Капля и море,

Очевидно, у вас, уважаемый читатель — как и у меня — есть свои представления о том, что такое роскошь, что такое счастье, и какими разными они бывают. Вот послушайте: «Шел по пустыне большой караван. На бескрайней равнине, где видишь только небо и песок, уже издали были слышны колокольчики верблюдов и серебряные бубенчики коней». Это — первые строки из книги «Сказки» Вильгельма Гауфа, которая вышла в свет в львовском «Универсуме». Речь идет о самом полном издании произведений известного сказочника в переводе на украинский язык. Прекрасная полиграфия и блестящие иллюстрации делают эту книгу роскошной, а я чувствовал себя счастливым, держа ее в руках. Но… Не знаю, сколько «Сказки» стоят (мне подарили), однако знаю, что намного больше, чем есть в резерве у простой украинской семьи. Не знаю, какой тираж, но догадываюсь, что в тысячи раз меньше, чем у нас маленьких читателей. Итак, господа, речь идет об украинской книге, а значит и об украинском языке, якобы государственном, а на самом деле отделенном от государства. Боюсь, что должны говорить даже не об отделении, а о сегрегации.

Замкнутый круг

Как свидетельствуют мои архивы, за шесть лет сотрудничества с газетой «День» я по крайней мере шесть раз писал о языковой проблеме. Однако уже давненько касаться ее перестал из- за бесперспективности дискуссий на эту тему. Все идет по кругу. Каждый новый цикл имеет старый сюжет. А именно: 1. Материал об естественности украинского языка в Украине; 2. Рассуждения о желательности, но невозможность дерусификации, учитывая историческое наследие и коммерческие факторы; 3. Материал о многочисленных преимуществах двуязычия и предоставлении государственного статуса русскому. Это — из жизни публицистов. Если говорить о реальности, то «украинизации» (глупое, прошу прощения, слово в отношении украинцев), не было и нет, русификация катастрофически нарастает, а «общепонятный» как был, так и остается государственным de facto. «Нам эта ваша мова и на… не нужна!» — кричали донецкие люмпены политикам из «Нашей Украины», и это — исчерпывающая характеристика языковых достижений за 12 лет независимости.

Чтобы избежать передергиваний, отмечу: употребляя термин «русификация», имею в виду орудие прямого или косвенного действия Российской империи (бывшей или нынешней) на Украину. Сам же русский язык как лингвистическое явление занимает достойное место в славянском мире. А я его, простите, люблю. В последние годы издал сборник стихотворений, повесть и книгу публицистики на украинском, две повести — на русском, а еще один сборник стихотворений написан на двух языках. Некоторые из моих знакомых пришли к выводу, что я тронулся: одни из-за того, что пишу на украинском, а другие наоборот — из-за «расейщины». Это меня не смущает, как не смущали бы любые проявления НАСТОЯЩЕГО двуязычия, а не ее активных украиноненавистнических или пассивных хохляцких муляжей. Имеем трагическую коллизию:

— доля людей, которые общаются на русском (и предпочитают русскоязычные книги и русскоязычные СМИ) очень велика, и она растет;

— предоставление государственного статуса русскому языку на самом деле будет означать солидарность государства с теми, кому все украинское является костью в горле, и будет фактической капитуляцией на пути к культурному возрождению;

— административные рычаги дерусификации используются вяло, а главное — надежды на их высокую эффективность напрасны.

«To speak or not to speak» — сказал бы Гамлет, а что делать нам? Разрубить этот узел нельзя, должны как-то решить. Давайте попробуем так: признаем украинский язык не только лингвистическим, культуральным и историческим феноменом (что бесспорно), но еще и товаром, который должен продаваться, а значит нуждается в маркетинге и том, что называется «промоушн» (а проще — проталкивание на рынок). И не стоит бояться прагматизма!

Сказки для детей и взрослых

Если говорить о конкретике, то мое предложение очень скромно и потому кажется мне реалистичным. Кроме всего прочего, что делается или будет делаться для дерусификации, стоит сосредоточиться на издании сказок для детей и «сказок для взрослых» — детективов — на украинском языке. Мейнстрим, уважаемый читатель, мейнстрим… если это модное слово еще не утратило смысл.

Сказки должны быть в первую очередь украинские, но нужна вся мировая классика. Сам я знаменитого «Горбоконика» впервые прочитал на украинском. Вот послушайте: «За зеленими лісами, //За широкими морями// Проти неба на землі// Жив старий в однім селі.// У старого є три сина…» Могу и дальше, но нет необходимости. Позже в руки мне попало оригинальное издание «Конька-горбунка», но это уже не стало чем-то особенным — детские впечатления стойкие, как сталь. Своевременно даем ребенку сказку, изданную на украинском, и спокойно ждем, пока посеянное уродит.

О детективах пишу, в частности, и потому, что моя повесть «Цирк маленьких людей» написана в этом жанре (и в начале года опубликована в журнале «Мир приключений»). Не мне говорить о том, удачно или неудачно она написана, но у ее героя — частного детектива Антона Корзуна — уже есть свои почитатели. В общем творения детективного жанра условно можно разделить на «мужские» и «дамские». Последние, ведущие свою родословную от Агаты Кристи, сегодня расплодились, как опята. У них есть свои читатели (преимущественно читательницы) — и слава Богу: тот, кто читает, всегда прав. Современный «мужской» детектив как литературное явление начался с Библии. На мой взгляд, его лучшими реализаторами были Конан-Дойль, Сименон и Чандлер. Несмотря на все условности жанра, этический и познавательный потенциал детективов велик. Говорю правду: за десять дней пребывания в Лос-Анджелесе я вроде бы начал узнавать героев Раймонда Чендлера, а иногда казалось, что вижу и его. В жестких чендлеровских произведениях криминал — только фон, на котором живут и действуют реалистичные лица; при этом автор избегает «чернухи» и сохраняет чувство юмора. В конце концов, роман «Преступление и наказание» Ф. Достоевского по всем формальным признакам является детективом, что не помешало ему стать на полочку русской и мировой классики. Памятуя о высших достижениях жанра, не будем забывать о текущем «литературном процессе» и о том, что из двадцати книг, которые держат в руках пассажиры в железнодорожном вагоне или в вагоне метро, в лучшем случае только одна издана на украинском языке.

Итак: детям — сказку, взрослым — детектив, и это должны быть конкурентоспособные издания, литературные качества и рыночная цена которых позволит противостоять селевым потокам русскоязычных книг. Четыре предложения о том, как каплями наполнить море. Первое: у меня имеется русский перевод своего детектива и я ищу издателя, который возьмется его издать на украинском и русском языках в определенном соотношении; от авторского гонорара за украинскую часть тиража заранее отказываюсь. Второе предложение: призываю всех, кто пишет или намерен писать детективы, принять такие правила игры. Третье: призываю общественные и благотворительные фонды, меценатов и спонсоров финансово поддержать эту идею; понятно, что речь идет не о моей персоне, а именно об идее — в частности, о переводе и издании на украинский мировой классики детективного жанра. Четвертое предложение: газету «День» хотелось бы видеть информационным спонсором этого проекта; даже небольшая рецензия на новую книгу может много значить — во всяком случае, для десятков тысяч почитателей газеты.

В заключение — информация на всякий случай: у меня на рабочем столе второй детектив, события в котором разворачиваются в дни визита в Украину Папы Иоанна Павла Второго.