Особенные и – сильные

Недавно в Ивано-Франковске состоялись интенсивные занятия для детей с особыми потребностями. Их провели в тренировочных залах «Пространства развития детей» специалисты Сергей Бондаренко, Ярослав Мудрун и основательница «Пространства» — Людмила Белей. О ключевых моментах работы с особыми детьми и их родителями, а еще о трудностях, которые препятствуют реабилитации детей в Украине, — рассказал руководитель центра реабилитации для особых детей Body & Brain и общественной организации «Подари жизнь» Сергей Бондаренко.

«РОДИТЕЛИ НЕ ЗНАЮТ, КАК ПРАВИЛЬНО ПОМОЧЬ»

— Расскажите, пожалуйста, что стало толчком к началу реабилитационных занятий с детьми с особыми потребностями?

— Сначала я занимался детьми, которые жили на улицах, с детьми-сиротами, детьми из неблагополучных семей. Началась моя работа еще в 18-летнем возрасте, тогда я жил в Мариуполе, занимался беспризорными детьми, многие из которых, начиная примерно с восьми лет, потребляли очень тяжелые наркотики. Тогда впервые у меня на руках умер ребенок: когда мы зашли в один из подвалов, у ребенка произошла передозировка наркотиками. Были дети, которых мы успевали приводить в чувство, но на этот раз наша помощь опоздала.

К тому моменту основными ценностями жизни, как и у многих людей, были хорошая работа, много денег, влияние, дома-квартиры и многое другое. Но после этой ситуации я посмотрел на мир совсем по-другому и понял, что на самом деле самое ценное из того, что у нас есть, — это наша жизнь.

Некоторое время я работал в детском доме Международного благотворительного фонда «Отчий дом» в Киеве. Здесь я заметил одну вещь: дети не ценят то, что для них делают другие. Решил собрать свою команду, детей и поехать самостоятельно к особым детям с ДЦП. Для них мы провели концерт, а уже после него мне нужно было сказать слово. Когда я говорил, смотрел на этих людей, которые сидели в зале, и окончательно понял, чем хочу заниматься и чему хочу посвятить всю свою жизнь. Сейчас я — руководитель центра реабилитации для особых детей Body & Brain, а также руководитель общественной организации «Подари жизнь», которая объединяет разные группы детей (особые, дети-сироты, дети, у которых тяжелые семейные обстоятельства, дети глухие, дети, живущие с ВИЧ, онкобольные дети). Аудитория детей большая, и категорий очень много. Также организация имеет целью объединять различные общественные организации, благотворительные фонды и пр.

— Какова роль родителей в процессе реабилитации детей?

— Без преувеличения, ведущая. Ребенок со специалистом проводит очень мало времени. Несравненно дольше ребенок находится с родителями. В основном родители могут дать детям базовые вещи, которые нужны для жизни. Но как вести себя с ребенком, как его учить, как ему помочь реализоваться — тут, к сожалению, существует огромная пропасть. И это вовсе не потому, что родители плохие. Они просто не знают, как правильно действовать.

Представим, рождается ребенок, маме условно 20 лет, она сама еще до некоторой степени ребенок. А когда рождается ребенок с особыми потребностями — первые несколько лет это шок для родителей. Начинают выяснять, кто прав, кто виноват — мужчина или женщина. Кто в каком возрасте пил или еще что-то. В общем, воруют и убивают время. Проанализировав эту ситуацию, я понял, что вытащить ребенка мы сможем только вместе с родителями. Поэтому свой процесс работы я выстроил следующим образом: работаем индивидуально с ребенком, затем в процесс подключаем кого-то из родителей, потом приводим ребенка с мамой или отцом в группу, а через некоторое время, когда ребенок уже готов находиться в группе, забираем от них родителей. Прежде всего для меня важно, чтобы родители знали, как работать со своими детьми, как правильно реагировать на ту или иную ситуацию, например, на детскую истерику.

«ВАЖНАЯ РАБОТА С ДВИЖЕНИЯМИ И РЕФЛЕКСАМИ»

— Могут ли родители создать для детей специальные условия для регулярных занятий у себя дома? Что является базовым для этого?

— Наиболее базовым является желание. Часто родители хотят откупиться: они платят за занятия, обращаются к специалистам, но сами работать не хотят. Когда я работаю с некоторыми родителями, мы создаем специальные места для работы. Вот простой пример: в коридоре квартиры родители укладывают татами (мат для покрытия пола. — С.Г.) и ребенок знает: когда выстилают татами и выставляется инвентарь — это время для работы. Затем татами собирается и его откладывают. Или у кого-то есть возможность выделить отдельную комнату. В домашних условиях можно создать место для работы. Важно, чтобы было желание и чтобы семью курировал опытный специалист.

— Какие методики вы используете во время занятий с детьми с особенностями развития?

— Основная методика — бодинамика (одно из направлений телесно-ориентированной психотерапии). Этот метод был создан более 40 лет назад Лизбет Марчер. Он базируется на том, что каждая мышца имеет психологическую функцию, эго-функции и свои задачи. Когда основатели метода, психотерапевты, работали с клиентами в терапиях, они обратили внимание на то, как реагирует тело человека, если касаться той или иной темы, например, насилия или детских травм. Кто-то прятался, кто зажимался и тому подобное. Так они изучали, как реагирует тело на то или иное послание. У кого-то был гипертонус, у кого гипотонус. После они спрашивали, как человек чувствует себя в это время. Затем провели серьезное и длительное исследование, а затем на международном уровне доказали эффективность метода. Наш метод — бодибрейн. Его основа — знания о мышцах, о психологических функциях, знания скелета, глубокое знание человеческого тела. Также важна в нашей работе бломберг-терапия — работа с ритмичными движениями и безусловными рефлексами.

ТРЕНИРОВКИ В ГОРАХ

— Чем полезны интенсивы и чем отличаются интенсивные занятия, проводимые в коррекционных центрах, и интенсивы, проведенные в горах?

— Для чего нужны интенсивы? Ребенок занимается со специалистом 2-3 раза в неделю, это фитнес-режим. Интенсив — это значительный толчок вперед, поскольку на интенсиве ребенок овладевает многими навыками. Например, два месяца ребенок работает в фитнес-режиме, а когда мы понимаем, что должны его немножко подтолкнуть дальше, готовим интенсивный курс. Это как у профессиональных спортсменов: перед боем они долгий период — месяц или два — готовятся к нему, чтобы выжать из себя максимум. Это та же схема. Для того, чтобы стать на уровень выше, мы должны пройти какой-то период интенсивной терапии. Параллельно это нагрузка для нервной системы и хороший толчок для дальнейшего развития (https://www.facebook.com/watch/?v=1402854850083570).

Интенсивный курс можно провести индивидуально, но если он групповой, присутствует групповая динамика, дети тянутся друг за другом. Они учатся работать в группах, слышать и понимать задачи в группе, взаимодействовать с другими детьми. Потому что основная цель — это не привязать их, чтобы они сидели дома, а социализировать. Через некоторое время специалистами для них становятся сами дети.

Основное различие между интенсивами в центрах и горах — количество занятий. Если все происходит в центрах, надо также учитывать важный момент: родители поработали, вернулись домой, где их ждет много бытовых дел. Дорога — это тоже нагрузка для родителей и детей. Когда интенсивные занятия проводятся в Карпатах, прежде всего, важна смена обстановки, чистый воздух, родители не привязаны к транспорту, к приготовлению пищи. База выбирается специально далеко в горах, то есть создаются условия, чтобы родители могли полностью посвятить себя своему ребенку. В лагерях проводится 8 занятий в день. А после, в 22:30, когда дети уже ложатся спать, я провожу тренинги для родителей.

После интенсивов начинают говорить поткрайней мере 2-3 детей. На интенсивах наши дети проходят спартакиады, турнир для детей и родителей. Мне нравится в лагере то, что родители видят своих детей с другой стороны, видят, насколько их дети крутые. И благодаря этому сохранилось много семей, потому что у особых детей папы очень часто не выдерживают и покидают семью до трех лет. Но когда они видят результаты, знают, что делать и перестают искать виновных, тогда происходят настоящие чудеса.

«НЕ ХВАТАЕТ ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ С ОБЩЕСТВОМ»

— Вы хорошо понимаете чувства родителей особых детей.

— Эту ситуацию я знаю сам изнутри, так как мой ребенок в месяц и одну неделю перенес тяжелый инсульт. Врачи сказали, что она будет овощем и не имеет шансов, ведь все правое полушарие было полностью залито кровью. Предупредили, что дочь будет лежащей всю жизнь. Я оказался перед трудным выбором: жизнь или смерть (образно). Это ужасное состояние, когда тебе дают ребенка после реанимации, после нейрохирургии и не знаешь особенно, что именно нужно делать (хотя я занимался тогда с детьми, но с такими маленькими еще не занимался).

Когда мы начинали с ней работать, она очень сильно плакала, кричала. Тогда я понял, что или ребенок будет лежать всю жизнь в коляске, или я возьму и сделаю так, что она будет жить и реализовать себя в этом мире. Дома жена очень переживала, бабушка в панике теряла сознание. Поэтому я забирал дочь в центр и работал с ней там. Сейчас дочери 5 лет, она говорит, бегает, прыгает, ходит в детский сад, участвует в международных конкурсах по рисованию. Я смотрю на нее и понимаю, что это мне надо учиться у нее — настолько она воинственная и мудрая в свои 5 лет.

— Что больше всего препятствует выздоровлению детей в Украине?

— Прежде всего — общество. Эта работа должна вестись с детского сада с обычными детьми, чтобы они понимали, что в их окружение могут попасть дети с ограниченными возможностями. Чтобы добраться в детские сады — надо работать с родителями обычных детей. Я за то, чтобы было больше образовательных программ для родителей, для педагогов, для директоров школ, для завучей. И вообще, чтобы было больше просветительской работы. И чтобы мы говорили об этом не потом, когда дети уже страдают в школах или еще где-то. Ведь мы работаем не с первичной профилактикой, а с вторичной, когда уже есть много проблем. И мы должны эти проблемы решать. А вообще правильно — информационно готовить социум, чтобы была информация о том, что делать в случаях, когда появляется такой ребенок: что делать, куда обращаться. Нужны центры. Но проблема Украины в том, что у нас любят делать хорошую картинку. Не хотят вкладывать в развитие людей, а вкладывают ресурсы в красивый инвентарь, ремонт. Оборудуются хорошие залы, а кому работать?