Методом последовательной любви

Украинской православной церкви Киевского патриархата никогда не жилось на Донбассе спокойно. Весной 1999 года патриарх Филарет, который приехал с пастырским визитом в регион, был грубо избит в Мариуполе «возмущенными православными» — истерическими бабушками и бритоголовыми юнцами специфической внешности, которых организованно подвозили к месту события автобусами. В 2008 году разразился громкий скандал в Донецке: епископ Юрий (Юрчик) сообщил о желании перейти под омофор УПЦ МП. Раскольника отлучили от церкви, и горький привкус провокации остался. Зимой в 2011 году вспыхнул конфликт вокруг храма Вознесения Господнего в селе Каменка, на который неожиданно стала претендовать «московская» община верующих. Архиепископ Сергий заявил тогда, что вынужден будет осуществить акт самосожжения, чтобы остановить рейдерский захват.

О нашем собеседнике. Он родом из новейшей отечественной «кузницы кадров» Енакиево. Рассказывает, что с детства пел в церковном хоре, проходил послушание пономаря. Свой украинский язык совершенствовал уже во время учебы в столичной духовной академии. В возрасте 36 лет стал самым молодым архиепископом Украинской православной церкви Киевского патриархата.

— Владыка, какова сегодня Донецкая епархия, вверенная вам в управление, растет ли она, наблюдается позитивная динамика? Ведь не секрет, что недоброжелатели вашей церкви утверждают: на Донетчине, мол, «филаретовцы» не имеют социальной базы, потому что здесь население интернациональное.

— Ну, во-первых, это не так. Вспомнить хотя бы Тельмановский район, в котором едва ли не наибольшее число верующих. До 1941 года там проживали немецкие колонисты, которых в первые дни войны депортировали за Урал. После победы на покинутые земли, опять же принудительно, переселили крестьян из Западной Украины. Эти люди поныне сохраняют христианские традиции, помнят об украинских корнях.

В Артемовском районе ряд сел заселен бойками, которые были вывезены сюда в ходе сталинской операции «Висла», и эти люди также строго хранят память о своем происхождении. Да и те, кто выехал на заработки из западных земель Украины, массово приезжал на Донбасс в поисках работы, вовсе не обязательно растворился в плавильном котле «всесоюзной кочегарки».

В целом, епархия сегодня — это 81 приход, храмы, количество которых постоянно растет (сейчас строится 9 новых), тысячи и тысячи верующих. А также воскресные школы, приют для старых и нуждающихся людей, благотворительные столовые, которые существуют на пожертвования прихожан...

— Знаете, в Донецке каждый горожанин может уверенно сказать о новых храмах Московского патриархата: «это церковь Звягильского, это — Рыбака, это — Вишневецкого». А как, на чьи средства возводятся ваши храмы?

— Большей частью на пожертвования простых прихожан. Я расскажу одну историю. Получилось так, что мы задолжали бригаде сварщиков, которые работали на строительстве храма. Я пошел к ним, честно сказал: «Ребята, сейчас денег нет, спонсоры, которые обещали оплатить работы, запуганы проверками, налоговой». Ну а дальше что? Молюсь, а сам думаю — может, что-то продать? И вот после службы подходит ко мне церковный староста, передает конверт от незнакомого человека, а внутри именно та сумма, которая нужна (и        о которой я никому не говорил). Поэтому Господь помогает. Перспективная, так сказать, мечта            — возведение кафедрального собора в областном центре. Здесь уже не столько наше желание, сколько воля местной власти.

— А она есть, эта воля к сотрудничеству?

— С приходом нового губернатора, Андрея Шишацкого, разрешать текущие проблемы стало проще. Однако не все зависит от главы областной госадминистрации, потому что на местах своя власть. Тот же кафедральный собор: мы согласовали участок под строительство, оформили кучу бумаг, и вдруг от жильцов окружающих домов посыпались протесты. Стандартные, будто под копирку написанные и, по большому счету, абсолютно немотивированные. Но — «глас народа», сказали нам в кабинетах.

— Как ваши верующие уживаются с верующими других конфессий и христианских деноминаций?

— Могу сказать, что они толерантные, по-житейскому мудрые. Если верующий Киевского патриархата появится в храме, принадлежащем УПЦ МП, ему многое придется выслушать: и о «расколе», и о «безблагодатности», и о «покайся и заново окрестись». У нас такого нет. На День защиты детей проводим крестный ход «За жизнь» (против абортов) вместе с УГКЦ, с римо-католиками, протестантской церковью «Слово жизни».

— Когда вы делали заявление, что готовы сжечь себя, чтобы не допустить захвата каменского храма, это было серьезно?

— Ну, что сказать: канистра 95-го бензина действительно стояла наготове. Меня, правящего архиерея, силой не допускали на собрание религиозной общины села, потому что оно, как я понимаю, было фальсифицировано. Ночью на здании срезали замок. Это был момент, когда должен был любой ценой остановить «беспредел». В конце концов, это удалось.

Потом кое-кто поговаривал, что владыка Сергий, мол, пропагандирует суицид. Но сказано также: нет большей любви, чем жизнь отдать за друзей своих.

— Об инциденте наверняка узнал патриарх Филарет. Какова был реакция?

— Знаете, Святейший Патриарх очень духовный человек, и он понял мои чувства, что в той ситуации другого выхода не было.

— То есть, по-мирски говоря, он вас не ругал?

— Нет, не ругал.

— Как вы выбрали духовную стезю?

— Вышло так, что как-то, молодым парнем, я получил ножевые ранения. Ситуация была настолько серьезной, что отец пригласил соборовать старого украинского священника. А тот неожиданно сказал: «Парень, ты не только выздоровеешь, но и сам будешь священником». Так оно со временем и произошло.