На перекрестке Европы,

Народы нашего континента бесконечно разнообразны — здесь можно наблюдать десятки различных типов, вариантов лиц, характеров, исторически обусловленных темпераментов. То же самое можно сказать и о европейской природе. Но только непосвященному взгляду вся эта бесконечная мозаика пейзажей, зданий, нравов и языков представляется калейдоскопическим, неупорядоченным хаосом; чем больше вглядываешься, тем четче замечаешь тут определенные закономерности, неявные, но довольно надежные правила. В частности, есть в Европе свои «узловые» пункты или регионы, есть и целые страны — своего рода «перекрестки дорог». Одним из интереснейших примеров тому может служить Королевство Бельгия, «перекресток Европы» или же «страна коротких дорог», как ее называют сами бельгийцы (и в самом деле, территория этого государства — 30 тыс. км 2 — ненамного превышает размеры одной средней области Украины), где в начале лета побывал автор этих строк.

...Двигаемся по несколько монотонной, но в общем приятной для глаз равнинной местности по направлению к Брюсселю (заметим, кстати, что здесь практически нет гор, лишь на крайнем юго- востоке страны вплотную подступают Арденны). Превосходная, идеально ровная 8-полосная дорога побуждает к размышлениям (между прочим, бельгийцы, с полным правом гордящиеся родной землей, но в то же время прекрасно знающие и любящие парадоксы здешней жизни, совершенно серьезно утверждают: «Наши автострады освещены лучше всех в Европе, чуть ли не круглые сутки, это — объект, видный из космоса, они, случается, горят даже днем, а вот зимой, бывает, в темноте освещение отключают... Почему? Ведь это же Бельгия!»). Задаешь себе вопрос: благодаря чему же такая небольшая страна вышла на столь завидный уровень развития, что сами ее граждане говорят о себе: «Мы благодарим Бога, но с салом во рту»?

История, мягко говоря, не баловала эти земли. Бельгийская нация в современном понимании сложилась в основе своей лишь в XIX столетии (с образованием независимого Королевства Бельгия в 1830 году и — духовно — во многом после публикации в 1867 году великого романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле», открывшего эту страну себе и миру). А до этого — столетия кровавой и ожесточенной борьбы против испанских поработителей — именно тогда, в XVI веке, жил легендарный Тиль; пребывание под эгидой австрийской, наполеоновской и голландской короны... В 1830 году встал даже вопрос о том, какое название подобрать вновь возникающей стране (до того эти земли именовались «Южные Нидерланды»). И вот тогда-то вспомнили о древнейшем кельтском племени бельгов, обитавшем в здешних местах до их завоевания Юлием Цезарем.

Я позволил себе это небольшое историческое отступление, чтобы заметить: путь, пройденный в прошлом Бельгией, может служить отличной иллюстрацией на тему: «Трудное, но успешное становление политической нации» (знакомый термин применительно к Украине, не так ли?). В самом деле, еще и сейчас это государство испытывает ощутимые проблемы, связанные с этнической неоднородностью населения (3 млн. человек, жители Валлонии, говорят на одном из диалектов французского языка. Преимущественно в этой зоне находится и Брюссель; 5,7 млн. человек — это население другой части страны, Фландрии, и говорят они по- голландски; есть и немецкоговорящее население, разумеется, все перечисленные языки являются государственными). Но вот что важно: все эти люди сознательно и убежденно вот уже 170 лет причисляют себя к подданным бельгийской короны, и что-то незаметно особых поползновений к объединению с соседями (будь- то Франция, Голландия или Германия). И это несмотря на то, что каждая из этических групп и сейчас имеет свой герб и даже свои праздники (у франкоговорящих — свой, у фламандцев — годовщина битвы при Брюгге 1302 г.).

Может быть, нацию скрепляет воедино, образно говоря, «колоритный обеденный стол» — символическое отражение процветающей жизни? Заметим, к слову, что бельгийская кухня — тема обширная и почти неисчерпаемая. У каждого региона — свое фирменное блюдо. В Остенде — это морской суп из моллюсков; в Антверпене — вареный угорь с зеленью; в Льеже — жареный заяц с вишневым сиропом; а страна в целом славится множеством сортов картошки- фри (бельгийцы шутят, что ее столько, что используемым при приготовлении маслом можно заправить не одну сотню автомобилей...). А ведь есть еще и трюфельные конфеты. И известная минеральная вода из курортного городка Спа, и можжевеловая самогонка «Женевр» (вспомним милые нашему украинскому сердцу аналогичные напитки: «Миргородскую» и кое-что покрепче!). Нечего и говорить о знаменитом бельгийском пиве — здесь насчитывается более 1000 его сортов (только официально зарегистрированных!), причем чуть ли не на каждый сорт существует отдельная разновидность бокала...

Так что же, средний бельгиец, фламандец Питер или валлонец Жан-Пьер, занят в основном лишь тем, что отдыхает и вкушает кулинарные «блага жизни»? Бельгийцы, любящие посмеяться над собой, лукаво делают вид, что так оно и есть (известна едкая карикатура: на конторском столе, заваленном бумагами, беспрерывно звонит десяток телефонов, без остановок работает факс, но за столом и близко никакого человека нет, вместо него — стройный ряд табличек: «отпуск»; «больничный»; «выходной; «уик-энд». И надпись под карикатурой: «Вот как работает бельгиец!»). Но это — именно лукавство. В действительности же тот же Питер или Жан-Пьер укажет вам на выдающиеся творческие достижения своей нации. Вот лишь некоторые из них.

Первая в мире биржа была основана еще в XIII веке торговцем из Брюгге Ван Ден Берзом (отсюда — и ее название). Создателем музыкального инструмента саксофона был в середине XIX столетия бельгиец Адольф Сакс (заметим, умерший в жуткой нищете; зато его портрет еще недавно украшал купюру в 200 бельгийских франков!). Первое в мире почтовое сообщение, — во всяком случае, так здесь говорят, — было основано в XVI веке местным герцогом Филиппом де Такси (шашечки на белом фоне — элемент герба этого герцога); кстати, скорость почтовой связи была такова: за двое суток доставляли письмо из Брюсселя в Вену. Первой в Европе континентальной железной дорогой была трасса Брюссель— Мехелен, открывшаяся в 1839 году. Первым в мире стал заниматься огранкой алмазов ювелир из Брюгге Людвиг ван Беркен (еще XV век!). Бельгия — родина первой в мире крытой галереи типа пассаж и — неожиданное соседство? — первых комиксов (1896 г.); еще одна гордость бельгийцев — гобелены — появились в начале XVII века именно здесь. Прославленный писатель Жорж Сименон родился в 1903 году в бельгийском Льеже...

Для страны с населением всего в 11 миллионов человек немало! Стал мысленно сопоставлять ресурсы и потенциал (в первую очередь — интеллектуальный) Бельгии и Украины, и невольно подумалось: нет, наш не ниже! Быть может, дело в том, что бельгийцы, как и прочие европейцы, лучше понимают, на что надо тратить средства бюджета (здесь приоритеты — образование, наука, на которую уходит до 9% расходов, информационные технологии; на все это выделяется существенно больше средств, чем на содержание государственного аппарата — факт, давно и достаточно хорошо известный и у нас...). Отдельная тема для разговора — это механизм контроля за использованием бюджетных денег; весомую роль здесь играют демократические традиции и сила общественного мнения.

Между тем за этими мыслями незаметно показалась на горизонте и столица королевства, Брюссель. «Четырежды столица», как называют город (центр провинции, столичного округа, столица Бельгии и резиденция большинства европейских властных структур, кроме того, с 1967 года — штаб-квартира НАТО), берет свое название от древнеримских времен (по-латыни это означало: «поселение на болотах»). Права города обрел еще в 979 году. Брюссельцы охотно признают многоликость своей столицы и даже гордятся ею: здесь четко можно различить «Брюссель XVII века», «Брюссель XIX, ХХ века», «Брюссель XXI века» (хотя архитектурный педант с удовольствием порассуждал бы в этой связи об эклектичности стилей!).

Но полуторамиллионный город, несомненно, имеет свое очарование. Когда-то короли Леопольд I, Леопольд II, Альберт I, во всем подражая Парижу, влияли в соответствующем духе на архитектуру столицы; здесь тоже есть своя «Триумфальная арка», свои Елисейские поля и своя Эйфелева башня (высотный инженерно- технический и культурный центр «Атиомиум», построенный ко Всемирной выставке 1958 года). И все же Брюссель — никак не «второй Париж»; он неповторим. У вашего покорного слуги за короткое время пребывания сложилось такое впечатление от брюссельца: это очень благодушный, никуда не спешащий, даже говорящий медленно и протяжно господин (даю процентов 60, что говорящий по- французски). Семи киевских холмов в бельгийской столице нет, перепад высот здесь минимален; но, как и в ряде других столиц Западной Европы, в Брюсселе тоже есть «верхний город» (преимущественно административные районы) и «нижний город» (торговая часть). Не лишена «четырежды столица» и контрастов: с одной стороны, фешенебельный район Лакен, где живет аристократия и король, с другой — район Скарбек, «бельгийский Чикаго», с довольно высоким уровнем преступности.

Один из отцов объединенной Европы, Робер Шуман, немецкий гражданин, впоследствии — премьер-министр Франции, которого очень чтут также и в Бельгии и в Люксембурге, писал в 1949 году: «Будущую Европу возможно будет строить на четырех принципах: непреложность законов, прочность государства, построение общества на незыблемых началах христианства и свободы вероисповедания, нерушимость семьи». Эти принципы могут показаться консервативными; но ведь во многом именно по ним живет значительная часть нашего континента — так не стоит ли руководствоваться ими и нам, столько раз декларировавшим свой европейский выбор?