Инвестиция в... брак
...На перроне львовского вокзала новобрачную, кроме Бориса Афанасьевича, встречал скрипач, игравший музыку Вивальди. Здесь же, возле поезда, молодым налили два бокала шампанского. Украинская сторона сразу же дала понять: пусть мы бедны, зато с характером. И невеста оценила высокий европейский уровень и изысканность первой встречи. (Так называемый период ухаживания прошел исключительно в эпистолярном жанре). Сюзанне Львов очень понравился. После свадьбы в ресторане «Жорж» она решила перевезти сюда мебель из Берна и принялась за поиски работы. Каково же было ее разочарование, когда выяснилось, что приличной зарплаты (по швейцарским меркам это 4—5 тысяч долларов в месяц) здесь почему-то никто не предлагает. Сюзанна буквально разнервничалась: хлопала дверями и громко выговаривала все, что думала о непостижимой Украине. На замечания мужа реагировала столь же бурно: «это наша личная жизнь — кому какое дело?» Соседи начали поглядывать на Бориса Афанасьевича с недоумением, и нашему философу не оставалось ничего иного, кроме как немедленно «адаптировать» супругу к новым реалиям. Поскольку общепринятые аргументы не помогали, он уговорил двух сорокалетних мужчин «уделить внимание» его капризной жене. А ей объяснил, что в Украине бытует традиция: если женщина не удовлетворена своим мужем, на помощь приходят другие мужчины. «Безобразие!» — возмутилась Сюзанна.
— Это гораздо серьезнее, чем ты думаешь, — терпеливо объяснял Борис Афанасьевич своей супруге. — Теперь я должен распить с теми мужиками две бутылки водки с закуской.
И тут Сюзанна задумалась. Притихла. Изучая швейцарский менталитет, Борис Афанасьевич понял: женщина оттуда скорее расстанется с мужем, нежели с деньгами. Когда она рассказала об «украинской традиции» подругам в Берне, последние захлопали в ладоши: «слава украинцам!»
— Я попытался было объяснить шутку, да куда уж там, — делился со мной Борис Афанасьевич. — Версия была воспринята на полном серьезе. Мы — рабы собственных стереотипов. В нашем возрасте уже тяжело «переварить» заграницу. Лучше маленькими глотками. Проводим с ней полтора месяца в год вместе, а остальное время — врозь. Она — в Берне, а я во Львове.
— И это, по-вашему, Борис Афанасьевич, семья? По украинским меркам, вас, уж не взыщите, можно и альфонсом назвать...
— Ну уж нет! С ее стороны — это инвестиции в собственный статус, престиж и тому подобное. Для эмансипированной швейцарки это очень важно. Кстати, матримониальные интересы швейцарцев ориентированы, прежде всего, на Запад, а не на Восток. Прежде чем решиться на брак со мной, Сюзанна долго изучала меня, расспрашивала знакомых. Сейчас она гордится мной, водит к друзьям, знакомым, так как знает, что я всегда на должном уровне. Однажды я пошутил, что обхожусь моей жене примерно в такую же сумму, как ее киска. Сюзанна вынула калькулятор и начала подсчитывать: «Нет, на 50 франков дороже», — уточнила она. Благодаря Сюзанне у меня были чудесные путешествия по Европе. А для нее я организовал поездки в Киев и Москву. Она — человек, глубоко знающий культуру, с искренним восторгом посещала музеи, исторические достопримечательности. Мой брак — постоянное преодоление самого себя. И все же нам, украинцам, легче. Воспитанные в тоталитарном режиме, мы привыкли преодолевать трудности. Им, швейцарцам, сложнее расслабиться. Они не пережили войну и переживают сегодня... эпидемию душевной депрессии на фоне тотального материального благополучия. Женщины, к примеру, посещают курсы правильного дыхания, что помогает преодолевать стрессы, душевный дискомфорт, депрессию. Правильное дыхание — это любовь, говорю им, несчастным эмансипанткам, загоняющим себя в угол. Не понимают. Складывается впечатление, что швейцарцы не общаются между собой, а просто обмениваются информацией. Моя жена делает мне добро, но любовь этим не заменишь. Как- то я сказал ей, что без Швейцарии смогу обойтись, а без любви — нет». Задумалась и посоветовала мне... завести подругу в Украине.
— И вы последовали ее совету?
— Кто бы спрашивал о таком совете, — скромно опустил глаза вниз мой собеседник. — Но... то, что для них — сущие пустяки в отношениях, для нас превращается в сложнейший внутренний кризис. После поездок на запад я преисполнился чувством самоуважения. Мы не хуже их и даже лучше. А украинские Маруси с их задушевными борщами — чистое золото. Теперь я понимаю, почему многострадальные украинцы всегда находили и находят в себе силы переживать лихолетие, войны, беды. Прежде всего — благодаря богатству души, умению сопереживать.
— И все-таки для многих украинцев брак с иностранцем или иностранкой можно сравнить разве что с выигрышем в лотерею...
— Что за иллюзии! Не стоит идеализировать Запад. Встречаю как-то раз группу молодых туристов из Украины в Берне. Радуемся, обнимаемся, как будто родственники. Молодые девушки удивляются, что я не живу здесь постоянно, среди всей этой красоты и комфорта. Интересуются наперебой, как выйти замуж за швейцарца, не мог бы я кого-нибудь порекомендовать. А я вместо этого взялся их отговаривать. Среди знакомых украинок, вышедших замуж в Швейцарию, пишет одна, что считает себя счастливой. Ну да, никто их не истязает, но тем не менее... Один муж не считает нужным дарить своей жене цветы, потому что... это дорого. Другой делает замечание, что кастрюля — не на своем месте, а на два сантиметра дальше.
Правда, в этом случае моя знакомая не растерялась: «еще раз скажешь такое — надену эту кастрюлю тебе на голову». На мой взгляд, швейцарцы живут очень скучно в своем райском уголке природы. Им самим смешно, что они за месяц до Рождества на полном серьезе обсуждают меню угощения для каждой персоны. Вот проблема! Меня повезли в старинный замок, и там, в местном ресторанчике, мы заплатили за три порции картошки сумму, равную 450 нашим гривням. У меня засосало под ложечкой. Давайте испечем картошку дома. Возьмем бутылку вина и посидим вон на той полянке перед замком, предложил я. Не поняли. Смотрели на меня так, будто я с луны свалился.
— Вас это удручает, обижает?
— Нет. Ведь я философ, так что воспринимаю все превратности как приключения, а свои супружеские обязанности — с самоиронией. А как же иначе? «О ужас!» — нередко жена вcкрикивает, когда я беру за столом не тот нож. Когда я устаю от ритуалов — иду на кухню и делаю для себя бyтербродик на... газете. Объясняю, что так уж принято в Украине, что затосковал по домашним привычкам. Повторяю, все мои шутки воспринимаются всерьез, без малейшего чувства юмора. Сюзанне по вкусу наша смородиновая водка. Однажды в кафе я вынул бутылочку, привезенную с Украины, и капнул немножко ей и себе в чай. Видели бы вы, что с ней начало твориться! Вспыхнула, стала оглядываться по сторонам и объяснять, что я — из Украины, а «у них такая традиция». Зимой по ее просьбе приезжаю в кроличьей шапке. Какая же это была потеха для швейцарцев! Все ее знакомые — мужчины, женщины, дети сфотографировались в моей шапке. Смешно... У них так мало эмоций. Чуть ли не насмехаются надо мной, когда я наугад по простоте ткну пальцем в карту и предлагаю: пoедем туда, там же интересно! Сами они не способны на импровизацию — люди слишком консервативные. Мне даже нравится поддразнивать их. Если бы у меня был лишний миллион, устроил бы вечеринку и заставил бы всех танцевать, петь...
— Даже не знаю, как спрашивать вас теперь о семейном счастье...
— Спрашивайте, я отвечу откровенно. В Швейцарии семейные и родственные связи разорваны. Моя жена раз в полгода проведывает свою 85-летнюю маму, которая живет на расстоянии 300 метров от ее дома в двухэтажном доме. Одна. Когда приезжаем в гости к ее дочери, у которой тоже есть большой дом, останавливаемся в гостинице. Вот это уже по-настоящему страшно. Хотя средняя продолжительность жизни швейцарской женщины — 82 года — самая высокая в Европе. Неужели благодаря эгоизму? А счастье — и там, и здесь — измеряется прекрасными мгновениями. Например, я чувствую себя счастливым, когда моя жена мчится на машине с бешеной скоростью. Я любуюсь горами, по радио звучит старый джаз, и мы оба молчим. Каждый о своем...
Они поженились четыре года назад — 62-летний львовянин, кандидат философских наук Борис Буйвол и 52-летняя гражданка Швейцарии, журналистка. Сюзанне было смешно от того, что муж зарабатывает 50 долларов в месяц, но статус замужней женщины, имеющей престижного (по уровню образования и положения) мужа, стоит дороже.
