«Насилие — это как пандемия»

Недавно электронная петиция с призывом ратифицировать Конвенцию Совета Европы о предотвращении насилия в отношении женщин и домашнего насилия и борьбе с этими явлениями (или, как ее проще называют, — Стамбульская конвенция) набрала необходимое количество голосов — 25 тыс. +. Она была представлена  на рассмотрение Президенту Украины 24 февраля и собрала необходимое количество подписей на 10 дней раньше последнего срока. Этому предшествовала мощная информационная кампания в социальных сетях, которую развернули десятки правозащитных общественных организаций. Появился даже соответствующий хэштег #підпишипетицію. Почему же так важно ратифицировать Стамбульскую конвенцию в Украине и как она может изменить подход к решению проблемы домашнего насилия, «Дню» рассказала председатель общественной организации «ВІСЬ» Светлана Дубина. ОО «ВІСЬ» была одним из инициаторов представления электронной петиции на рассмотрение Президента Украины.

— Наша страна была одним из государств-авторов Стамбульской конвенции и одной из первых, кто ее подписал, еще в 2011 году. Но до сих пор документ не ратифицирован, хотя по состоянию на январь 2020 году к этому международному соглашению присоединилось уже 34 страны европейского пространства. Международные и отечественные эксперты и експертки, правозащитницы и правозащитники, общественные деятели и деятельницы неоднократно настаивали на том, что этот документ должен быть имплементирован в наше национальное законодательство и политическую платформу. Однако из-за вмешательства Совета церквей процесс приостановился. Их настораживает тот факт, что конвенция дает определение «гендера», «сексуальной ориентации», «многообразия». А «такой искаженный подход может сделать Стамбульскую конвенцию инструментом для популяризации в украинских школах и университетах новых «гендерных ролей» и «однополых отношений».

Чтобы немного снять «напряжение», в Украине начали разрабатывать законопроект о предотвращении домашнего насилия. Его приняли, и закон окончательно вступил в силу в январе 2019 года. Я лично жестко его критиковала, потому что это, на мой взгляд, как бы «полуфабрикат», компромисс по сравнению с нормами, которые предусматривает Стамбульская конвенция. Но сейчас понимаю, что хорошо, что есть этот закон. Если бы он четко работал, уже бы ощущались изменения. Согласно ему, главным игроком на поле противодействия насилию является полиция. Но насилие — это как пандемия, которая требует комплексного подхода. Вот представьте, если бы сейчас с эпидемией коронавируса боролись только медики, что бы из этого вышло. С насилием такая же ситуация. Его не может преодолеть только полиция.

Приведу свежий пример: в то время, как европейские страны в условиях карантина чуть ли не ежедневно указывали на увеличение количества случаев насилия, наша полиция до середины апреля говорила о том, что статистика не меняется. Хотя телефон линии доверия ОО «Ла Страда — Украина», котора  администрирует национальную сеть по противодействию насилию, был «красным». Они отчитывались, что количество обращений возросло на 40%. Тогда, вероятно, полиция задумалась, почему так происходит. Она вышла на то, что, возможно, пострадавшие лица не имеют возможности сообщать о насилии, потому логично, что из-за карантина они в постоянном контакте с обидчиком. Но что сделала полиция в этой ситуации? Издала памятку, в которой, в частности, дается совет: если есть угроза насилия — избегайте помещений, где есть острые предметы. А теперь представьте женщину на карантине, где она проводит больше всего времени? Конечно, на кухне — в комнате, где острых предметов достаточно. Также думаю об эффективности чат-бота в Telegram, который запустила Национальная полиция. Сколько потенциальных пострадавших знают о нем, кто может воспользоваться?

Что делает соседняя Польша, которая ратифицировала Стамбульскую конвенцию и достаточно эффективно ее вводит? Работает четкий механизм помощи пострадавшим лицам. Более того, разрабатываются различные дополнительные варианты помощи. Понимая, что в условиях карантина женщина не может выйти из дома или остаться одна, чтобы позвонить на горячую линию, они открыли имитацию интернет-магазина косметики. Его координирует одна из общественных организаций. Каждая женщина, имитируя покупку, может сообщить о насилии и получить консультацию от психолога в чате. Но если она уже оформляет покупку, то это означает сигнал SOS, и тогда сообщение передается в полицию, которая выезжает по указанному адресу.

— Получается, что наше нынешнее законодательство недостаточно защищает от домашнего насилия?

— Я никоим образом не хочу обесценивать того, что имеем сейчас в системе противодействия насилию, потому что это труд многих людей, тяжелый, многолетний, но мы имеем очень тревожную статистику. По данным Министерства внутренних дел (о чем говорится в петиции), ежегодно от насилия в семье страдают более 150 тыс. украинок, ориентировочно 600 из них погибают. Полиция фиксирует примерно 300 фактов домашнего насилия как в отношении женщин, так и в отношении детей каждый день. Более половины детей и подростков становятся жертвами насилия дома. Еще больше случаев остаются неизвестными, ведь жертвы о них не сообщают в полицию. По неофициальным данным общественных организаций, по меньшей мере каждая третья женщина в Украине хотя бы раз в жизни страдал от насилия. Очевидно, что система противодействия насилию в нашей стране не является эффективной, как должна быть.

Интересный факт: ООН заявляет, что во время пандемии коронавируса и введения вынужденного карантина, заложниками которых стали люди большинстве стран мира, выросли случаи гендерно обусловленного насилия — в среднем на 30%. Но если быть честными, это не пандемия породила насилие. Она просто «вытащила» эту грязь, ситуация обострилась и показала реальное положение дел, с которым миру, и Украине в частности, следует бороться, потому что пространство должно быть безопасным для всех.

— Как в этой ситуации может помочь ратификация Стамбульской конвенции?

— Стамбульская конвенция предусматривает комплексный подход к решению проблемы домашнего насилия, который объединяет усилия и обязывает к действиям все соприкасающиеся ведомства, а не только полицию. Она требует от государства четырех главных вещей: предотвращение насилия, защиту жертв и уголовное преследование лиц, совершивших насильственные преступления, также мониторинг ситуации с насилием и механизмами помощи по международным стандартам. Ее ратификация обязывает внести в учебные программы образовательных учреждений материал о равенстве, организовать достаточное количество приютов для пострадавших и ввести специализированные службы поддержки. А главное — установить уголовную ответственность за домашнее насилие (физическое, сексуальное, психологическое или экономическое) и даже преследование, то есть сталкинг, который вообще нигде в нашем законодательстве не прописан, даже как понятие. Хотя в социальных сетях об этом много говорят, даже День нетерпимости к сталкингу ввели. Следовательно, такой вид насилия очевиден, как и сексуальные домогательства, принудительные браки, принудительные аборты и стерилизации. Кажется, будто все это не про нас, но поверьте, мы даже не представляем, сколько нечеловеческих случаев скрывается в семьях. И, собственно, Стамбульская конвенция призвана вывести насилие как частное дело в публичную плоскость, потому что пока мы ее не вытянем, пока насилие должно быть сокрыто, будет продолжать множиться и плодиться.

— То есть до сих пор нам не хватает комплексного подхода, который объединил бы усилия всех служб. Но какая гарантия того, что они добросовестно выполнять свои обязанности?

— Если Украина ратифицирует этот документ, это обяжет прежде всего «подтянуть» наше законодательство к нормам конвенции: чтобы были в достаточном количестве шелтеры (приюты), в том числе и специализированные, финансирование, спецподразделения полиции, горячие линии и прочее. Кроме того, конвенция предусматривает международный контроль, насколько эффективно она применяется на практике в государствах, которые ее ратифицировали. Это означает, что страны, которые не реагируют на домашнее насилие соответственно, должны за это отвечать. Также действует мониторинг от группы экспертов по мерам против насилия в отношении женщин и домашнего насилия (GREVIO), а также от комитета сторон Стамбульской конвенции — это политический орган, состоящий из представителей сторон этой конвенции.

— Существует шанс на то, что документ таки ратифицируют?

— Инициировали петицию более 40 общественных организаций, наша в том числе. Она набрала необходимые 25 тыс. подписей, на сегодняшний день это уже 26 тыс. с хвостиком. Это означает, что дальше петиция переходит на этап рассмотрения. Он должен состояться не позднее 10 рабочих дней со дня опубликования информации о начале этого процесса. Поскольку петиция адресована Президенту Украины, информацию о ее поддержке или не поддержке анонсируют на сайте главы государства. Поддержав петицию, он может инициировать создание законопроекта о ратификации конвенции, а также его рассмотрение в парламенте. Если честно, у меня большие сомнения относительно принятия этого законопроекта в стенах Верховной Рады, где сейчас много сексизма и аппелирования к «традиционным ценностям». Но одновременно среди депутатов немало лоббистов. НА мой взгляд, сегодня шансы на ратификацию — 50 на 50.

Прошлой осенью, когда мы были на феминистическом интенсиве, на одной из дискуссий была Роза Логар — это известная феминистка из Австрии, кстати, одна из авторов конвенции. Мы много беседовали с ней, и когда наши сестры у нее спросили: «Как вам удалось убедить руководителей государства ратифицировать конвенцию?» — она ??ответила: «Мы просто апеллировали к здравому смыслу». Тогда я поняла, что ратификация Стамбульской конвенции — это признак здравого смысла нашего политикума и здравый смысл нашей нации, разве можно назвать нацию здравой, когда она еще позволяет, чтобы над женщинами издевались, оставаясь безнаказанными. И если продолжать проводить аналогии с пандемией и насилием, то Стамбульская конвенция для нас является вакциной от коронавируса, но мы почему-то до сих пор продолжаем принимать только парацетамол, игнорируя многочисленные жертвы.