Константин РОДИК: «Приблизительно 85 процентов наших издателей — это люди без рыночной перспективы »

«ЧЕЛОВЕК НЕ ДОЛЖЕН ЖИТЬ ТОЛЬКО С МЫСЛЬЮ О ТОМ, ГДЕ НАЙТИ ДЕНЬГИ»

— Многие сейчас связывают возможность прорыва для Украины в интеллектуальной сфере, в первую очередь, с новейшими технологиями (в частности, с развитием Интернета). А в чем вы усматриваете возможность такого прорыва?

— Понятно, что новые технологии, возможности Интернета — эта широко открытые двери в завтрашний день. Комментарии были бы неуместны. Но следует вспомнить о другом — вот уже несколько лет ведутся разговоры о том, что новые технологии вытеснят книгу...

На последней Франкфуртской книжной ярмарке (самой престижной и известной в мире) было задекларировано, что электронная книга и вообще компьютерные технологии еще в течение десяти лет не будут представлять никакой угрозы для традиционной книги. А произойдет ли вообще победа электронной книги над традиционной — этого пока что никто не прогнозирует (то есть каких-то апокалипсических видений нет, хотя еще несколько лет назад они были). Речь идет о разных типах восприятия. Книга — глубинная рецепция, она касается таких вещей, которые не способны «сдетонировать», например, газета или телевидение. Относительно последних, человек — всегда пассивный наблюдатель (все перед глазами, в узнаваемых формах). А книга — это же магия. Казалось бы — просто кусок бумаги, на нем какие-то значки. Читаешь, и в голове возникают совершенно удивительные вещи. То есть в данном случае включаются другие механизмы восприятия, и потому книге не угрожает гибель.

Но существует опасность сильного сокращения количества читателей. И к сожалению, это уже произошло: за последние десять лет и уровень, и количество читателей в Украине резко снизились. И даже не потому, что есть конкуренция со стороны того же Интернета, со стороны того же компьютера, а потому что люди поставлены в неадекватные условия: человек не должен жить только с мыслью о том, где найти деньги, чтобы вечером поужинать, а завтра — позавтракать (а уже об обеде и не думают). К сожалению, сегодняшняя ситуация в Украине такова, что значительная часть населения думает только об этом. Так случилось с нашим государством, что оно уже десять лет ходит по кругу и никак не может выйти на путь какого-то обычного роста благосостояния, пусть хотя бы возвращения к тому уровню благосостояния, который был (а именно тот уровень благосостояния, когда человек мог работать с девяти до шести, и позволял потом прийти домой и читать книгу).

PR В ОБЛАСТИ ЛИТЕРАТУРЫ, ИЛИ ПОЧЕМУ СРЕДИ УКРАИНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ НЕТ НОБЕЛЕВСКИХ ЛАУРЕАТОВ?

— Хотелось бы все-таки вернуться к вопросу о возможностях интеллектуального прорыва для Украины…

— Что такое интеллектуальный прорыв в той или иной области, скажем, в литературе? Если литература имеет нобелевских лауреатов, то она известна в мире. Но как появляются нобелевские лауреаты? Только наивный человек может думать, что, например, какой-нибудь писатель написал гениальное произведение, его заметили, сразу предложили нобелевскому комитету, и он получил премию. Так не бывает. Присуждение Нобелевской премии — это та же PR-акция, хорошо и профессионально разыгранная. Если то или иное произведение не будет существовать в англоязычном варианте или, по крайней мере, немецком или французском, его просто никто не заметит (особняком стоят, понятное дело, скандинавы, потому что — свои). Как, например, среди нобелевских лауреатов появился Шолохов? Стараниями Советского Союза. То есть идеологические силы ЦК КПСС прошли всю эту PR-цепочку (которая тогда так не называлась): Шолохов был переведен на английский, появились экранизации (американцы даже экранизировали «Тихий Дон»). Стараниями СССР — но уже от противного — получили Нобелевскую премию также Солженицын и Бродский. То есть когда их начали преследовать, это вызвало соответствующее сопротивление, и на этой волне они стали «нобелянтами».

А разве можно надеяться на какие-то Нобелевские премии, если для этого не предпринимаются никаких шагов? Вот недавно (кажется, в журнале «Украина») некоторые известные члены Союза писателей начали обсуждать эту тему: мол, нобелевского лауреата надо не выдвигать, его надо делать. Но как? Сразу сказали: надо, чтобы государство делало. Какое государство? Что такое Союз писателей? Если посмотреть на все льготы, на все помещения, которыми он владеет, на традиционное расположение к нему всех президентов, премьеров и вице-премьеров по гуманитарной политике, то это та же государственная структура. А сегодняшний вице-премьер по гуманитарным вопросам, извините, — еще и директор академического Института литературы, который существует на бюджетные деньги. Вот вам уже — две структуры. Так какая еще помощь государства нужна? Никто к нам не прийдет и не спросит: «Не хотите ли вы иметь своего нобелевского лауреата?» Для этого надо составить синопсисы, перевести это, разослать, спонсировать, возможно, даже какие-то телевизионные или кинопроекты. Россияне понемногу это делают, продвигая своих авторов не только к нам, но и на Запад. И, по моему мнению, лет через пять-семь у них будет свой нобелевский лауреат по литературе. Стоит посмотреть только на то, как представлена Россия во Франкфурте! А как представлена там Украина? Вот это и есть интеллектуальный прорыв. Интеллектуальный прорыв надо готовить, иначе ничего не выйдет. А литература, если она не будет выходить на мировые просторы, будет вариться в собственном соку, — качество ее будет снижаться (это как вода, которую перекипятили несколько раз).

То же касается и книгоиздания. Надо выходить на другой уровень, продавать свою продукцию тем же самым россиянам и т.п.

«НУЖНА РАБОТА АНАЛИТИКОВ...»

Интересная ситуация наблюдалась в России два года назад, когда произошел августовский «обвал» рубля: российский книжный рынок от этого только выиграл. Когда резко возросли цены на все, на книги они остались прежними (московские издатели решили их не поднимать, так как на складах было много готовой продукции). Конечно, если человек видит, что вчера гамбургер стоил, например, пять рублей, а сегодня он стоит двенадцать, а книга как стоила три рубля, так и стоит, то психологически ему легче купить книгу, чем гамбургер по новой цене. Поэтому за несколько месяцев того года (кажется, это был 1998 год) склады московских издательств опустели. Все книги были проданы. Это дало немалые оборотные средства, благодаря чему крупнейшие издательства вышли на сегодняшний уровень. Скажем, «Эксмо» и «АСТ» выпускают ежемесячно по 500—600 названий новых книг. А в Украине в 2000 году больше всего названий новых книг издало харьковское «Фолио» — 242. Вот и сравните: 500—600 в месяц и 242 за год.

То есть люди не прекратили читать, но произошла определенная переориентация читательских вкусов. Не секрет, что наш украинский книжный рынок на 92 % заполонила московская продукция. Давно уже известны и цифры: 50 миллионов долларов каждый год «уплывают» отсюда в Москву. И в том, что наши украинские люди покупают российские книги, может, не было бы ничего плохого, так как, в конце концов, там издается немало заслуживающих внимания вещей. Но (!) ассортимент, который продается на эти пятьдесят миллионов долларов ежегодно — это ассортимент так называемой второй свежести. Потому что новые книги и в России стоят недешево. Россия сегодня является достаточно цивилизованным книжным рынком: если книга в течение трех месяцев не продается, иногда дешевле освободить склад и «запустить» новую книгу. А «старую» книгу отправляют в Украину, в Беларусь, в Казахстан, то есть — в русскоязычные регионы, где она, сниженная в цене, продается — за те самые три-пять гривен (уже со стоимостью перевозки). Тогда как только себестоимость аналогичной книжки, напечатанной в Украине, выше — в границах семи гривен. Конечно, наша книга сразу попадает в худшие условия по сравнению с российской: во-первых, российская дешевле, а, во-вторых, российские авторы — это «раскрученные» имена (та же Маринина, тот же Шитов и т.п.).

Часто можно услышать: надо положить конец засилию российской книги в Украине, надо ввести какую-то специальную таможенную пошлину на ввоз российской книги в Украину, и вообще это — рука Москвы. Но надо быть реалистами и смотреть на вещи с точки зрения организованного бизнеса. Нет ничего плохого в том, что россияне не сдают свои книги в макулатуру, а по меньшей цене предлагают туда, где их покупают. Они — коммерсанты, они продают товар (в данном случае — книги). И правильно делают. У нас их здесь покупают? Покупают. Все удовлетворены. Другое дело, что, конечно, хотелось бы покупать лучшую книгу, более «свежую» книгу, но у нас нет на это денег.

С другой стороны, вот говорят: попробуйте найти украинскую книгу на раскладке на Крещатике или в любом другом месте. А что же здесь пробовать? Если хозяин раскладки знает, что через небольшой участок своего стола книгу той самой разрекламированной Марининой он за небольшое время «прогонит» трижды, а, например, произведения Василя Шкляра будет спрашивать, может, каждый десятый (хотя, как по мне, это гораздо более интересная литература), он не будет рисковать. Поэтому говорить, что все эти лоточники — украинофобы, не приходится.

Другое дело, что украинскую книгу нужно сделать и полиграфически конкурентноспособной. Но у нас своей бумаги нет. В связи с небольшим количеством заказов и, соответственно, нехваткой средств, типографии не имеют возможности покупать элементарные запчасти, не говоря уже о новой технике. Профессионализм печатников вообще резко упал.

И вот уже полгода «крутится» в Верховной Раде законопроект об изменениях и дополнениях к существующим у нас законодательным актам, которым сделана попытка исправить положение в книжной области на законодательном уровне, сняв налог на добавленную стоимость и налог на прибыль. В силу известных парламентских событий этот законопроект был принят только в первом чтении. Но даже если принять этот, предложенный Президентом, закон, он не намного облегчит жизнь украинским издателям. Эксперты делали анализ поправок, внесенных Президентом, и пришли к выводу, что максимум, на что можно надеяться, — это уменьшение себестоимости книги на 7—10%, но никак не на 50, как говорят некоторые парламентарии. Из-за того, что эти поправки (вышедшие из Госкоминформполитики, а потом еще немного «варившиеся» в Кабинете Министров) готовились людьми, не знакомыми с современной практикой, а с практикой российского рынка и подавно. За последние пять лет законодательные базы России и Украины настолько разошлись, что перенести российский опыт на нашу почву просто невозможно.

Что же делать? Надо поручить эту работу специалистам, экспертам из числа практиков, издателям, работающим на российском рынке, надо «озадачить» тот же Госкоминформполитики, чтобы он хотя бы выучил кодекс, которым регулируется жизнь книги в России (ведь это не только один закон, но и груда подзаконных актов). Депутаты этого сделать не могут. Они — не издатели. Да, они проголосуют, да, их можно убедить — на уровне лозунгов. Но, повторяю, здесь нужна работа аналитиков.

«В УСЛОВИЯХ, КОГДА БОЛЕЕ ПРИБЫЛЬНЫЕ РЫНКИ УЖЕ ПОДЕЛЕНЫ, ЛЮДИ, У КОТОРЫХ ЕСТЬ ДЕНЬГИ, НАЧАЛИ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ НА МЕНЕЕ ПРИБЫЛЬНЫЕ ОТРАСЛИ»

— А каков ваш прогноз относительно дальнейшего развития украинского книжного рынка?

— Как мне кажется, может спасти ситуацию то, что в условиях, когда более прибыльные рынки (например, энергетический) уже поделены, те люди в Украине, у которых есть деньги, начали обращать внимание на менее прибыльные сегодня отрасли. Понятно, не хочется отдавать россиянам все, если можно работать самим. Поэтому деньги и лоббистские усилия для создания соответствующих законодательных условий существования книжного дела будут — именно благодаря этому пониманию. Книжный рынок — это просто 10 процентов прибыли (так во всем мире), но — это стабильная прибыль.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ВАКУУМ И КАК С НИМ БОРОТЬСЯ

— Формулировка «лоббистские усилия» напоминает цитату из одного пресс-релиза, в котором именно это («лоббистское давление») названо целью проекта «Книжник-Ревю»… А каким образом вообще стало возможным появление такого издания? Ведь предшествующие украинские «книжные» проекты долго не продержались...

— Да, последний номер газеты «Друг читача» вышел еще в 1992 году. Более поздние издания — «Книжкова тека», «Книжковий кур’єр» и прочие — массовыми не стали. И именно этот информационный вакуум, как по мне, является одним из главных препятствий на пути развития украинского книгоиздания. Именно из-за него вышеупомянутый лоточник не берет украинскую книгу. Поэтому мы и решили основать газету для всех читателей (а не только для высоколобых, или наоборот, тех, кто любит читать какие-то примитивные вещи). Каждый читатель книг —потенциальный читатель нашей газеты. Если человек уже берет в руки книгу (любую, пусть это даже будет книга Шитова), если у него уже есть привычка вообще читать, он, возможно, заинтересуется и другим — именно с помощью нашей газеты. Мы не навязываем свою точку зрения, рецензируя рынок существующей литературы, а просто показываем, что есть заслуживающие внимания вещи.

Заполнив информационный нируем (конечно, мы этого еще не достигли) несколько потеснить российскую книгу и дать пространство книге украинской. Вместе с тем обращая внимание, понятное дело, на качественную российскую книгу, так как вся болтовня о том, что надо ввести таможенную пошлину на российскую книгу — это дикарство (бороться надо цивилизованными методами).

Идею создания газеты мы долгое время обсуждали с Анатолием Толстоуховым, председателем совета Фонда содействия развитию искусств (Фонд является одним из основателей газеты). Мы пришли к выводу, что украинский книжный рынок все равно будет развиваться, а чтобы он развивался динамично, ему нужна информационная поддержка, в вакууме он развиваться не сможет даже с низкими налогами. И пошли на то, чтобы издавать эту газету. Пока что, понятное дело, «Книжник-Ревю» не является самоокупающимся проектом, но мы надеемся, что к осени следующего года приблизимся к инвестиционному горизонту, то есть сможем сбалансировать расходы и доходы. Я имею в виду доходы от «Книги — почтой», которая работает у нас с первого числа, от распространения газеты.

То есть потенциал имеется. Например, с февраля мы начинаем собственную издательскую деятельность, запускаем несколько серий массовой литературы — украинские детективы, украинские триллеры, украинское фэнтези, любовные романы. У нас уже работает литературное агентство, которое собирает тексты. По крайней мере, уже запланированы две детективные серии (по 5—6 книг в каждой). К сентябрю, к наибольшему книжному событию года в Украине (Форуму издателей во Львове) будем иметь до полутора десятков книг.

— Но у нас особенность ситуации состоит в том, что человека мало лишь приучить читать (сначала хотя бы массовую литературу), надо его еще «переключить» с массовой литературы российской на украинскую. Каким образом?

— Качеством. Почему возник интерес телезрителя к каналу «1+1»? Потому что это — качественный продукт (хотя, опять-таки, для этого нужны деньги). Если качественные фильмы сопровождают качественные переводы — ну, кому прийдет в голову не смотреть тот или иной фильм только потому, что он на украинском языке? (По моему мнению, свыше 90 процентов населения в Украине — независимо от национальности — нормально воспринимают украинский язык). Таким же образом мы и будем работать — создавать хороший продукт.

МУЖСКАЯ СЛАВА — ЖЕНСКИХ РУК ДЕЛО

— В 1997 году в нашей газете было напечатано интервью с вами, в котором на вопрос, не возникало ли у вас желание написать собственную книгу, вы ответили, что желание возникало, но времени не хватает. В сентябре минувшего года в книжных магазинах появилась ваша книга «Невивчені уроки Ситіна, або «Гоголізація» триває» (в причины кризисного состояния украинского книжного рынка и возможные пути выхода из него. — М.М.)... Что вас побудило к ее написанию?

— Вот читаю я интервью Андрея Куркова журналу «Райский уголок», в котором он рассказывает, как он начал писать. Он .женился на англичанке, пожили они немножко в Лондоне (даже читали лекции в Кембридже). А потом приехали в Киев, и она ему говорит: «Андрей! Надо же на что-то жить. Ты садись пиши, а я пойду работать». И вот он сел и начал писать. Приблизительно так произошло и у меня. Жена сказала: «Все, хватит тянуть, надо садиться и писать». Я вынужден был подчиниться, сесть и написать (работа над этой книгой продолжалась где-то месяцев пять) Вообще именно женщины всегда подталкивают мужчин. Это только кажется, что мужчины самостоятельно достигают каких-то высот. Если «поскрести» славу каждого мужчины, сразу увидишь, что рядом стояла женщина, что только благодаря тому, что она была рядом, все стало возможным. Это — закон, из которого есть очень мало исключений (если есть вообще).

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКТОР

— В выводах к своей книге вы отметили, что современный кризис отечественного книгоиздания имеет три уровня: первый — отраслевой, на котором следует немедленно принять соответствующие государственные меры по поддержке собственного книжного рынка; второй уровень — это упадок именно украинской книги (выход из этого положения вы усматриваете в радикальном усовершенствовании Закона об языках); третий уровень — субъективный. А какой из этих факторов, по вашему мнению, наиболее значимый?

— Конечно, психологический фактор — главнейший, потому что если человек меняется (если он вообще способен измениться), если он меняется в сторону «сделай себя сам», то он будет находить и пути влияния на то самое государство, чтобы изменилось законодательное поле.

К сожалению, как по мне, приблизительно 85 % наших издателей — это люди без рыночной перспективы. И если бы государственные институты не подкармливали их украдкой, они смогли бы продержаться несколько месяцев, возможно, даже несколько лет. Но только от них отодвинется кормушка — все. Они не смогут продуцировать идеи, они не смогут рисковать. А издателей, которые действительно могут работать, у нас лишь процентов пятнадцать (притом, что всех активных издателей у нас — всего около 80).

— Но ведь и эти пятнадцать процентов привыкли работать «под гранты» (это — также своего рода кормушка)...

— Конечно.

— И что будет, когда гранты закончатся?

— Гранты все равно закончатся — так или иначе, потому что это в природе грантов — когда-то заканчиваться. Но есть два типа издательств, работающих с грантами. Одни берут их только для того, чтобы издать книгу и преисполниться лежит эта книга у этого издателя на складе, оплаченная из гранта, когда-нибудь он ее продаст... А есть другие. Есть те, что также берут гранты, издают эту книгу, продают ее и с продажи этой книги уже имеют часть оборотного капитала. Поэтому отказываться от грантов нет никакого смысла, другое дело, как их использовать. Государство, кстати, тоже грантодатель. Взять, например, все эти библиотеки социально-значимой литературы, средства на издание которых делятся подковерно, и никто никогда не знает, почему такому издательству дали, а такому — нет? По каким параметрам? И, например, почему я свои деньги, свои налоги должен вкладывать в ту или другую книгу, которая на сегодня не актуальна?

— А какие книги актуальны, по вашему мнению?

— Актуальны, кроме адаптационной литературы (руководств, справочников и т.п. — это все понятно) тот же самый украинский детектив, украинский триллер и т.п., потому что, если эти книги будут, то будет и серьезная литература. Ибо не может серьезная литература вырасти на пустом месте.

Взять, скажем, феномен российского писателя Акунина. За год он напечатал, кажется, 15 книг, все они — в московских рейтингах. Он говорит: это — не литература, это — проект. Я, говорит, увидел, что зарождается средний класс, а среднему классу нужна своя литература. Марининой он уже не удовлетворяется, ему надо что-то и развлекательное, и, вместе с тем, рефлективное. Акунин этот проект выстроил у себя в голове, и стал писать детективы для среднего класса. И каков успех? Крупнейшие издатели бьются между собой за право печатать Акунина. Но ведь он рекрутировал своего читателя из читателей Шитова и Марининой...

— В свою очередь, читатель Акунина когда-нибудь начнет читать и другую, более серьезную, литературу?

— Да, это взаимосвязанные вещи. Всю жизнь человек, собственно, читает то, что читает его окружение. Это, как на Западе — пока ты на дне, тебя не интересует опера. Но если ты уже имеешь какую-то недвижимость и счет в банке, ты просто обязан ходить в оперу. Соответственно, ты становишься немного другим человеком. Вот в Москве это уже виднее. Понемногу начинается и у нас.

Человек зависит от своего социального статуса. Если я, например, безработный, то наверняка не буду читать серьезных вещей. Но начав уже что- то зарабатывать, опять-таки, общаться с другими людьми, я даже обязан (для того, чтобы поддерживать свой имидж) держать под рукой не книгу Марининой, а, скажем, — Валерия Шевчука. Поднимется наше общее благосостояние, повысятся минимальные зарплаты, средние доходы — будет больше спрос на серьезную отечественную литературу. Но, все равно, нужно, чтобы эта литература и сейчас была. И именно над тем, чтобы создать основы для ее возникновения, следует работать сейчас.

СПРАВКА «Дня»

Константин РОДИК. Родился 14 января 1955 года. Образование — русская филология; журналистика. Занимал должность главного редактора еженедельника «Друг читача» (1992 г.) и одновременно (до 1993 г.) — главного редактора журнала «Книжник», с 1993 до 1999 года вел рецензионно-обозревательные рубрики в ряде украинских и московских периодических изданий, книжные радио- и телевизионные программы. Работал советником министра Украины по делам печати и информации (1994— 1996 гг.), руководителем подраздела политической аналитики и прогностики аппарата Кабинета Министров Украины (1996—1999 гг.).

На сегодня — главный редактор газеты «Книжник-Ревю», руководитель проектов Центра рейтинговых исследований «Елит-Профи», в частности, всеукраинской акции «Книга года», член программного совета Международного фонда «Відродження».