Когда нет заказов от государства

В Украине насчитывается более ста тысяч памятников: 57 тысяч — археологии, 16 тысяч — архитектуры и градостроения, 51 тысяча — истории, свыше пяти тысяч — монументального искусства. Из них более четырех тысяч — памятники национального значения. Но, как говорят умные люди, нет памятников какого-то значения, есть просто памятники. Но кто в настоящее время понимает это, кроме горстки людей, связанных с искусством? Украина изо дня в день продолжает утрачивать свое культурное наследие. И если в Киеве на Подоле под шумок накануне Нового года сносится усадьба Казанского, а на Малой Житомирской собираются ликвидировать усадьбу Мурашко — это лишь последние примеры вандализма, — что тогда говорить об остальной Украине, о памятниках местного значения? В Украине стратегически важные предприятия давно забрали в частные руки, и кажется, уже нечего приватизировать. Нет, оказывается, остались еще памятники архитектуры, в том числе — местного значения, земельные участки, на которых они находятся. Теперь и до них дошла очередь? Все это причиняет боль людям, которые разбираются в искусстве, культуре, прошлом и видят грань между прекрасным и безобразным. Реставраторы научно-исследовательского института «Укрпроектреставрация», как никто другой, знают о потерях, которые несет сегодня культурно-историческое наследие Украины. «День» недавно побывал в мастерских этой организации, у которой огромный опыт работы, чтобы узнать, чем сегодня живут люди, открывающие второе дыхание культурным ценностям.

«МЫ ПО ПОЛГОДА НЕ РАБОТАЕМ»

В Гостином дворе на Контрактовой площади, где находится НИИ «Укрпроектреставрация», как раз такая атмосфера, которая способствует вдохновенной и вдумчивой работе — тишина, чувствуется неспешность. Здание построено в 1809 году, потом оно было разрушено и в 80-х прошлого века опять воссоздано по старому проекту. Можно сказать, это тот случай, когда место и люди, которые там работают, идеально соответствуют друг другу — как и мастерские художников на Андреевском спуске (не без того, чтобы кто-то не посягал на Гостиный двор, но все же Бог миловал). Сотрудники «Укрпроектреставрации» за долгие годы ее деятельности принимали участие в реставрации Андреевского спуска, Мариинского дворца, Верховной Рады, Верховного Суда, Национального банка, Лавры, Софии — нет более-менее значимого объекта в столице и других уголках Украины, над восстановлением которого не работали бы специалисты этого института. Хотя дела в мастерских, по словам директора научно-исследовательского института «Укрпроектреставрация» Александра Моложа, в последние несколько лет явно противоположны состоянию покоя и удовлетворения, которые присущи их роду занятий. Дело в том, что у реставраторов нет работы — такой, какой бы им хотелось, и такой, в которой нуждается украинское наследие.

Александр Егорович Молож, посвятивший своему институту почти 30 лет, рассказывает, что хоть это и государственное учреждение, но заказов от государства нет. Основная специальность — реставрация памятников архитектуры. В советские времена были заказы — люди стояли в очереди. А прошлый год вообще у них был тяжелым: более чем полгода институт не работал, потому что не было заказов, и только в конце года появилась работа — и тогда сотрудники выполняли ее без выходных. Так же было и два года назад.

— 2009 год был очень тяжелым — мы сделали работ всего на сумму до шести миллионов гривен. Зато в прошлом году у нас был заказ на сумму 12 миллионов гривен — за счет Андреевского спуска, Художественного арсенала, Мариинского дворца. Главное — не просто обеспечить нас работой, а чтобы эта работа делалась — пусть даже ее будет немного. Перед кризисом у нас бывало и на 40 миллионов заказов. Тогда работали целый год, — рассказывает Александр Егорович.

Директор вспоминает, что раньше филиалы их института были по всей Украине (Харьков, Крым, Сумы, Львов), в одном Киеве работали 450 человек. Львовский филиал уже много лет работает как отдельный институт, но коллеги в настоящее время рассказывают, что ситуация везде одинакова.

«НАША ЗАДАЧА, — ЧТОБЫ НАС НЕ БЫЛО ВИДНО...»

Специалистов по восстановительным работам хватает. И молодые идут работать, и опытные кадры держатся за место. Бывает, даже просятся назад те, кто раньше уволился. Директор рассказывает о специфике работы коллег, о философии профессии реставратора.

— Здесь не каждый сможет работать. Если взять новое строительство, то архитектор хочет себя проявить, чтобы все говорили: вот это сделал такой-то. А наша задача, — чтобы нас не было видно, чтобы никто не сказал, что пришел кто-то и что-то свое новое прилепил. Задача — не выпятиться. Но все, кто к нам приходит, — остаются, — говорит Александр Егорович.

Но все-таки деятельная жизнь в институте продолжается. Реставратор Владимир Касьяненко — один из тех, кто «не выпячивается», а делает свое дело. Мы отвлекли его от работы. Вместе с коллегами он занимается воссозданием Всехсвятской церкви, что в комплексе Киево-Печерской лавры (Батуринская крепость, Хотинская крепость, Киево-Печерская лавра и многое другое есть в послужном списке Владимира Касьяненко). По его мнению, если сравнивать с другими памятниками, Всехсвятская церковь еще достаточно хорошо сохранилась. Но перед тем как поведать, собственно, о своей работе, рассказывает сначала об особенностях работы реставратора.

— К сожалению, в настоящее время наше финансирование — никакое. Хотя памятники, в основном, являются национальным достоянием, и государство должно заботиться о них, начиная от проектных разработок, научных исследований и заканчивая проведением работ... Вообще, наша работа начинается с фазы, когда у нас появляется объект, мы выезжаем, изучаем его, обмериваем. Параллельно наши искусствоведы ищут все это в архивах. Затем на основе этих комплексных исследований мы прорабатываем объект. Обязательно — с адаптацией, потому что каждый памятник должен быть, как живой. Адаптация зависит от того, кто является арендатором или его владельцем, — подробно объясняет профессионал в сфере реставрационных работ.

«РАЗРУШАЕТСЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ОСНОВА»

К сожалению, как и его коллег, Владимира Касьяненко в настоящее время беспокоят не чисто профессиональные вопросы, нет — нынешних реставраторов отвлекает от работы ситуация, сложившаяся в целом по стране, с культурным наследием, отношение к ней власти и людей.

— Нам очень тяжело за этим наблюдать. Разрушается историческая основа, тот стержень, который притягивает не только нас, но и культурную элиту со всего мира, — чтобы приехать и посмотреть на «мать городов русских». Красиво звучит, но эта фраза уже вызывает у нас созвучное нецензурное выражение, — иронизирует Владимир Касьяненко.

Однако называет себя и своих коллег мечтателями: вот заканчивается этот проект и остается еще очень много работы, которую хотелось бы сделать, но опять все упирается в средства. И все же...

— Во Всехсвятской церкви сохранился иконостас, выполненный по стилистике архитектурного и иконописного ремесла ХVIII и XIX веков. Наверное, наилучшие образцы иконостасов относятся к ХVIII веку. Тогда строился архитектурный каркас с декоративной отделкой, а затем в окошки вставлялась икона. Этот иконостас является наслоением: он состоит из частей, которые привносились из других объектов Киево-Печерской лавры, — монахи никогда ничего не выбрасывали. А эти пустые места (показывает на рисунке иконостас и зарисованные «окна», в которых когда-то были иконы. — Авт.) — результат варварства или борьбы с культом. Эти иконы не сохранились, но мы отыскали описание всех сюжетов. И у нас появилась возможность восстановить это в связи с историческим содержанием иконы. Но на это нужны средства, — размышляет о перспективах реставратор.

Еще Владимир Касьяненко рассказывает об официальном праздновании в этом году годовщины Хотинской битвы (произошла в 1621 году) и своем участии в возрождении этой известной и масштабной крепости. (На планшете в его кабинете висит репродукция Хотинской крепости: ведь все, что делают реставраторы, — у них под рукой, и, зайдя в мастерскую, сразу можно увидеть, чем живут эти люди в настоящий момент).

— Более или менее мы «подтянули» крепость, но из-за отсутствия финансирования все работы прекратились. А ее масштабность в разрезе туристического посещения чрезвычайно большая. Хотин — правый берег Днестра, расположенный между Черновцами и Каменец-Подольским. Заезжает вся братия из других стран. Сам по себе памятник может существовать, но если не будет инфраструктуры, способной поддерживать его в надлежащем состоянии, то будет мало толку, — делает вывод реставратор.

Раньше Владимир Касьяненко со своей мастерской курировал Черниговскую область, реставраторы работали с монастырями и храмами. До сих пор его беспокоит то, что некоторые духовные отцы, не разбираясь в архитектуре, позволяют себе делать все на свой вкус. Вспоминает, как когда-то сказал одной настоятельнице: «Вы же почему-то не переписываете Священное Писание в современном стиле, с его терминами и трактовками. Почему же у вас поднимается рука переделывать на свой вкус архитектурное наследие?..» Это еще одна проблема для специалистов, ведь по всей Украине еще остается множество объектов местного значения. И это «местное значение» довольно часто бывает необычайно интересным и самобытным.

Александр Молож когда-то занимался Винницкой областью и рассказывает, что пешком обошел каждое село.

— Мы делали своего рода инвентаризацию: там почти в каждом селе — дворец или храм. Думаю, что сегодня они если не пропали совсем, то крайне обветшали, потому что и раньше дворцы зачастую использовали как склад или еще что-нибудь, — говорит Александр Егорович.

Владимир Касьяненко показывает книгу 20-летней давности — один том из 4-томника «Достопримечательности градостроения и архитектуры Украинской ССР».

— Как-то так случилось, что это издание попало на биеннале в Париж. И вот эта простенькая черно-белая книжечка, которая по полиграфии не могла сравняться с теми изданиями, которые были там представлены, завоевывает гран-при. Основной аргумент: мировое сообщество увидело масштаб нашего прошлого и что оно еще осталось в Украине, — гордится Владимир Касьяненко.

К разговору присоединился реставратор Петр Макаренко, который трудится в соседней мастерской. Он занимается Андреевским спуском. Когда работал в прошлом году, еще, кажется, за работу не заплатили. Там те же проблемы: есть финансирование — есть работа. «Упомяните об Андреевском спуске в статье!» — просит Петр Яковлевич.

О ПЕРСПЕКТИВАХ

На логический вопрос «Что же нас ожидает, если все так и будет продолжаться, вы же лучше знаете?» — ответ заведомо известен.

— Мы проводим планерки, обсуждаем между собой наши проблемы и приходим к выводу, что перспективы у нас неважные, — говорит Александр Молож. — С таким подходом, как сейчас, скоро ничего не останется. Что-то само по себе пропадет, что-то уничтожат. Останется несколько объектов — София, Лавра — которые на виду. Пройдет некоторое время — и на что мы будем смотреть? То, что строится сегодня, — вариации того, что строилось 30 лет назад, это тоже было в Европе. Они этот путь прошли. Но если бы мы имели такое отношение к памятникам, как на Западе, — было бы лучше.

Директор рассказывает, что они уже отправили письма с предложением сотрудничества во все области, министерства, спонсорам, — готовы к реальной работе. Однако в настоящий момент не заключили ни одного договора. И с марта (Александр Егорович уже подписал приказ) институт будет работать по такому режиму — один рабочий день в неделю. У сотрудников — минимальная зарплата, и так уже второй год.

Очень жаль, что талантливые, самоотверженные люди — без работы. Их работа чем-то напоминает работу актеров — сплошная зависимость от того, есть роль или нет, то есть от режиссера. А кто в Украине должен быть тем режиссером, который правильно раздает «роли», расставляет акценты. Реставраторы вспоминают, как они делали недавно Батуринскую столицу — за один год! Рассказывают, что тогда сердились, потому что так быстро нельзя — это неверный подход. Но теперь говорят: если бы ту работу не делали в авральном режиме, то крепости в Батурине так бы и не было. Темпы для нас — пустяк, только бы государству нужно было наследие.