Мир ловил его...

Правда, эта легенда с горчинкой — настоящую посмертную славу Кавалеридзе так и не снискал. По крайней мере, как кинорежиссер, о скульпторе образованные люди в Украине знают больше. Хотя спросите у молодых людей, студентов, скажем, кто является автором памятников княгине Ольге и Ярославу Мудрому в Киеве — и вам практически никто не назовет имя.

СПАСИТЕЛЬНЫЕ ГРАДУСЫ

Кавалеридзе родился в крестьянской семье, однако по отцовой линии принадлежал к грузинскому княжескому роду. Это объясняет независимость его поведения, его строптивость, наконец. Поэтому не удивительно, что советской власти он был чужд, так как здесь надлежало кланяться, бить поклоны, а мастеру это удавалось плохо. Хотя одно пятно на творческом мундире Кавалеридзе все же осталось. Речь о фильме «Стожари», созданном в 1939 году. Можно представить унижение и ту цену, которую должен был заплатить режиссер, согласившийся снять такую агитку. О том, как в украинский дом простых колхозников постучалось горе — похоронка на сына, который погиб на границе, где-то там на Дальнем Востоке.

Однако родители не столько сокрушаются, сколько гордятся подвигом сына. И чуть ли не требуют от младшего, Андрея, стахановца, конечно, чтобы тот немедленно шел заменить брата. Андрей, однако, делает вид, что совсем не хочет в армию идти. Шокированные родители, возмущенная и любимая девушка Екатерина. А парень просто схитрил, втихаря отправив самому военному комиссару Ворошилову ходатайство о зачислении его в пограничные войска. И вот радио на все село, да что там — на весь мир сообщает, что просьбу стахановца комиссар удовлетворил. Вот уж радость! Счастливы родители, счастлива девушка, радуется все село, провожая парня в армию — таков финал ленты.

Это называлось «оборонный фильм», который выполнял агитационно-пропагандистскую функцию: призывал в армию, убеждал в том, что нет большего счастья, чем служить отчизне. Пусть так, но чтобы таким иезуитским образом?

Нужно знать предысторию. Кавалеридзе начинал как скульптор, более того — в русле европейских авангардистских течений. Потом работа в кино, художником-оформителем в фирме «Тиман и Рейнгардт», в фильмах «Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Гнев Диониса» и др. А потом опять работа скульптора, в частности по сооружению памятников Тарасу Шевченко, одному из своих любимцев. Увлекся театром, любительским, с которым поездил по селам и небольшим городишкам. Даже пулю получил посреди тех исторических перипетий, сотрясавших Украину, в госпиталь попал. Где во время врачебного осмотра его квалифицировали как покойника. По легенде мужчину уже должны были перевезти в морг, вот только какая-то бдительная медсестра не поверила и поставила потенциальному трупу градусник. Который сигнализировал признаки жизни.

ОДНА ИЗ ЗНАКОВЫХ РАБОТ КАВАЛЕРИДЗЕ-СКУЛЬПТОРА — ПАМЯТНИК ЯРОСЛАВУ МУДРОМУ, КОТОРЫЙ УСТАНОВЛЕН ВОЗЛЕ «ЗОЛОТЫХ ВОРОТ» В КИЕВЕ / ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

Через несколько десятилетий после этого его опять объявляют «живым трупом». Сам руководитель СССР Никита Хрущев называет памятник «скульптора-кубиста» Кавалеридзе в Артемовске, на Донбассе, «ужасным зрелищем», напоминает, что мастер находился на оккупированной территории и вел себя «недостойным образом». В ответ Кавалеридзе отправляет Хрущеву телеграмму с категорическим неприятием его оценок, в том числе и относительно поведения в оккупированном Киеве. Потому что иначе это воспринималось уже как политический некролог — после таких высоких вердиктов людей хоронили заживо. «Вот мой градусник, Хрущев, температура у меня нормальная», — по сути дела, сказано было что-то подобное. К удивлению, это сработало, мастера на время перестали травить.

И НЕ ПОЙМАЛ...

В кино Кавалеридзе возвращается в конце 1920-х, уже как режиссер. Хотя его первый фильм, «Ливень» (не сохранился, к сожалению), по описаниям больше напоминал движущуюся скульптурную композицию. Это был поиск новых возможностей киноязыка, с внесением опыта пластичных искусств. Следующая серия фильмов — эпического плана, стремление раскрыть драму украинской истории. Современность в контексте великой истории — только так.

Однако же подходы к истории менялись, а с ними и требования к режиссерам. Работая над «Колиивщиной», Кавалеридзе должен был 17 раз переделывать сценарий. «Прометей» (1936) переделывался тоже, однако в итоге разгромная, вульгарная критика. Связанная прежде всего с тем, что Сталин уже по-другому смотрел и оценивал историю царской России, минусы старой системы на глазах приобретали форму плюсов. Невозможно было догнать «мысль вождя и учителя».

Кавалеридзе должен отступить в тень жанрового кино. Из-под его кинокисти выходят кинооперы «Запорожец за Дунаем» и «Наталка Полтавка», удивительно успешные в таком экзотичном жанре. Потом еще отступление — те самые печально известные «Стожари». А в начале 1941-го Кавалеридзе с группой выезжает в Карпаты, снимать фильм об Олексе Довбуше. Возвращение к любимому историческому материалу. Но война ломает все планы, группа спешно должна возвращать в Киев. Где режиссер неожиданно становится, в оккупированной немцами столице, председателем комитета по делам искусств при Киевской городской управе. Многих людей удалось спасти, евреев в том числе.

Однако немцы недолго терпели эту управу, Кавалеридзе оказывается — как и остальные киевляне — наедине со своими проблемами. По легендой сын Тимана (того, с которым когда-то работалось еще в эпоху «немого» кино) приехал в Киев с планами снимать кино — на украинском материале. В частности, предлагает Кавалеридзе работать над экранизацией гоголевского «Тараса Бульбы». Ответ уклончивый — нет, не может, потому что работает теперь как скульптор.

После войны немало проблем у человека, находившегося на оккупированной территории. В кино вернется только в конце 1950-х, поставив «Григория Сковороду» и «Гулящую» по Панасу Мирному. А потом новые дисконтакты с властью. Работает как скульптор, одну из работ все мы знаем — памятник Григорию Сковороде на Контрактовой площади. Первоначально босой, однако по решению Политбюро ЦК Компартии Украины пришлось его обуть: великим философам «не положено» ходить по Киеву, словно босяк какой-то.

90-летнего художника приглашают на 50-летний юбилей студии им. Довженко, билет — на галерку. Кавалеридзе вежливо благодарит: как все-таки начальство высоко оценивает его способность «взлететь» наверх. В декабре 1978-го он умирает. Секретарь ЦК по идеологии Валентин Маланчук сокращает текст некролога (не те градусы, ниже, ниже!). А какой-то работник горсовета протестует против кремации (несмотря на завещание) — на Байковом кладбище в том месте «не положено» (опять же) занимать место таким образом. Все же он занял место — в самой истории.

Как и его любимца Сковороду мир ловил Кавалеридзе, однако не поймал. Хотя так хочется, чтобы украинцы наконец начали открывать для себя великого и всегда неожиданного мастера.