На повестке дня - победа

Полковнику Петру Лысенко, который в течение года находился в зоне боевых действий недалеко от Авдеевки, посчастливилось побывать дома именно на новогодне-рождественские праздники. Сейчас его боевое подразделение, 15-й отдельный мотопехотный батальон 58-й ОМПБр, который осенью прошлого года был отведен на место постоянной дислокации для восстановления боеспособности, готовится снова вернуться на фронт. Поэтому, не упустив случая расспросить боевого офицера во время его отпуска о том, «как там», то есть на фронте и в армии в целом, приводим информацию, как говорится, из первых уст.

«ИМЕННО ПОЭТОМУ МЫ СНОВА В СТРОЮ»

Заместитель командира 15-го мотопехотного батальона по морально-психологическому обеспечению полковник Петр Лысенко относится к той категории украинского патриотического офицерства, которое начинало строить Вооруженные силы Украины. Пришлось приложить немало усилий, чтобы украинская армия, которая, к сожалению, еще и до сих пор не избавилась от пресловутого советского наследства, стала наконец украинской и по сути, и по духу. Полковник вспоминает, как в 2004 году во время Оранжевой революции из Кривого Рога девять «нулевых» БТРов пытались на Киев отправить, а из-под Херсона уже были готовы вылететь туда вертолеты с боекомплектом. К счастью, патриотически настроенным офицерам и гражданским активистам тогда удалось помешать отправке боевой техники для разгона оранжевого Майдана.

По словам Петра Лысенко, то же самое готовили и во время второго Майдана, но в итоге этого не произошло, потому что связи патриотического офицерства с общественностью стали более широкими, и вероятность мгновенной огласки и усиление общественного контроля исключили развитие подобного сценария. Большую работу проводил в этом плане Союз офицеров Украины, активистом которой является и Петр Лысенко. Даже съезд СОУ в конце 2013 года проходил на Майдане. Тогда члены союза заявили о полной поддержке мирной акции протеста и призвали командование и офицерский состав ВСУ быть с народом и не применять силу к протестующим. Кстати, на очередном съезде СОУ, который состоялся в конце прошлого года, Петр Лысенко как многолетний активист и действующий боевой офицер был избран одним из заместителей председателя этой офицерской организации.

К сожалению, таких офицеров, честно говоря, высшее командование всегда недолюбливало. Поэтому даже теперь старшие командиры нередко говорят в его адрес, мол, ну кто такой этот полковник - он академий не заканчивал, а всех пытается учить. В таких случаях он не стремится кому-то что-то доказывать. ...Хотя иногда очень хочется ответить: «Да, в то время, когда вы в академиях учились, мы пытались укреплять вооруженные силы. Затем таких, как я, убрали, а вы пришли на освободившиеся должности, но оборону страны не удержали. Именно поэтому сегодня мы снова в строю».

Делегаты съезда СОУ на сцене Майдана. 13 декабря 2013 года

НА ФРОНТ - ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ КОМАНДУЮЩЕГО СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ

Когда на Донбассе началась так называемая антитеррористическая операция, полковник запаса Петр Лысенко, как и многие другие военные пенсионеры, которым не надо было объяснять, что происходит на самом деле, сразу обратился в военкомат с просьбой направить его как кадрового офицера на фронт. Его вежливо выслушали, записали контактный телефон и сказали: «Ждите звонка». Однако звонка он так и не дождался, хотя напоминал о себе по несколько раз в месяц. Вслушиваясь в тревожные информационные выпуски со сводками из зоны боевых действий, в то время страна переживала трагические события под Иловайском, Дебальцевом, в ДАПе и Саур-могиле...

Так прошел год... А потом все изменил счастливый случай. Когда в Кривой Рог как куратор учений со сформированными отрядами территориальной обороны приезжал заместитель командующего Сухопутными войсками ВС Украины по морально-психологическому обеспечению полковник Голоднюк, офицер запаса решил обратиться к нему напрямую. «Вы полковник, и я полковник, - сказал ему Лысенко, - вам за пятьдесят и мне также, но вы в армии, а я нет - почему?» Выслушав офицера, заместитель командующего спросил: «А вы готовы подать рапорт на любой военную должность, начиная с первичной?» «Конечно, готов. Я уже две медицинские комиссии прошел, и хотя с определенными ограничениями, но годен к военной службе».

В июле 2015 года полковник Лысенко уже был на военных курсах в Киеве, а с ноября - на фронте. Его направили в 15-й мотопехотный батальон 58-й отдельной мотопехотной бригады заместителем командира по морально-психологическому обеспечению. Зона ответственности батальона - один из участков фронта в районе Авдеевки. Как известно, Авдеевское направление является одним из самых горячих на линии соприкосновения. Последние события тому доказательство.

Полковник Петр Лысенко в 15-м отдельном мотопехотном батальоне «Сумы»

ПЕХОТА

Он гордится тем, что попал именно в пехоту и именно в 15-й отдельный мотопехотный батальон «СУМЫ» 58-й бригады, которая брала авдеевскую «промку». «Конечно, это не элитные штурмовые войска, - говорит Петр Лысенко, - но в том и весь «цимус», что на штурм «промки» пошли не морпехи и не десантники, а простая пехота. Именно потому, что этого никто не ожидал, она и была взята».

Как офицер, вся военная служба которого была связана с пехотой, полковник может рассказывать о ней часами, находя, как для любимой женщины, неожиданные сравнения. «Знаете, чем мы отличаемся, скажем, от морпехов, десантуры или Нацгвардии? - спрашивает Лысенко. - Это как человек, который ездит на собственноручно собранной «копейке», отличается от другого, который на «навороченном» джипе. Но когда вдруг случится поломка и надо срочно заменить какую-то деталь, то для джипа нужна импортная запчасть, а ее нет... А тот, что на «копейке», скажет: «Я сам ее собрал и сам отремонтирую». Приблизительно так соотносится наша пехота с элитными подразделениями. Поэтому я очень уважаю пехотинцев - это действительно универсалы, которые могут быть и снайперами, и пулеметчиками, и гранатометчиками, и одновременно способны все, что угодно, починить и наладить».

Рассказывая об уникальных способностях пехотинцев, Петр Лысенко приводит множество интересных и даже курьезных примеров, но один из них, кажется, настолько показательным, что здесь уже можно говорить о какой-то суперуниверсальности. «Как вы думаете, - спрашивает полковник, - можно ли стрелять из гранатомета минами 82-го калибра? Вы не поверите, но наша пехота стреляет. Просто ставится на гранатомет определенная деталь и закладывается 82-миллиметровая мина. Конечно, если стрелять из миномета, то такая мина летит гораздо дальше. Но и из гранатомета долетает туда, куда надо. Обычно на той стороне смотрят, если на передок подъехала какая-то машина, значит - подвезли минометы и следует ожидать обстрела. А здесь ничего не ездит, но мина прилетает - причем бьет достаточно точно».

«А как на это смотрит мониторинговая миссия ОБСЕ?» - спрашиваю. «Такое впечатление, что это ОБСЕ смотрит только в одну сторону, - отвечает Петр Лысенко. - Скажем, начинается обстрел со стороны противника. Мы об этом докладываем один раз, второй, третий, а они молчат. Между тем обстрел продолжается, и надо что-то делать. И как только мы начинаем стрелять в ответ, сразу же появляются и представители ОБСЕ. И так происходит по несколько раз в день. Уже не раз было такое, что по нам из танков прямой наводкой палят, а ОБСЕ делает вид, что ничего не происходит».

Вот так…

На «передкe»

ЭВЕРЕСТ, ВЗОЙТИ НА КОТОРЫЙ СПОСОБЕН ДАЛЕКО НЕ КАЖДЫЙ

«Передок» - это Эверест, подняться на который способен далеко не каждый. А потому и отношения между теми, кто делает это постоянно, особенные. Бойцы, которые стоят на блокпостах, опорных и наблюдательных пунктах, обычно отдаленных друг от друга на несколько метров, в течение нескольких дней дежурства просто могут не видеться. Поэтому и настроение здесь соответствующее. «Такое ощущение, - говорит полковник Лысенко, - что ты оторван от всего мира и никому не нужен. Еще эта сволочь каждый вечер стрельбу поднимает...».

По словам полковника, подобные условия очень сближают людей. Следовательно, такое понятие, как фронтовое братство - это не просто слова. А с другой стороны, изолированные военные группы требуют и внешнего внимания и живого общения. Поэтому всем, кто приезжает на «передок», там очень рады. «Но каждый должен придерживаться заведенного ритуала дружеских объятий, - улыбается офицер. - И не важно - кто там такой или не такой, - приезжаешь - всех обнимаешь, и уезжаешь - всех обнимаешь. У психологов есть даже отдельный термин, определяющий объятия как вид чрезвычайно необходимого человеческого контакта. Поэтому, когда приезжает высокое начальство, очень важно, чтобы оно тоже побывало среди тех, кто на «передке». Но, к сожалению, далеко не все туда хотят попасть. В основном приходится слышать такое: «А че мне там делать? Вы мне только командировочку отметьте». И при этом эта «шишка» обязательно обратит внимание на какую-то мелочь и укажет на какой-нибудь  «страшный» недостаток, мол, и там что-то не приклеили, и там не повесили, и такой-то «бумажку я в вас не увидел...».

Конечно, большие начальники приезжают в зону боевых действий по-разному. Кому-то надо просто отметиться, потому что ему сверху сказали, что он там давно не был, а кто-то действительно хочет разобраться в обстановке и действительно помочь. «Как-то приехали к нам из Генерального штаба заместитель начальника главного управления по морально-психологическому обеспечению полковник Олег Бойко и с ним еще три офицера, - рассказывает Петр Лысенко. - «Вы с комиссией к нам приехали?» - спрашиваю. «Нет, мы приехали помогать», - отвечают. «Знаем мы, как ваши комиссии нам помогают», - говорю им. «Так чем мы можем помочь?» - спрашивает полковник. «Давайте просто проедемся по передку, - предлагаю, - потому что постоянно ездим только мы, и ребятам наши лица уже настолько надоели, что они нас скоро видеть не захотят. А здесь вы приедете - представляете, какое для них будет событие?!» «Все, говори куда, и поехали». «Только у меня будет к вам одна просьба: дайте ребятам выговориться», - отмечаю напоследок. И что вы думаете: ребята такое им выдавали, а они только сидят и поддакивают. Потом бойцы мне говорили: «У нас еще никогда таких посланцев из Генштаба не было, поэтому мы им за всех наговорили». «А вы жаловались, что к вам никто из начальства доехать не может и что вы никому не нужны, - пытаюсь поднять рейтинг военного командования, - а оказывается, все о вас думают, все переживают, и когда надо, и на передок к вам приехать могут». И сразу наступает равновесие, и все довольны».

До стоящих на «передке» от штаба подразделения всего каких-то полтора-два километра. К сожалению, преодолеть это расстояние способен далеко не каждый.

 В окопе 15-го отдельного мотопехотного батальона полковник Олег Бойко общается с военнослужащим подразделения - старшим прапорщиком Александром Тахтаем

ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Зона ответственности 15-го батальона - это не только участок обороны на линии соприкосновения, но и вся прилегающая территория с населенными пунктами, местными общинами, сельскими, поселковыми советами и военно-гражданскими администрациями. «Я был приятно удивлен, - говорит заместитель командира батальона полковник Лысенко, - что в зоне нашей ответственности среди населения, в частности среди местных лидеров, осталось много неравнодушных людей, которые хотят, чтобы была Украина, а не какое-то Ды-Ны-Ры. Хотят, чтобы их дети росли на украинской земле и воспитывались в украинском духе, а потому и стремятся сохранить детские сады и школы, чтобы там было все необходимое для обучения».

Полковник рассказывает, как их подразделение занималось в Верхнеторецком поврежденным вражескими обстрелами детским садиком. И как помогали селянам Новобахмутовки сохранить среднюю школу, которая должна была прекратить свое существование в ходе так называемой оптимизации образования. «Понимаете, - возмущается Петр Лысенко, - военно-гражданская райадминистрация решает одним махом, какую школу оставить, а какую нет, даже не считаясь с мнением местного населения! И сельским детям ничего не остается, как перспектива ездить на учебу в кустовую школу в райцентр».

А между прочим Новобахмутовская школа, по словам полковника, очень хорошая - двухэтажная. В свое время село даже какой-то конкурс выиграло и поставило в школе фильтрационную станцию. И что самое интересное - сохранили спортзал и два школьных музея с реальными экспонатами, которые собирало все село. Один музей, конечно, был создан еще в советское время - с соответствующими героями - участниками бурных событий, ударниками пятилеток, стахановцами и героями войны. А другой - созданный уже в период независимости сугубо этнический музей. «Там столько интересных вещей собрано! - восторженно продолжает Петр Алексеевич. - Есть и аутентичный ткацкий станок, и образцы черепицы сохранились, которую производили в селе еще с дореволюционных времен и даже в Европу продавали. И все это люди бережно хранят - без каких-либо указаний сверху. И здесь эта самая власть им говорит, что школа уже не нужна, так как количество учащихся недостаточное для того, чтобы ее содержать...».

Когда полковник Лысенко узнал об этой проблеме, он, имея опыт своей общины, которой тоже приходилось многое отстаивать, посоветовал селянам, что и как надо делать. И люди сплотились и стали горой за свою школу. «Впоследствии состоялась встреча с главой райадминистрации и председателем Ясиноватского райсовета, который, кстати, находится на оккупированной территории, а центр перенесли в село Очеретино, - вспоминает заместитель комбата. - И селяне сказали своему районному руководству: «Уважаемые, вы должны думать не о том, как закрыть эту школу, а как ее развивать, и, может, наоборот - надо перенести школьный центр из района сюда? Между прочим, среди местных школьников есть немало таких, которые хотят стать педагогами и остаться работать в Новобахмутивке, потому что они любят свое родное село».

«Таким образом, контакты с местным населением были у вас достаточно плотными, а отношения дружескими?» - спрашиваю. «Да, с местными жили мы дружно, помогали чем могли, а они нас пытались поддержать, - отвечает Петр Лысенко. - Приглашали на все свои праздники, особенно на 9 Мая очень переживали, чтобы были военные ВСУ, с которыми им обязательно надо было объехать всех ветеранов и даже вдов, которые там остались, дойти до всех реальных людей, переживших ту страшную войну, а не просто на торжественном мероприятии похлопать».

«Но ситуация там достаточно неоднозначна. Как вообще можно охарактеризовать настроения местного населения?» - продолжаю я. «Конечно, фронт есть фронт, но в прифронтовой зоне действительно не все так однозначно, - говорит мой собеседник. - Поэтому мы должны постоянно отслеживать настроения среди населения и процессы, которые там происходят. Недаром же эта территория зоной нашей ответственности называется. Скажем, проходишь по селу и видишь, как простые люди тебе приветливо улыбаются. Сидит баба Валя у калитки и радостно кричит: «Добрый день!». И ты знаешь, что в селе, где женщины угощают тебя пирожками и собираются на Покров попеть украинские песни, живут такие же украинцы, как и ты. А с другой стороны ты знаешь, что неподалеку живет ясиноватский момент, который часто бывает на той стороне, а сюда приходит пенсию получать. Ходит и высматривает, что, по его мнению, не так. Смотрим и мы, кто бывает в селе, сколько людей проходит через блокпосты и куда больше, а куда меньше, или как работают магазины».

Полковник объясняет - если большой отток людей наблюдается и магазины закрываются раньше, значит, следует ожидать большого обстрела или наступления, ведь местные предприниматели в большинстве своем и там, и там работают, поэтому обмен информацией происходит постоянно. И так в том подогретом войной котле все постоянно и бурлит. Так что ситуация выглядит далеко не черно-белой. «Та же баба Валя, которая нам пирожки носила, - улыбается Петр Лысенко, - приходит к нам перед нашим отъездом на ротацию и говорит: «Сыночки, вы уедете, так меня здесь зарежут». Мы, конечно, успокоили бабушку, что здесь будут рядом такие же ребята, как и мы. А вообще я бы сказал, что сепаратистские настроения заметны не столько среди простых людей, как среди начальства, в рядах милиции и тому подобное. Даже среди своих, которые громче всех кричали: «Слава Украине!» и «сепарам» глотки резать угрожали, были такие, что именно на них и работали. Пришлось и самому приобщиться к выявлению одной из таких групп. Была такая группа провокаторов, которая устроила ночью стрельбу в селе. А потом местные и говорят: «Так это же ваши стреляли». То есть там все так перепутано... Поэтому это не просто, знаете, фронт, а действительно зона ответственности».

Полковник Петр Лысенко с учениками Новобахмутовской школы после проведенного в День защитника Украины урока о Покрове

ГИБРИДНАЯ ВЛАСТЬ И ГИБРИДНАЯ АРМИЯ В УСЛОВИЯХ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ

О гибридной войне, которую ведет против нас российский агрессор, сегодня не говорит разве что ленивый. Не обошли эту тему и мы, обсуждая ситуацию, которая сложилась непосредственно на фронте, а также в Вооруженных силах и в стране в целом. «В чем заключается гибридность ситуации, так сказать, с нашей стороны? - спрашивает полковник Лысенко и сам же отвечает: - Да в том, что официально говорим одно, а неофициально другое, потому что де-факто у нас война, а де-юре - только АТО. Поэтому де-факто у нас продолжается военная мобилизация, а де-юре - у нас мирная жизнь. Де-факто на линии соприкосновения находятся наши войска, а де-юре они не имеют надлежащего как юридического, так и материально-технического и организационного обеспечения. Хорошо, если мы признаем, что у нас АТО, то почему тогда на линии соприкосновения находятся пехотинцы, артиллеристы, танкисты, десантники, морпехи, но нет тех, кто по законам жанра и должен проводить антитеррористическую операцию, а именно - спецназа, Нацгвардии, спецвойск с соответствующим новейшим вооружением и оснащением, которое мы видим только на военных парадах?».

Собеседник, конечно, признает, что Нацгвардия и спецподразделения где-то есть на второй и третьей линиях обороны, но опять же... «Кто же тогда должен проводить необходимые в таких случаях спецоперации или хотя бы спецмероприятия на «передке» или, скажем, на прилегающих территориях среди местного населения? - опять зависает в воздухе риторический вопрос боевого офицера. - А между тем там постоянно работает вражеская разведка, информаторы, корректировщики огня, различные провокаторы, диверсанты и тому подобное. Но почему-то их должны выявлять обычные военные, в том числе и наши ребята, а не специально обученные для этого люди из соответствующих спецподразделений».

Как отмечает полковник Лысенко, когда они что-то или кого-то обнаруживают, то тогда специалисты к ним и приезжают, чтобы получить необходимую информацию или же выявленных или задержанных «субъектов». «И потом мы узнаем, что СБУ провела некую операцию и кого-то задержала, - улыбается заместитель комбата. - Бывает и такое, что когда мы сообщаем о подозрительных лицах, нам предлагают их самим и задержать, мол, вы действуйте, а мы сейчас приедем. Но могут ли профессионально провести задержание подозрительных лиц те, что этому не обучены, ведь имеют совсем другие военные задачи, которые они выполняют на блокпостах, опорных и наблюдательных пунктах? Однако приходится заниматься и такими специфическими вопросами».

Подытоживая сказанное, полковник Лысенко в конце концов признает, что соответствующий сегмент СБУ и контрразведки мы таки потеряли. И именно на передке, по его словам, как раз это очень хорошо видно. «Иногда подходят ко мне молодые ребята-спецслужбисты с вопросами, - отмечает полковник, - мол, что вы нам посоветуете, Алексеевич? Я им говорю: «Дорогие, я же не контрразведчик». А они мне: «Да мы знаем, кто вы такой, и все же...». Поэтому приходится констатировать, что на этом направлении, где должны эффективно действовать спецслужбы и силы спецопераций, которые и призваны устранять соответствующие угрозы в так называемой зоне АТО, сегодня, к сожалению, имеем пробелы».

Однако, когда приезжают в АТО генералы, вместо того, чтобы акцентировать внимание на таких диких противоречиях и начать хоть как-то «разруливать» ситуацию в зоне боевых действий, по словам полковника Лысенко, они обычно начинают давить на командование боевых подразделений статистикой, мол, у вас столько-то случаев употребления спиртных напитков зафиксировано, столько-то других дисциплинарных нарушений... «Конечно, всеобщая дисциплина - далеко не последняя вещь в армии, - говорит боевой офицер, - но почему никто совершенно не обращает внимания на махровую коррупцию или служебную небрежность высшего командования, когда в зону боевых действий не поставляется необходимая техника, снаряжение, должным образом не налажено обеспечение... В боевых подразделениях уже устали обращаться в высшие военные инстанции с просьбой хотя бы списать выведенную из строя технику, которая уже по два года висит на них. А что уж говорить о каких-то стратегических вопросах. И когда все это видишь и пытаешься как-то переварить, тебя просто начинает разрывать изнутри».

Петр Лысенко во время отпуска

«НАДО ВСЕМИ СРЕДСТВАМИ ВЫДАВЛИВАТЬ СОВОК ИЗ УКРАИНЫ И УКРАИНСКОЙ АРМИИ»

За 25 лет государственной независимости Украины мы так и не смогли изменить постколониальную и постсоветскую страну и ее Вооруженные силы - то есть сделать их собственно украинскими по существу. Теперь приходится делать это, так сказать, на марше, в условиях войны, в очередной раз развязанной бывшей российской метрополией. И это чрезвычайно опасное дело, ведь фактически неукраинизированные государственные институты, в том числе ВСУ, все еще представляют собой некие «гибридные образования», которые пока не могут быть надежной опорой молодого Украинского государства. Именно поэтому нашествие российского агрессора удалось остановить в 2014 году не столько благодаря регулярным войскам, сколько мощным добровольческому и волонтерскому движениям, рожденным революционным Майданом.

Сейчас Президент и Верховный главнокомандующий Украины Петр Порошенко говорит, что после этих событий Вооруженные силы Украины были возрождены фактически с нуля. На самом деле как в государстве, так и в ВСУ была сохранена законсервированная советская система с ее правящим классом и генералитетом, которые и разворовывали и разваливали и государство, и его армию. Как говорят эксперты, был шанс влить в эту систему свежую кровь и перевести в патриотический формат, внедрив одновременно и современные управленческие стандарты. Все это можно было осуществить, воспользовавшись невероятной энергией Майдана за счет его патриотических сил и прежде всего добровольческого и волонтерского движения. Но, к сожалению, вместо того, чтобы вливать, мы эту кровь часто только проливаем.

«Могут ли произойти существенные качественные изменения в Вооруженных силах Украины, в частности, возможно ли их окончательно перекодировать с советских в действительно украинские без политической воли государственного руководства?» - спрашиваю у заместителя командира 15-го мотопехотного батальона 58-й ОМБр полковника Лысенко, с которым мы продолжаем разговор о ситуации в зоне АТО и в украинской армии в целом.

«Да, в течение 25 лет мы пытались изменить ВСУ по сути, но нам этого не дали сделать, - говорит боевой офицер. - К сожалению, то, что наблюдалось в те годы, продолжается и сейчас. Но мы уже, кажется, достигли точки невозврата, когда те, которые не хотели изменений, будут вынуждены или все же меняться, или бежать. И тот же Петр Порошенко прекрасно понимает, что он не только должен говорить правильные вещи, но и правильно действовать. Поэтому или он изменится, или будет правильно действовать уже другой. И о тех, кто привык подстраиваться под любую ситуацию, главное сейчас говорить прямо: этот приспособленец, этот - коррупционер, а этот - просто дебил, а вместе они создали такую ситуацию, что все начало разваливаться. То есть, чем больше света будет вокруг этой темного среды, тем лучше. И, когда по всем направлениям удастся показать настоящий генезис нашего развала и упадка, в конце концов и возникнут условия для нашего выздоровления. И такая ситуация уже вызревает».

«Можем ли мы говорить о том, что сейчас на фронте вызревает новая украинская военная элита, которая и будет проводить все эти качественные изменения?» - спрашиваю. «Я могу только свое личное мнение высказать, - говорит Петр Лысенко. - Общераспространенным является такое понимание, что элитой общества является правящий политический класс и руководство государства, а в армии, соответственно, - генералитет. То есть, смотря на большие звезды на генеральских погонах, мы автоматически относим их носителей к армейской элите. Вместе с тем существуют и те, кто такой элитой является по существу. Это те искренне преданные Украине высоконравственные и высокопрофессиональные военные, которым одновременно свойственны чрезвычайная смелость и отвага. И это может быть даже не офицер, а, скажем, простой солдат, который в трудную минуту вовремя взял командование и ответственность на себя, поведя людей на выполнение боевой задачи и в итоге сохранив жизнь личному составу. И таких примеров немало, в том числе и в нашем подразделении. Поэтому, говоря об армейской элите, кого именно мы подразумеваем - формальных генералов, находящихся на соответствующих воинских должностях, или неформальных лидеров из офицерской и солдатской среды? Именно на то, кто сегодня является на самом деле военной элитой, обществу и надо открывать глаза. Потому что далеко не все, кто имеет большие звезды на погонах и занимает высокие должности, являются настоящими украинскими военными командирами, государственниками и патриотами, которые болеют за нашу страну, за общее военное дело. Если же кто-то из старших командиров преследует свои шкурные интересы, предпочитая за счет государства обогатиться и еще и удержаться на высоком посту или получить очередную звезду, конечно, соответствовать критериям настоящей военной элиты не может, и надо прилагать все усилия, чтобы убрать таких, и в первую очередь – с ключевых должностей, на которых принимаются важные решения».

«Но речь не только об отдельных людях, а о системе, которая продуцирует поражения и трагедии - такие, как Иловайск, Дебальцево, ДАП...» - дополнительно интересуюсь. «Можем ли мы изменить неэффективный приспособленческий и коррумпированный генералитет? Можем, - отвечает боевой офицер. - И это сейчас должно происходить. Другой вопрос, как долго этот процесс будет продолжаться. Главное - надо как можно больше света проливать на деятельность каждого конкретного военачальника, поднимать общественный сегмент как внутри армейской среды, так и в гражданском обществе в целом, чтобы оно в конце концов и осуществляло надлежащий контроль над силовыми структурами. И тем, что представители гражданского сообщества пока есть внутри армейского коллектива, надо пользоваться. И главное, что законодательно закреплены нормы, которые позволяют это делать. Скажем, в ВСУ достаточно активно действуют определенные общественные органы, волонтерские структуры, которым разрешено это делать, горячие правительственные линии и многое другое. Кроме того, есть средства массовой информации, которым хоть и ограничили доступ в зону АТО, но они все же имеют значительные возможности освещать армейскую проблематику. В конце концов, деятельность силовых структур зоной АТО не ограничивается. То есть надо всеми средствами выдавливать совок как из украинской армии, так и из Украиной в целом».

Полковник Петр Лысенко (слева) с побратимами

СОУ

В конце прошлого года состоялся ХХІV съезд ВОО «Союз офицеров Украины», на котором действующий боевой офицер полковник Лысенко был избран одним из заместителей председателя этой авторитетной офицерской организации. О роли СОУ в создании и реформировании Вооруженных сил Украины, а также в содействии укреплению обороноспособности страны, в том числе военных подразделений, выполняющих задачи непосредственно в зоне боевых действий, мы говорим дальше с моим собеседником. «Союз офицеров Украины вообще создавался еще до обретения Украиной независимости, - вспоминает Петр Лысенко. - Первый съезд СОУ состоялся в июле 1991 года. За полгода до этого офицеры-патриоты провели научно-практическую конференцию, инициированную Народным Рухом Украины. Уже тогда чувствовалось в воздухе приближение перемен, что, собственно, чувствуется и сейчас».

Итак, чувствуя приближение развала Союза, патриотически настроенные офицеры понимали, что для обретения Украиной государственной независимости нужны будут и украинские Вооруженные силы. И главное, что их беспокоило при этом, чтобы процесс создания таких вооруженных сил проходил в правовых рамках и без человеческих жертв. Поэтому в итоге и было инициировано проведение первого съезда украинских офицеров. И когда произошли события, известные как ГКЧП, членами СОУ стала и большая группа народных депутатов Украины. Уже были определенные наработки проектов законов - об обороне, о ВСУ, о милиции, СБУ и целый ряд других предложений по развитию украинского силового сегмента, которые очень быстро стали законами. «Большинство из тех людей, которые тогда присоединились к этому, - говорит полковник Лысенко, - и сегодня являются активными членами союза, неся мощную энергетику как опытные и высокопрофессиональные военные, которые пережили слишком сложные процессы становления украинской армии в 90-х годах. Они и сегодня напоминают обществу, что было сделано и что не сделано в процессе создания ВСУ и как были нивелированы те государственнические патриотические устремления украинского офицерства на парламентском и других уровнях государственного управления. Поэтому все эти майданы и протестные акции, которые происходили в этот период, не обходились без участия членов Союза офицеров Украины. Некоторые из них даже отдали свои жизни или потерял здоровье во время этих бурных событий».

Полковник Петр Лысенко в президиуме ХХIV съезда СОУ

- Значит, сейчас проходит очередной этап реформирования страны, связанный, в частности, и с качественными изменениями в ВСУ. Но какое место в этом процессе занимает Союз офицеров Украины?

- На съезде организации было решено, что она и в дальнейшем будет держать руку не только на пульсе политических событий, скажем, на парламентском уровне, но и в самом оборонном секторе, непосредственно имея дело с людьми с оружием, которые защищают территориальную целостность Украины. Одним из заместителей председателя организации был избран капитан ІІ ранга Тимур Баротов, который был заместителем председателя Севастопольской организации СОУ, потом пошел рядовым в батальон «Айдар», потому что его тоже не хотели призывать в армию. Получил ранения. Впоследствии стал начальником штаба батальона. И все же пребывание Баротова в этом добровольческом подразделении для кого-то было очень нежелательным, и его в конце концов уволили. Сейчас он создал общественную организацию комбатантов, которая достаточно быстро разветвляется. То есть это не просто организация людей со статусом участников АТО, который сегодня получают даже те, кто просто привез в зону боевых действий какие-то документы и уехал, а тех, что реально воевал, выполняя боевые задачи. Это бывшие воины УПА и партизаны, воевавшие за Украину в период Второй мировой войны, а также добровольцы, которые пошли защищать свою страну во время войны нынешней.

- Вас также избрали заместителем председателя союза. Это произошло благодаря тому, что вы являетесь действующим боевым офицером, который непосредственно работает с личным составом, или сыграли роль еще какие-то факторы?

- Да, для союза важно иметь непосредственный контакт с боевыми подразделениями ВСУ. Кроме того, я имею определенный опыт правозащитника и психолога. Так что могу мониторить ситуацию и по этим направлениям. В частности я должен отслеживать процессы, происходящие в украинской армии, и подавать соответствующую информацию в союз, которую в случае необходимости СОУ может направлять в соответствующие руководящие инстанции, разрабатывать на ее основе какие-то варианты законопроектов или распространять через прессу и доводить ее таким образом до общественности. В то же время может работать и обратная связь, и союз в случае необходимости имеет возможность распространять и свою информацию, скажем, направляя ее военному командованию.

- Можно ли говорить о том, что к экспертным оценкам и предложениям СОУ военное командование и руководство государства прислушиваются?

- Я не могу говорить о том, прислушивается ли руководство государства или командование ВСУ, но точно знаю, что информацию СОУ, то, что говорят и на чем акцентируют внимание члены союза, особенно такие эксперты высокого уровня, изучают, анализируют и все-таки принимают во внимание. Учитывая тот факт, что наиболее авторитетных членов союза - таких, как Вячеслав Белоус, Евгений Лупаков, Виталий Лазоркин и тот же Александр Скипальский, достаточно активно приглашают для экспертных оценок различные службы, аналитические центры и средства массовой информации, их уровень компетентности и авторитет как военных специалистов ни у кого сомнений не вызывают. В принципе, согласно с уставными задачами, СОУ должен парламентско-правовым путем работать на укрепление ВСУ и других силовых органов государства. Поэтому члены союза как профессионалы могут участвовать в сотрудничестве с определенными службами в составе ВСУ, Национальной гвардии и СБУ или выполнения определенных обязанностей в их составе. Чем мы, собственно, и занимаемся.

Капитан 2-го ранга Тимур Баротов

ОТРАБОТАННЫЙ МИНСКИЙ ФОРМАТ И СЛЕЗЫ МАККЕЙНА НА МАРИУПОЛЬСКОМ ВЕТРЕ

- Какое же сейчас настроение в украинской армии и, в частности, в вашем подразделении?

- Как принято говорить, настроение в армии всегда боевое.  В нашем батальоне бойцы настроены действовать, поэтому говорят, что надо быстрее переходить к делу. Пока учимся. Ремонтируем технику и ждем новую. Отрабатываем боевую слаженность. Принимаем пополнения. Батальон очень хорошо адаптирован к земле Сумщины, потому что здесь начинал формироваться. Два года он не имел пункта постоянной дислокации и вот наконец вернулся на родную Сумщину. И не в палатки, а в более или менее обустроенный городок с приличными казармами. И к нам сразу пошли люди с желанием служить именно в Сумском батальоне, который изначально был сформирован из добровольцев, и до сих пор остаются его костяком.

- И как долго продлится период восстановления боеспособности подразделения?

- Мы в принципе уже готовы к выполнению боевых задач в любом секторе и на любом участке фронта.

- Как вы оцениваете обстановку на фронте и что мы можем ожидать в этом году - урегулирования ситуации на Донбассе с восстановлением статус-кво или консервации того состояния, которое есть сейчас?

- Я бы сказал, что обстановка на фронте стабильная - то есть стабильно нарушается перемирие со стороны российских боевиков, которые постоянно обстреливают наши позиции, пытаясь продемонстрировать, что они по крайней мере там есть. Что касается урегулирования конфликта... Я считаю, что со стороны Украины попыток законсервировать ситуацию быть не может, а вот для России такой вариант является наиболее приемлемым, поскольку принимать какие-то кардинальные решения по Донбассу она не в состоянии. Надо иметь в виду тот факт, что продолжается мировой кризис, и война в Украине является лишь одним из элементов этого глобального явления. И здесь надо понимать, что все будет зависеть от поведения глобальных игроков, к которым Украина, к сожалению или к счастью, не относится. Если упрощенно посмотреть на первопричины этого глобального кризиса, мы можем лишь констатировать, что распад Советского Союза все же не стал окончательной победой Запада, и прежде всего США. К сожалению, это не стало победой и для Украины, поскольку в условиях постколониальной зависимости, определяющего воздействия в основном пророссийски настроенных отечественных элит, а также невероятного социально-экономического кризиса и гиперинфляции провозглашение государственного суверенитета в значительной степени было лишь формальным актом. Я думаю, что и в этом году следует ожидать каких-то формальных вещей. То есть какие-то решения по Донбассу будут приняты, но реальных изменений к лучшему мы пока не почувствуем. Главное - украинское общество почувствовало, что оно может реально влиять на эти процессы. Хотя одновременно оно почувствовало и другое, что его пытаются просто использовать.

- А точнее - элементарно бросить, не выполнив данных обещаний?

- Да, поэтому оно уже понимает, что, чтобы этого в очередной раз не произошло, надо быть очень внимательным, и если уж давать себя использовать, то только для укрепления государства, но не в пользу тех, кто им сейчас руководит. К примеру, как бы ни пытались загнать волонтерское движение в какие-то государственные рамки, но волонтеры все равно к нам ездят, все равно возят то, что нужно и куда нужно. Скажем, мне до сих пор звонят и спрашивают, куда, что и сколько надо привезти. То есть, как граждане, люди уже сами приобщаются к тем процессам, которые работают на укрепление государства и его обороноспособности, а в конечном счете - на победу над врагом и построение нормальной цивилизованной и богатой жизни.

- Но сегодня уже констатирует чуть ли не вся экспертная среда, что так называемый «минский формат» стал своеобразной ловушкой для Украины и что как раз в этом году ее руководство все-таки могут дожать в плане решения проблемы Донбасса исключительно на условиях России. Собственно, об одном из таких вариантов решения проблемы мы узнали недавно из резонансного заявления пророссийского олигарха Виктора Пинчука. С другой стороны, к скорейшему решению конфликта на Донбассе на основе Минских договоренностей стремится и Запад, который также страдает от введенных против России санкций и заинтересован в восстановлении широкомасштабного экономического сотрудничества с ней. Какой, по вашему мнению, может быть выход из этой ситуации?

- Что такое для нас Минские договоренности? Это тот документ, под которым, кстати, нет подписей официальных лиц нашего государства, но он позволил нам оттянуть время для укрепления нашей обороноспособности. Все. Не случайно американский сенатор Джон Маккейн во время своего недавнего пребывания в Мариуполе напомнил именно о Будапештском меморандуме, в отличие от Минских договоренностей подписанном, между прочим, руководителями ядерных государств и Украины. И если о необходимости его выполнения говорят такие влиятельные представители американского политикума, то следует понимать, что Соединенные Штаты в качестве одной из сторон - подписантов меморандума как раз готовы выступить гарантом безопасности нашей страны. О такой же роль Маккейн напомнил и России, которая тоже подписала этот документ. Поэтому сегодня, по моему мнению, речь будет уже идти не столько о Минских договоренностях, сколько о гарантиях безопасности, данных Украине ядерными государствами мира в обмен на ее отказ от собственного ядерного оружия. Так что заявление Пинчука - это лишь попытка определенных кругов продемонстрировать свою значимость при полном отсутствии желания считаться с государственными интересами Украины. Скажем, олигарх Коломойский взял и согласился отдать свой банк в государственную собственность. А готов ли сделать что-то подобное тот же Пинчук и другие пророссийские олигархи? Поэтому определенный водораздел возникает, наверное, и в олигархате. Что касается Минских договоренностей, то они отойдут на второй план. Сейчас же в глобальном смысле будет продолжаться большая поляризация сил. И в этом процессе Россия уже не сможет претендовать на то, чтобы быть каким-то единоличным полюсом, ведь мировой кризис, о котором мы говорили, смещает этот полюс все дальше на восток - в сторону Китая. Поэтому в этом глобальном процессе наш конфликт с Россией чем дальше будет выглядеть все более второстепенным.

«С нами Бог и Украина»

- Но все же, если будет принято решение о проведении выборов на оккупированных территориях Донбасса, как к этому отнесутся те, кто стоит на «передке», и сами жители охваченного войной региона?

- Нормально отнесутся... Если до этого будут освобождены территории от российского военного присутствия и Украина возобновит контроль над неконтролируемым сегодня участком границы. Сейчас наступает тот момент, когда об этом будут говорить уже не так, как в 2016-м. То есть так называемый «минский формат» уже давно себя исчерпал, выполнив свою роль, и начинается уже совсем другая история, поэтому будет звучать, конечно, и несколько иная риторика.

- Значит, надо думать, что, выиграв благодаря Минску определенное время, мы использовали его на укрепление нашей обороноспособности как следует?

- Не буду утверждать, что использовали на все сто, но то, что удалось многое сделать, это однозначно. И то, что мы видим на линии соприкосновения, - это еще не вся наша обороноспособность. Хотя даже то, что мне лично удалось увидеть на фронте, впечатляет. И я должен отметить, что наличие хотя бы такого военного потенциала исключает развертывание врагом широкомасштабных боевых действий. Вы же понимаете, что в таком случае будет задействована в конце концов и авиация, и системы высокоточного оружия. Так что при масштабных наступательных действиях противник будет иметь слишком большие потери. И «добровольцев», готовых поехать в «отпуск», чтобы поддержать «русский мир» на Донбассе, становится все меньше и меньше. Поэтому качественные изменения в нашей армии действительно произошли, о чем свидетельствуют военные учения, в том числе и международного уровня. Является тому подтверждением и недавний испытательный запуск ракет, и многие другие примеры. Вместе с тем, как отметил тот же сенатор Маккейн в Мариуполе, мы можем рассчитывать и на поставку американского вооружения».

Вспомнив о влиятельном американском политике, который, будучи военным летчиком, участвовал во вьетнамской войне и даже был в плену, пробыв в неволе почти шесть едва ли не самых долгих лет своей жизни, полковник Лысенко говорит о бывшем солдате с изрядным уважением и теплотой. Считая Маккейна живым примером воинской доблести и чести, заместитель комбата, в частности, отмечает: «Представьте себе, какие качества нужно иметь человеку, чтобы выдержать столько лет тяжкого плена, который, как мы понимаем, был не столько вьетнамским, сколько советским, ведь не трудно догадаться, кто на самом деле стоял тогда за военными Северного Вьетнама. И когда Маккейна были уже готовы обменять, он сказал, что ребят, которые были вместе с ним, не бросит. И вот мы видим этого человека перед украинскими военными в Мариуполе. И вроде бы от ветра у старого солдата, которому, между прочим, уже почти 80 лет, появляются слезы. Возможно, ветер здесь и ни при чем - просто старый солдат вспомнил, наверное, свои молодые годы. И когда он говорит о важности военного сотрудничества между США и Украиной и что в 2017 году мы обязательно победим агрессора и выгоним его с нашей территории, его словам хочется верить».

Что ж, поверим в нашу общую победу и мы, ведь ее в Украине уже все так заждались.