Минер

Тихо угасал один из последних апрельских дней. Уставший от хлопот о картофеле на огороде, о скоте в хлеву, 81-летний Василий Матияш присел на лавочке под своей хатой. Побитый, как сноп, но обмундированный в современные строи двух армий, украинской и российской, производил впечатление бравого вояки. «Это дети и внуки так деда экипировали», — объяснила Нина Ивановна, его жена.

Хата Матияша стоит на пригорке. Отсюда видно противоположный берег речки Ушки, которая разделяет Андреевку на две половины. На том берегу — опечаленные избы Ивана Капелюха и Антона Макогончука, которые уже не сажали этой весной картошку на своих огородах.

— Иван уже и не встает, — вспомнил Василий Андреевич о Капелюхе.

— Осколок в легких сдвинулся. Ишь, притаился еще с войны — так и сдвинулся... Встречала и Макогончучку, тоже жаловалась, что уже и за калитку ее Антон не выходит из-за этого ранения, — грустно согласилась с мужем Нина Ивановна.

— С кем же пойду в Тарасовку на Победу? — то ли спросил у жены, то ли только подумал старый Матияш.

В соседней Тарасовке — сельсовет, которому подчинена и Андреевка. Туда на 9 Мая приглашают из двух сел победителей, чтобы чествовать их боевой подвиг, поблагодарить за весну освобождения. Прошлый раз Андреевка была представлена в Тарасовке семью участниками боевых действий. Перезимовали только трое из них — Иван Капелюх, Антон Макогончук и он, Василий Матияш. Но только один из трех, Матияш, посадил картошку и теперь ждет, когда же она взойдет, просит у природы дождя.

— А сам не пойдешь в Тарасовку. Разве мало я напереживалась в прошлую Победу, пока дождалась «назад»? — не забыла Нина Ивановна, что ее трезвый в будни муж вернулся домой пьяненький от тех ста (не больше!) граммов.

Как один из тех в Андреевке, которые воевали от первого до последнего дня войны, Василий Матияш уже и словом не вспомнил бы Макогончуку, что тот пошел на фронт аж в сорок четвертом (потому что он младше Матияша), если бы только тот смог составить ему компанию в походе в Тарасовку. Но уже не составит. Даже если бы ему и Героя дали за участие в этом походе...

Поэтому в Тарасовке, где осталось два «своих» немощных участника боевых действий, не имеют возможности организовать празднование 57-й годовщины Великой Победы по традиционному сценарию. Как еще в прошлом году было?.. Фронтовики дали урок Памяти в местной школе, потом ели кашу из полевой кухни и опять вспоминали о той кутерьме... А как же на этот раз будет? Пришлось сельской власти в силу новых грустных- прегрустных обстоятельств «на марше» сценарий переделывать. «Пять изб на два села, где живут наши фронтовики, объедем», — говорит депутат сельского совета Анатолий Посвистак.

Миновало-прошло много событий на двух берегах речки Ушки. Проходит бесповоротно эпоха, одним из самых последних символов которой остается в Андреевке Василий Матияш. Вот он и она, его жена, сидят на лавочке под своей старой хатой.

— Мала наша Андреевка. Полторы сотни дворов до войны было. Тридцать семь андреевских не вернулись из фронта. Их фамилии на обелиске в Тарасовке вычеканены, — тихо молвит Нина Ивановна.

— Целая рота легла. А те, которые вернулись, так уже пошли вон туда, за ясени, — показывает рукой Василий Андреевич.

Там, за высокими ясенями, андреевское кладбище.

Называют поименно всех, кто уже отвоевал: «Ну, вот из этого берега пошли Яковишин Антон, Сухорыба Максим, Макогончук Серафим, Федишин Павел, сват наш Балагур Иван, сосед наш Василий Макогончук... С того берега — Макогончук Марк, Осадчук Василий, Макогончук Никифор, Макогончуки Демьян, Петр и Андрей, Балагур Прокофий, Сухорыба Сергей, Муравлюк Владимир... «

После того говорят о фронтовиках, которые здесь, в Андреевке, поженились «в трудный послевоенный период»: «Из всего района прибывали. Потому что наши андреевские девушки красотой славились. Одну Герой Советского Союза Баранов Владимир сосватал. Из села Суткивцы сюда переехал. И он пошел туда, за ясени. Вон там, на горе, хата под цинковой крышей, которую ржавчина взяла. В той хате — Баранова Вера, вдова Героя...»

Не каждой суждено встретить своего, единственного.

— До войны вечерничали, а после войны обручились, — радуется за свою супружескую жизнь Нина Ивановна. — Меня как-то внучек спрашивал, почему я, когда девушкой была, за офицера-орденоносца не пошла. Не знала, что и отвечать.

Рядовой войны Василий Матияш никогда не хвастался своими подвигами. Потому что его подвиг в том, что выжил: «Я же минером был. А минер, как весь мир знает, ошибается только раз. Собственными глазами видел, как ошибались. Ничего от человека не остается. Наступали первыми, отступали последними. Кто меня здесь, в Андреевке ждал? Только она, Нина. Я же сиротой рос. Мама рано умерла, папа женился и умер. Шел только к ней. Медаль «За отвагу» дали. За что дали? Не знаю. Перед строем вручили. Я: служу Советскому Союзу!»

Прихрамывает на ногу. «Ранило меня, когда в карауле стоял. В городе Двинск. Они из домов стреляли. Выстрелил. Я от боли — в колодец... Слышу, что наши зовут: Матияш! Матияш!.. Подняли меня из колодца. Ну, мы неприятеля в плен не брали. А зачем из окон стрелял?»

Поэтому на уроках Памяти, которые в предыдущие годы давал для подрастающего поколения, о другом вспоминал: «Готовились к наступлению. Отправили группу, чтобы разминировала участок под носом у немцев. Был среди нас один, такой же минер-отличник, как и я. Но не такой, как оказалось. «Иду к немцам», — говорит. И пошел прямо к ним. Вскоре возвращается. Не сам. Фрица впереди себя ведет. Оказалось, что гипнозом владеет. Его на второй день в Москву вызвали. Для выполнения особо важного задания. Не знаю, как потом его судьба сложилась. А то как-то разминировали. Смотрю: одна мина со взрывателем, вторая — без... Никто не знает, что это за мина такая, без взрывателя. Я тут же понял, что это комбинированное минирование. Взял топор, ударил — «мина» на щепки разлетелась. Говорю, что всего понемногу на войне было».

Привез с войны трофейный баян. На этом музыкальном инструменте играл для публики только раз в год: «На празднике урожая. Я же комбайнером был, хлеб в колхозе собирал. А колхоз, кстати, занимал первое место в районном соревновании». Когда же их, участников боевых действий, осталось в Андреевке только трое, отдал баян одному из внуков: «Пусть имеет семейную реликвию».

Вместе с Ниной Ивановной родили и, как говорят, в люди вывели двух сыновей и дочь: «Сыны — полковники, зять — прапорщик. Внуки: майор, два капитана, лейтенант, курсант и гражданская Светлана». Они приезжают к Матияшам в Андреевку из Москвы, Санкт-Петербурга, Хмельницкого. Отсюда — одежда двух армий, в которую экипирован Василий Андреевич: «А за войну сносил три пары сапог. Вот, видите, записано в солдатской книжке. Износил бы и четыре пары, но девять месяцев в гопитале лечил раненую ногу».

Пожилые супруги не знают, почему так сложилось, что «все пошли по военной линии». Не жалуются, что дети, внуки оказались «по обе стороны границы Родины». Но земельные паи, полученные Василием Андреевичем и Ниной Ивановной за Андрееевкой, приусадебный участок предусмотрительно завещали «в трех равных частях» всем троим своим детям, гражданам Украины и России.

Как сообщили в главном управлении труда и социальной защиты населения Хмельницкой облгосадминистрации, в Ярмолинецком районе, которому подчиненная территориально Андреевка, осталось 299 фронтовиков. На 1.04.2002 года в крае осталось 12166 участников боевых действий, на 1345 меньше, чем было на 1.04.2001 года. Идет за калиновый мост поколение победителей, несет с собой эпоху, оставляет на этом белом свете память...