Мистика Нотр Дама

Продолжение. Начало в номерах за 30, 31 мая, 5, 7, 14, 21, 27 июня, 5, 12 июля

ОТКРЫТКА

Прогулялись мы возле знаменитых парижских букинистических лавок, описанных в произведениях разных литераторов. В частности, Моэм рассказывал, что в пору необеспеченной молодости он бесплатно перечитал тут всего Мопассана. Продавцы снисходительно разрешали ему дорываться до новелл кумира.

Лавки напоминают комоды с закрывающимися на ночь крышками. Этим бизнесом сейчас занимаются арабы. Книг у них немного. В основном, разные журнальчики начала века и открытки. Я вспомнил о том, что приятельница заказала открытку с видом столицы Франции. Большинство открыток не грело. Но вдруг у одного типа я увидел шикарный рисунок: остров Сите (c Нотр Дамом, мостами и кучей других достопримечательностей) изображен виде карикатурного парохода, плывущего по Сене. Дивный гротеск! Маленький шедеврик мне захотелось приобрести в количестве трех штук. Больше у него и не было. Протягиваю продавцу десятку (в евро, разумеется).

Араб вяло хлопает себя по карманам и, по-обезяньи гримасничая, кричит ближайшим торговцам, мол, сдача есть? Те так же апатично отмахиваются. Он возвращает купюру. Я шарю по своему дистрофическому кошельку — нахожу пятерку. Торговец опять делает невозможную гримасу, театрально обыскивая карманы. Видно, что ему лень тащиться за сдачей. Он начинает активно уламывать чего-нибудь купить еще. Но остальное у него — вульгарная ерунда. Положение становится идиотским. Я уже собираюсь взять какую-нибудь дрянь в качестве довеска, как мой сосед по номеру Миша, строгим тоном отрезал: «Это его проблемы! Верни! В другом месте купим!»

Я безропотно вернул открытки.

Естественно, больше ни у одного букиниста такой не встречаем. Не получив карикатурного Нотр Дама, бредем в направлении реального. Тут на меня напала досада. Думаю, чего это я? Неудовлетворение мелких прихотей цепляет сильнее, чем больших. Они ведь доступнее. Внезапно меня осенило:

— Миша, ты отец со стажем?

— Да, — удивленно отозвался он. — Дочери 16 лет. А что?

— Все дело в рефлексах. Когда ты мне сказал вернуть открытку, у тебя сработал рефлекс отца, а у меня — ребенка.

Мы посмеялись и отправились в гости Парижской Богоматери.

P. S. Но на этом история с открыткой не закончилась. См. продолжение в заключительной главе этого материала.

НОТР ДАМ

Итак, перед нами легендарный храм, воспетый Гюго (кстати, очень вовремя, а то некоторые горячие французские головы предлагали снести это ветхое к тому времени строение. Храм был спасен романом. Не только в Киеве обитают архитектурные вандалы).

Чудесный солнечный вечер. Храм утратил свирепую серую неприступность, каким он казался во время непогоды. Теперь он был приветливого бежевого цвета и поражал обилием различных деталей. Протертые солнечным светом, они разом проступили на фронтоне. Это были фигуры царей, святых и различные мистические кружевные узоры из камня. Собор как бы струился вверх и тянул за собой. Хотелось бесконечно долго задирать голову у его подножия.

Перед собором находится так называемая Нулевая точка Парижа. По поводу ее названия есть несколько версий, но самая вероятная, учитывая древность застроек Сите, что это отметка, с которой начался город. Однако главная ее особенность в том, что, по поверьям, если на нее встать и загадать желание — оно непременно сбудется. Оттого к ней тянется змейкой небольшая очередь из страждущих осуществления грез. Я присоединяюсь. Как у запасливого украинского гражданина, у меня с собой список мечтаний. Первое — основное, остальные — второстепенные.

Дабы небеса отчетливее услышали просьбы — проникаем внутрь храма. Здание довольно узкое (или, скорее, кажущееся таковым из-за огромной высоты потолка). Собор изнутри похож на горное ущелье. На самом верху завораживающе мерцали цветные витражи из концентрических окружностей, напоминающие космический калейдоскоп.

Торжественно шла месса. Молящиеся хором повторяли за кардиналом в алой шапочке латинские изречения. Агрессивности в процессе не чувствовалось. Которая, как мне показалось, присутствовала однажды на службе в львовском католическом храме. Там создавалось впечатление, что после мессы народ собирается в крестовый поход. Здесь же все было мирно и уютно. Народ сидел в белых майках с надписью: «Миссия Нотр Дам де Пари».

У кардинала были черные профессорские очки и четкая дикторская речь. Он весьма умело обращался то к левой части аудитории, то к правой. Своими манерами он походил на бойкого профессионального лектора, умеющего говорить слегка задумчиво, но просто и сердечно. Такая интонация присуща хорошим актерам и талантливым ораторам.

Зазвучал орган. Его космические завывания были похожи на вселенские электронные всхлипы Жана-Мишеля Жара. Между ступеньками сновали сборщики денег с корзинками мелочи. Но мелочь особо никто не кидал. Грянуло нечто совсем патетичное и священное. К возвышенно звучащему органу серебристо присоединилась труба.

Промеж двух наших туристов полушепотом произошел следующий диалог:

— О чем ты думаешь?

— О Боге.

— И что ты о нем думаешь?

— Батюшка.

— Он помнит об этом?

— Не знаю. Но, в любом случае, ему нужно напоминать о себе.

— Может, обрадуется, а может, наоборот?

— Лишь бы помнил, что ты есть.

Сзади женский голос.

— Пойдем, Коля, а то уснем.

— Видишь, — говорит сожалеюще один другому, — разве можно с женщинами сосредоточиться на небе?

КАФЕ НА МОНМАРТРЕ

Большинство из нашей компании обуяло желание ПОСИДЕТЬ В НАСТОЯЩЕМ КАФЕ НА МОНМАРТРЕ. Ни больше ни меньше.

Опять под вечер взбежали на знаменитый холм. Началось знакомое нытье «Дикие цены». Возникло предательское предложение: «Давайте спустимся ниже». Через лестничный пролет цены оказались такими же. «Давайте еще ниже». — «Нет, — взбунтовался я, — ниже я пасть не могу!» Очень не хотелось снова водку под столом разливать. Произошел очередной раскол (прямо как в украинском парламенте), и одна часть вскарабкалась обратно на Монмартр, а другая начала спуск.

Я продолжал отстаивать собственную позицию: «Быть в Париже — и не воспользоваться возможностью кутнуть — безумие. Чем же я в Киеве буду хвастаться друзьям? Неужели музеями? Да вы что!? Засмеют!!!»

Выбрали ресторанчик покозырнее (это не значит подороже) — одними окнами он выходил на центральное место Монмартра — Театральную площадь, другими — на рю Ценис. Заведение оказалось с военно-музыкальным уклоном. Название длинное и пышное — «Au Clairon des chasseurs Cafe Ambiance jazz Coctails» (что приблизительно значит «Трубач стрелков и Обитель джазовых коктейлей»). Стена расписана в импрессионистском духе. Из красно-желтого марева вырисовывается, по-видимому, тот самый трубач, марширующий с инструментом по дороге. Демобилизовался, судя по рюкзаку за спиной. Официант в чем-то повторяет его форму. Он в подтяжках, шортах, синем платке и кепке. У него специфическая манера подавать блюда. Он их нарочно швыряет, чтобы они проехали до клиента по гладкой поверхности стола. Для шику!

Заказали луковый суп с омлетом и тихо млеем. Может быть, в том углу сидел Хемингуей и хлебал вино в «Празднике, который всегда с тобой», где он осудил Фицжеральда за алкоголизм, чтобы позднее спиться самому.

Что касается «джазовых коктейлей», их «приготовляют» два немолодых латиноамериканца. Они в темных очках, усах и джинсах (электрическая и акустическая гитара). Они легко выводят темпераментно-лирические испанские мелодии, приправленные легкой джазовой витиеватостью. Что-то о превратностях судьбы, которая в конце концов оказалась милосердна.

Можно отдельно сказать о парижских кафе. В отличие от киевских, тут никто не лупит по голове компьютерным синтезатором, усиливая через колонки свое безголосие до грохота. Здесь просто пишут «Кофе с роялем». Где сидит милый человек и тихонько давит на клавиши, пытаясь вызвать у публики интимно-лирическое настроение. В Киеве подобное можно встретить только в сверхдорогих заведениях. Странность в том, что чтобы получить нормальное и даже обыденное, нужно платить втридорога. А то контузят!

В луковом супе оказался такой гигантский кусок сыра, что второе можно было не заказывать. Умяв «стрелковый» омлет и отхлебнув «джазового» пива, мы наконец почувствовали себя Хемингуэями, Фицжеральдами и чуть-чуть Мопассанами.

ОТКРЫТКА 2(МИСТИЧЕСКИЙ ТРИЛЛЕР)

Угрюмое, нафаршированное тучами утро последнего дня в Париже. Меня свербила мысль вернуться купить ту карикатурную открытку. Бывает же! При помощи судьбы и хитрых маршрутов я вывел нашу компанию на набережную букинистов.

Как вдруг оказалось, что ящики с литературой подло закрыты. В понедельник — выходной! Я уныло плелся вдоль букинистических лавок. Буквально в двух-трех местах эти ящики-комоды были распахнуты, но там продавалась только порнография начала ХХ века.

И вдруг я узрел вчерашнего продавца с усиленно гримасничающей физиономией. Он лениво стоял у товара и начинал по чуть-чуть сворачиваться. У края его территории выставлены старинные романтично-похабные плакаты. Я внимательно осмотрел экспозицию. Открыток не было. Араб покосился на меня, как будто что-то вспоминая. Сначала я хотел спросить его о Сите, но потом стало противно. Думаю, опять попадай в идиотскую ситуацию. Нет так нет!

Вдруг поднялся ураганный ветер. Он сорвал десятки плакатов, спирально закрутил их в воздухе и бросил под ноги. Лавочник с опаской поглядел на меня. Я нахально переступил их и гордо зашагал дальше. Прямо мистический триллер!

Вообще-то я человек не мстительный, но раз небо так решило, зачем мне спорить? И надо признать, чуть-чуть было приятно.

А вечером в Латинском квартале я купил открытку с шикарным видом вечернего Парижа.

Но агрессии — хватит! Все — откат! Пора вернуться к благословенному равновесию.