Обывательский микс

Очень хотелось поразмышлять о чем-то нашем, вечно девичьем или о чарующей зрелости угасающей осени, наконец, о липовой аллее ботсада, которая волнует меня уже много лет во все сезоны. Там так хорошо думается, правда, не знаю, о том ли. Засосали выборы, засосали, уж, кажется, не помню, о чем говорили до них. Какие-то сравнения из личной практики так и скачут, так и лезут — ждут, похоже, озвучения.

Знаю одну кредитную «спилку», в которой каких-то два года назад в одночасье пропали все деньги вкладчиков, как говорится, их счета попросту обнулились. Под видом кризиса это ловко вышло. Все эти годы бывшее руководство, хотя и в усеченном виде, и их нынешние оппоненты из нового, говорят, самоназначенного начальства грызутся и состязаются в судах, кто из них всех «румяней и белее», но денег так никто и не вернул. Мне, как и другим вкладчикам, давно уже безразлично, кто из них победит, — меня не интересует, демократически ли облегчили мой кошелек или используя админресурс. Деньги, господа, непотопляемые, возвращать надо. Вот и боюсь, что в новом парламенте тупиковая конфликтность накалится до такого уровня, что будет не до работы. Если постоянно состязаться в якобы антивандальном красноречии, то в сухом остатке ожидается только ку-ку привет. Кулачные бои да знание истории (у каждого свое) не освобождают от необходимости просто трудиться. Кстати, и меньше мелькать в ящике — то диктант писать, то прикид выгуливать, то поставленную приклеенную улыбку навязывать. За такие бабки из бюджета вы и так обязаны писать без ошибок. Уже большей цены себе все равно не набъете — и так зашкаливает, затем, как известно, следует уценка.

Вот, к примеру, была неплохая зубная паста, в ее названии угадывался корень лес, и цена, вполне демократичная, радовала, да и качество хорошее. Недавно увидела тот же тюбик, но уже с иноземной кликухой — forest. Один раз перевели, и в два раза подняли цену. Причем тут зубная паста, может возникнуть удивление, — да при том, что семейный карман не хочет молча раскрываться, все злее огрызается.

Когда-то к 1500-летию Киева писала о чудном старинном домике в Десятинном переулке. Специалисты тогда сохранили его, отреставрировали: помнится мне, особенное впечатление осталось от изысканных печных труб на крыше, похожих на новогодние пряники. Смотрю буквально вчера — весь в пыли полудомишко, труб давно нет, да и сам он вот-вот сравняется с землей. Место-то золотое, у Пейзажной аллеи, неподалеку — Андреевская церковь, спуск. Рядом на Десятинной улице спилили несколько больных деревьев, а новые — не посадили, хотя зелень была единственной природной ширмой между окнами МИДа и жилых домов напротив. Знаете, как после шести часов вечера тоскливо смотрят из окон чинуши на дорогу — домой хочется. Мне, скажем, их всегда жаль: при такой скромной зарплате — да еще такая отсидка. Правда, наверное, есть бонусы, которые перевешивают, не знаю. Одним словом, деревья как-то скрывали все эти муки, а теперь хочется посоветовать: загружайте чиновников работой побольше, а то уж больно их печальные физиономии угнетают, а еще лучше — обновите зелень.

Вот скажите, зачем нам спорить — живем ли мы в демократическом государстве или еще лицом не вышли. На одном из подъездов в центре города прочитала простую слезную просьбу закрывать входную дверь потише сразу на трех языках — украинском, русском и английском. Каков уровень и, главное, мгновенное понимание обеспечено — образованность и вежливость жильцов подкупает, и ответ не задерживается. Все-таки хорошо знать три языка — тебя везде поймут.

В любимой грузинской пекарне в центре Киева работают одни юноши, и с удовольствием наблюдаю, как рождается лаваш, как ловко пекари ласкают тесто, придавая на специальной подушечке ему нужную форму, как быстро печь принимает изделие в свое жаркое лоно, и вот уже через шесть или семь минут пакет с горячим хлебом у меня в руках. Мальчишки-пекари разговаривают между собой по-грузински, и от этого кажется, что ты в каком-то путешествии, вдали от дома, и особое легкое настроение туриста позволяет мгновенно расслабиться и по дороге к метро, не дожидаясь приличного момента, позволить себе вовсю наслаждаться душистым хлебом без жиров, выщипывая потихоньку горячие ломтики. Не думаю, что покупала бы у них, если бы они говорили на понятном мне языке, но предлагали невкусный хлеб и их пекарня не благоухала бы так завораживающе аппетитно. Это к тому, что если бы в парламенте надо было уметь выпекать или вытачивать какие-то детали, конкурс на одно место был бы поскромнее. Все мы жаждем перемен, но кто может гарантировать, что они будут непременно в лучшую сторону. Мы ждем доказательств на деле — слов было слишком много.

Самое яркое послевкусие этих дней было не от драк на участках, не от лиц перевозбужденных старушек на митингах, а от сыров Элизы, рождающихся на прикарпатской ферме украинки Марии и бельгийца Бернара. Политика фермеров, вложенная в конечный продукт, самая конструктивная и понятная: животные, как и люди, должны быть спокойны и счастливы, чтобы давать качественное молоко, богатое питательными веществами. Вот они решили разводить таких коз и готовить свои сыры. С утра и до шести вечера их козочки пасутся на лугах, пьют чистую воду и щиплют душистую карпатскую травку. Кстати, козы привередливее коров в выборе корма — они любят самые питательные и богатые витаминами травы. Сырная тарелка выпускаемого на ферме продукта очень пестрая и необыкновенно вкусная — тут и молодые нежные бюши, выдержанный сыр томет, острый пикантный фета. Натуральное, очень четкое хозяйствование позволяет вкусу сыра несколько меняться в зависимости от времени года, и в этом особая прелесть органического продукта. Как-то, дегустируя на сырной ферме в Дании, думала тогда: почему у нас нет таких сыров. Уже есть и, может, даже повкуснее. К тому же, купив, скажем, прикарпатский сыр с сильно выраженным вкусом, смогла достаточно быстро его пристроить в холодильник. Из Дании, помню, привезла головку сыра уже не первой свежести, даже пробовать не очень хотелось, но хозяйственность победила — жаль, все же из самой Дании тащила. У нас умеют трудиться, быстро учиться, радоваться оценке своего труда. Меня же знакомство с прекрасными украинскими сырами снова окутало флером путешественника, и от этого стало уютнее: от туфты все уже давным-давно устали, даже если она маскируется под good food.

В старых учебниках когда-то постоянно звучала фраза: «по сравнению с 1913 годом». Ее смысл был совершенно непонятен тогдашним школьникам, нынче же у них самих есть дети и внуки, но до сих пор, похоже, не все понимают. Не ходите, дети, в forest... нет, ходите, но со своим компасом. Внутренним, а он уж точно будет понятным на трех языках...