 1995 году в Маутхаузен за президентский счет. Неудобно обращаться во второй раз, потому что получается, — «как мед, так и ложкой». Но тяга к месту моей трагичной юности победила. Пишу: «Многоуважаемый Леонид Данилович, я получил приглашение... и т.д., но мой кошелек пуст...» Краткое письмо-просьбу немедленно отсылаю Евгению Пронюку, который отвозит его в Администрацию Президента.

Все бы ничего, если бы не праздники. Двери государственных учреждений закрылись почти на десять дней. Что делать? Мои побратимы в Полтаве предложили скинуться и отправить меня в Вену за «коллективный счет». 7 мая я в Киеве. Удача — австрийская виза была оформлена за два часа, плату за нее австрийцы с меня не взяли. Такая радость! Все складывается в мою пользу. Но не так сложилось, как думалось. Кассирша на киевском вокзале сказала мне, что в моем заграничном паспорте нет еще и словацкой визы, о которой мы с Пронюком не подумали раньше. Уже двадцать часов. Посольство закрыто. Оставаться, чтобы завтра сделать визу? Так завтра поезд в Австрию не идет, опоздание на торжества неминуемо. Пронюк спрашивает: «Что будете делать, Павел Иванович?» — «Буду рисковать, поеду без словацкой визы».

На первой словацкой станции после Чопа в вагон заходят словацкие натовцы и, забрав у меня паспорт, выдворяют меня из вагона. Я чуть ли не плачу, показываю австрийское приглашение, надел концлагерную полосатую бескозырку. Но безразличные к моим просьбам солдаты возвращают меня в Чоп.

Сотрудники вокзала сочувствуют мне, предлагают отдых до утра и поездку в Вену через Венгрию. Но ведь она также натовское государство? Да, но из каждого правила есть исключения.

Утром еду в Будапешт. Снова плачу за билет. 9 мая прибываю в прекрасную венгерскую столицу. Нахожу украинское посольство. Там меня угощают кофе и под вечер отправляют поездом в Вену за мой счет. Евро тают в моем кошельке, как весенний снег на солнце.

В столице Австрии меня встречают работники украинского посольства и отвозят в «Украинский дом». Это прекрасное здание — подарок независимой Украине от врача-украинца Маркияна Припхана — требует более широкого освещения, но не сейчас.

11 мая утром отправляемся из Вены к месту торжества. Дорога дальняя — около 200 км. Все зарубежные посольства, аккредитованные в Австрии, также спешат на торжества. Сотрудники украинского посольства в полном составе с семьями на различных авто влились в многокилометровый поток.

Концлагерь Маутхаузен был построен по приказу Гиммлера в 1938 году на месте старинной австрийской крепости. Бывшие политзаключенные концлагеря и их близкие съехались, слетелись со всего мира. Говорили, что людей было более 20 тысяч.

В одиннадцать начинается церемония возложения цветов к Украинской матери скорбящей. Посол Украины выступил с содержательной речью. Далее была церемония торжественного марша на территорию концлагеря, фотографирование, общение с американскими солдатами, символически представлявшими бывших освободителей концлагеря в 1945 году.

После обеда едем с моим земляком Анатолием Николаевичем Семьяном в г. Линц. Это в 20 км от Маутхаузена. Хочу найти то место, где когда-то был концлагерь, в котором я также находился и из которого в 1944 году осуществил побег, но поскольку за мою голову радио обещало 500 марок, четверо австрийских юнцов выследили и поймали меня. (Спустя 60 лет, если кто-то из них еще жив — это уже совсем другие люди, психология у них другая. Я также другой. В далекие молодые годы у меня было желание им отомстить. Сегодня я очень хочу сказать им христианское: «Прощаю!»). От виселицы меня спасла американская бомбардировка города, в которой погибло много моих охранников. В тот день эсесовцам было не до беглеца.

Того дома и двора, в который меня привели и из которого отвезли в концлагерь, мы с моим земляком не нашли, потому что на это требуется больше времени.

Возвращаемся в Вену. Завтра шестеро моих побратимов возвращаются в Украину, а я вынужден ехать в Польшу, в бывший концлагерь Освенцим, узником которого я тоже был в свое время. Директору музея в Освенциме пану Е. Врублевскому я раньше писал, что в этом году мы обязательно увидимся. На следующий день покупаю билет на поезд Вена — Краков. Где-то через 4 — 5 часов я буду на месте. Но опять не так получилось, как думалось. На одной из станций в вагон заходят натовские солдаты-чехи и опять выдворяют меня на улицу. В моем паспорте в этот раз нет чешской визы. Напрасны мои мольбы, я снова возвращаюсь в Вену и снова трачу последние евро. Покупаю билет, на этот раз до Чопа, и через Венгрию еду в Украину.

Такое вот было со мной приключение на старости лет. Я почувствовал к себе такое же пренебрежение и оскорбление, как это было со мной 60 лет назад, когда меня арестовали в Катовицах.

Мои замечания к НАТО таковы: я очень уважаю эту миролюбивую организацию, но когда ее солдаты находят существенные нарушения порядка где-либо, то пусть внимательно присматриваются к нарушителю, кто он — Хусейн, Бен Ладен или восьмидесятилетний украинец из Полтавы.