«Мы ждем справедливости»

Фотовыставка «Иловайск» устроена просто. Зал музея имени Шевченко — атриум со стеклянным потолком, более 60 цветных и черно-белых снимков, комментарии к ним, написанные самими авторами. Авторов четверо: Александр Гляделов, Максим Дондюк, Максим Левин, Маркиян Лысейко. На фотографиях — война. Бойцы перед штурмом и после выхода из окружения, на коротком отдыхе и во время планирования операций, техника на марше, техника разбитая и сгоревшая. Кто-то из героев фотографий был вскоре убит. Кто-то выжил и демобилизовался. Кто-то все еще лечится после ранений. Кто-то до сих пор воюет. Авторы выпустили короткий пресс-релиз с такими словами:

«Мы остались живы там, где погибли другие. Мы помним, и не можем позволить пустить это в забвение. Мы ждем справедливости».

Иловайск постепенно обретает в коллективном восприятии такие же очертания, как любая значимая битва, все равно, выигранная или проигранная — то есть стремительно мифологизируется вместе со всеми причинами, следствиями, потерями той операции. Так устроено человеческое сознание. История любой страны пропитана мифами изначально. Подобные выставки этот процесс вряд ли остановят. Но создадут ему достойный противовес.

17. 08. 2014. ВО ВРЕМЯ ШТУРМА ГОРОДА ИЛОВАЙСК В СЕЛЕ ГРАБСКОЕ. В БРОНИРОВАННОМ КРАЗЕ АПОНЧИК (АЛЕКСАНДР АПОНЧУК), СОЛДАТ, СТРЕЛОК-САНИТАР 5-ГО ОТДЕЛЕНИЯ 3-ГО ВЗВОДА 2-Й ШТУРМОВОЙ РОТЫ БАТАЛЬОНА СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ НГУ «ДОНБАСС». В ИЛОВАЙСКЕ БЫЛ РАНЕН ПРИ ЗАЧИСТКЕ ЗДАНИЯ ВОДОКАНАЛА И ЭВАКУИРОВАН С ДРУГИМИ РАНЕНЫМИ. СЕЙЧАС ПРОДОЛЖАЕТ СЛУЖБУ. ФОТО МАКСИМА ДОНДЮКА (c)

Эти фотографии — сами по себе и вопрос, и ответ, потому что содержат правду характеров и ситуаций, правду взглядов и жестов. Вместе работы всех четырех авторов, от сфотографированной Дондюком доски в Иловайской школе с надписью «21.08.2014 в этом кабинете держали оборону бойцы 3-го ОБСП «Донбасс». Мы воюем и умираем за то, чтобы вы не знали войны!» до черно-белого снимка обессилевшего теленка, который прячется в тени разбитого танка (Гляделов), без излишней аффектации и пережима составляют образ Иловайска как ужасного столкновения человеческих судеб с мясорубкой войны.

26.08.2014. ЗАЧИСТКА ЧАСТНОГО СЕКТОРА ОТ БОЕВИКОВ, БОЙ НА 2-М БЛОК-ПОСТУ. С ПУЛЕМЕТОМ, В ПОЛНЫЙ РОСТ, БЕССТРАШНЫЙ ВОИН ПАВЕЛ ПЕТРЕНКО (ПОЗЫВНОЙ «БАННИ»). ПОГИБ ВО ВРЕМЯ БОЯ В КРАСНОСЕЛЬСКОМ. БЫЛ В ОДНОЙ МАШИНЕ, ПОЖАРНОЙ, С «ТУРОМ», «ВОСЬМЫМ». В НЕЕ ПОПАЛ ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ ТАНК. ПОХОРОНЕН В ГОРОДЕ ЗДОЛБУНОВ РОВЕНСКОЙ ОБЛАСТИ. ФОТО МАКСА ЛЕВИНА (c)

«День» вместе с другими журналистами расспросил о выставке и обстоятельствах ее создания одного из авторов — Максима ДОНДЮКА.

— Как вы сейчас оцениваете те события?

— Я не считаю, что события в Иловайске были наиболее трагическими. Так сложилось, что мы просто стали их свидетелями. А вот на Саур-Могиле фотографов не было, и мы до сих пор не знаем, что там творилось. А когда мы находились в Иловайске, то все СМИ и пресс-служба АТО рассказывали о совершенно иной ситуации. К сожалению, это продолжалось все прошлое лето и до сих пор повторяется, потому что люди здесь абсолютно не знают, что происходит там.

— Эти фото раньше уже публиковались?

— Многие из них напечатаны впервые. Я их не публиковал год, потому что много парней было в плену. Мы вообще не могли себе позволить публиковать эти фотографии ради какой-то эфемерной славы, пока они могли кому-то навредить. Самое важное правило журналистики — не навредить. Очень часто журналисты о нем забывают. Им абсолютно плевать, что будет дальше с человеком, которого они снимают, фотографируют или у которого берут интервью.

МАКСИМ ДОНДЮК (СЛЕВА) И АЛЕКСАНДР ГЛЯДЕЛОВ

— Александр Гляделов тоже сказал очень горькие слова о необъективности и непрофессионализме украинских СМИ во время операции. Неужели все было так плохо?

— Сильно врали. Черное и белое. У нас одно — там другое. Просто навыворот. Я даже не читаю, что происходит на передовой, потому что если нет знакомого журналиста, находящегося конкретно на месте событий, то остальным не верю. Иногда украинские СМИ ничем не отличаются от Russia Today. Не знаю, почему так. К сожалению.

— Как вам удалось эвакуироваться?

— Я снимал до тех пор, пока не разбилась камера. Буквально через несколько дней у меня планировалась выставка во Франции, уже были билеты на самолет, поэтому нужно было уехать до 29 августа. Я уезжал с одним раненым. Он из Днепра, когда нас накрыли минометами, его взрывной волной ударило о стену, у него был перебит позвоночник, нужно было его очень хорошо держать, и я его держал, а он держал гранату в руке, чтобы подорваться и не попасть в плен, так и говорил: «Если что-нибудь случится — Макс, без обид». Перед нами другой микроавтобус полностью уничтожили выстрелом из танка. Но мы проехали. Думаю, они нас просто пропустили, потому что, очевидно, ждали колонну, а мы ехали одной машиной. Поэтому я выбрался оттуда по случайному стечению обстоятельств. Ты же там ничего не контролируешь — прилетает ракета, и она либо в тебя, либо в соседа попадает. Если кто-то выжил, то это не свидетельствует о том, что он какой-то умелый, высокоспециализированный военный — просто ему повезло.

— Это ваша первая война?

— Надеюсь, последняя. Не считаю себя военным фотографом и не хочу продолжать карьеру в этом направлении, не стремлюсь ехать куда-то и снимать войну. Просто в моей стране такое произошло. В Иловайске я тратил свои деньги, свое свободное время — точнее, все свое время, — документируя историю.

— Что будете делать теперь?

— То, что делаю постоянно. Я документальный фотограф с 2010 года. Сложно выразить несколькими словами, чем я занимаюсь.

25.08.2014. ДОБРОВОЛЕЦ СПИТ В ОКОПЕ В ЧАСТНОМ СЕКТОРЕ В ИЛОВАЙСКЕ. ФОТО МАРКИЯНА ЛЫСЕЙКО (c)

— Кто все же, на ваш взгляд, виноват в таких катастрофических потерях?

— Командование, допустившее окружение и такую критическую ситуацию. Кто допустил Дебальцево? Мы там сидели, нам давали команды, и мы не совсем понимали, что происходит. Я не военный аналитик, но я точно знаю, что кто-то за это должен быть наказан. Если никто не наказан, то безнаказанность порождает безответственность, вот и все.

— Не был ли неоправданный риск заложен уже в самой идее такой операции?

— Риск есть всегда, но ситуация сложилась так, что тыл остался открытым и с него зашла российская армия из-за границы. И мы, те, кто там находился, не могли об этом знать, однако это должно было знать и учитывать высшее командование.

— Вы завели там новых друзей?

— Есть бойцы, с которыми часто видимся, общаемся. Существует целое закрытое Фейсбук-сообщество тех, кто там был. Обмениваемся фотографиями, контактами.

— Напоследок: изменил ли этот опыт лично вас?

— Конечно, изменил. Я и до того сталкивался со смертью, с не очень хорошими вещами. Но здесь иная ситуация. Было сложно первые три месяца. Просто психологический срыв. Потом постепенно стало чуть легче.

— Огромное спасибо вам за вашу работу.

— Спасибо, что пришли.

СПРАВКА «Дня»

Иловайский котел — эпизод войны на востоке Украины в августе прошлого года, в ходе которого развернулись ожесточенные бои между украинскими Вооруженными силами и подразделениями МВД с одной стороны и вооруженными формированиями непризнанной террористической «ДНР» и российскими оккупационными силами — с другой. Переход Иловайска под контроль Вооруженных сил Украины позволял завершить блокирование террористов в Донецке. Украинское войско вошло в Иловайск 18 августа, взяло под контроль большую часть города, однако после введения регулярных российских сил 23-24 августа и из-за дезертирства отдельных украинских частей иловайская группировка оказалась в окружении. 29 августа российский президент Путин обратился к боевикам с призывом открыть гуманитарный коридор для эвакуации окруженных. Террористы заявили, что готовы предоставить такой коридор, однако 30 августа подло расстреляли украинские колонны при выходе из котла. По данным Министерства обороны, под Иловайском погибло 108 украинских бойцов, сотни — были ранены, захвачены в плен или пропали без вести.