«Обязательно вернусь к ребятам, я обещал»

Батальон территориальной обороны «Киевская Русь» основан 6 июня 2014 года. Костяк формирования — добровольцы из Киевщины. Бойцы батальона воюют на территории Донецкой области, в частности, они занимали позиции на горе Карачун. Недавно снайпер убил командира батальона Александра Гуменюка, Батю, как его называли бойцы. Но добровольцы снова рвутся в бой: за Батю, за родных, за украинский народ. «День» пообщался с двумя бойцами «Киевской Руси», которые сейчас находятся на лечении в Главном военном клиническом госпитале в Киеве.

«ЕСЛИ НЕ БУДЕТ ОРУЖИЯ, БУДЕМ УБИВАТЬ ВРАГА ГЛАЗАМИ»

Сергей Воронин — киевлянин, но несколько лет живет в Белой Церкви, у него есть жена и двое детей. В мирное время Сергей занимался общественной работой и заведовал производством на разных предприятиях. В марте мужчину мобилизовали, в июле он попал на фронт в составе «Киевской Руси». Сергей Воронин рассказывает: «Семья до последнего не знала, что нахожусь в зоне АТО. Говорил, что я на военных учениях, чтобы им было спокойнее. В свое время я служил в Вооруженных силах, принимал присягу, где сказано оберегать суверенитет государства. Когда понадобилась помощь, мы с побратимами пришли. Иначе не будет Украины, будем отмечать праздники другого государства».

Доброволец воевал в Славянске. По его словам, «Киевская Русь» выполняет на Донбассе много функций: поддержание порядка на освобожденных территориях, организация блокпостов, штурмовые действия и тому подобное. Мужчина сталкивался с разным отношением жителей Востока: кто-то встречал улыбкой и слезами, кто-то — проклятиями и камнями в голову. Некоторые жители Славянска и Краматорска передавали украинским военным информацию о боевиках. «Против нас воюют и россияне, и кадыровцы, и сербы. Это — наемная армия, которая получает средства за каждого убитого нашего военного. Быдло со всего мира зарабатывает деньги в Украине, и это политизируется, называется сепаратизмом. Есть какой-то процент зомбированных людей на Донбассе, но их не так много», — рассказывает Сергей Воронин.

За месяц на фронте доброволец многому научился и надеется еще воспользоваться своими навыками. Мужчина мечтает вернуться к побратимам и подчеркивает, что на фронте все «понастоящему»: нет лжи и предательства, и есть люди, на которых всегда можно положиться, которые прикроют    в бою.

На фронте, убеждает Сергей, все по уставу: подъем, завтраки, обеды, по возможности — зарядка, послаблений нет. Боец рассказал, как отдыхают ребята: «Кто-то звонит домой, кто-то читает книгу, кто-то общается с друзьями, кто-то кофе пьет, кто-то стирает. Товарищи веселятся на свой лад. Еще в нашем подразделении запрещено употреблять алкогольные напитки. Наш командир, Батя, не уважал пьяниц и жестко наказывал за выпивку. Когда на войне употребляешь спиртное, рискуешь погибнуть, еще и побратимов «положить». Координация движения нарушена, можешь выстрелить по своим».

Боец «Киевской Руси» считает, что украинские военные больше всего нуждаются в новом оружии, потому что у противника оборудование лучше. Впрочем, Сергей добавляет: «Но мы все равно били и будем бить врага, голыми руками будем давить. Если не будет ничего, будем глазами убивать».

Мужчина и его товарищи, которые находятся в госпитале, проигнорировали военный парад в День Независимости. «Наши побратимы ведут ожесточенные бои на Донбассе, вооружения у нас мало, все только обещают что-то. И тут с пафосом выходить на Майдан и показывать, какое мы вооруженное государство? Парад должен быть, но это должен быть парад победы. Кого поддержали на параде 24 августа? У ребят на Донбассе нет интернета, телевидения, связи с семьями. Это неправильно по отношению к тем, кто воюет», — объяснил Сергей Воронин.

В госпитале он оказался из-за травмы и не тратит здесь время зря: недавно он стал студентом-заочником Военного института Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, будет учиться на военного юриста. Когда закончится война, Сергей Воронин будет помогать своим побратимам получить статус участника боевых действий, социальную помощь и так далее.

Даже в больнице доброволец не снимает военный жетон. «Я — военнослужащий, в любой момент может поступить команда стать к оружию. Жетон будет на мне, пока буду военнослужащим Вооруженных сил Украины».

ОДИН ЗА ТРЕХ

Житель Броваров Николай Смирнов — общественный активист и член партии «Свобода». Еще в начале оккупации Крыма Николай обратился в военкомат, чтобы стать добровольцем. Месяц ему не перезванивали, и только благодаря помощи товарища предложили пойти в «Киевскую Русь». Полторы недели боец тренировался на базе учебного центра в Десне Киевской области и потом отправился на фронт.

Оказалось, добраться на Донбасс непросто. Николай Смирнов признается: «Техника подводила. В 15 километрах от Десны сломался наш БТР. Помогали ремонтировать обычные люди, а военные из Десны ничем не смогли помочь. Через два километра встретили БТР с такой же проблемой, помогли ребятам с ремонтом».

Боец воевал плечом к плечу с командиром батальона «Киевская Русь» Александром Гуменюком. В какой-то степени Николай принял на себя пулю, предназначавшуюся Бате. Доброволец вспоминает: «Как-то мы возвращались из Краматорска, из штаба АТО. В комбата стрелял снайпер — это было первое покушение на него, за Батю боевикам обещали много денег. Наша машина подпрыгивала на грунтовой дороге, снайпер не рассчитал, пуля попала в броню и срикошетила прямо мне в голову. На второй раз Батю никто не спас». Самого Николая спасло чудо: пуля прошла в 4 мм от мозга, также у него ранена рука.

Доброволец непрерывно курит и складывает окурки в руку — рядом нет урны для мусора. «Раньше пачки хватало на три-четыре дня. Сейчас это — как кислород, так пытаешься успокоиться. Знаете, у нас даже шутка есть: когда выходишь на перекур, лежащие ребята просят покурить за них. А ты потом возвращаешься и спрашиваешь: «Ничего не почувствовал? Я же за тебя две сигареты выкурил!» — улыбается Николай.

Военный очень хочет рассказать о героизме побратимов: «Недавно посетил Кабана — он в отделении рядом. Кабан вывез 18 человек из обстрела. Кабана обстреливали с грузовика «Урал», ему разорвало руку, она висела на сухожилье. Так он положил руку на колени и выруливал другой. А когда прострелили вторую руку, выруливал локтями. Рулил и переключал передачи. Когда вывез ребят, его самого едва спасли. А Фома спасал технику. На высоте ее постоянно выставляют в ряд — и врагу удобно ее обстреливать. Фома под обстрелом вывез из пылающей колонны четыре единицы боевой техники. Получил серьезные ранения, впрочем, выжил. Вот это для меня настоящие офицеры, а не те, кадровые».

Два с половиной месяца на войне сбились в один ком — на фронте время не делится на часы и дни. Даже победу в бою, по словам Николая, ребята не отмечают, это — обычная работа. На фронте Николая Смирнова поддерживали письма от украинцев. «Возвращаешься с задания, после обстрелов — техника подводит, предают. Думаешь: кому это нужно? И вдруг читаешь письмо от девушки-сироты, которая подрабатывает, чтобы собрать деньги на тепловизоры. Читаешь и благодаришь, что таких людей защищаешь. Это как телефон поставить на зарядку. Люди отдают тебе последнее, так почему себя жалеть?» — спрашивает мужчина.

Сейчас около кровати Николая висит рисунок его шестилетней дочери. Он рад наконец увидеть родителей, любимую, ребенка, но однозначно вернется на фронт. Николай Смирнов задумывается о будущем: «Надо жениться. Ребятам пообещал, что вместе погуляем на свадьбе. Сейчас разрабатываю мышцы на руке. Потом обязательно вернусь к ребятам, я обещал. У меня два брата. Младший учится, старший работает, у него проблемы со здоровьем, потому не может воевать. Но я за нас всех отвоюю».