«Особые интересы» власти или общества?

В данном случае я хочу выступить адвокатом власти, потому что, безусловно, государственные интересы существуют. Другое дело, как именно мы должны толковать понятия государственных интересов, и кто эти интересы определяет. Если государственные интересы монополизируются какой- то группой людей, находящихся при власти, то это, безусловно, плохо. Если государственные интересы отображают интересы общества, то это элемент положительный. И с точки зрения интересов общества нельзя, конечно, ограничивать права граждан на получение информации, но регулировать процессы, происходящие в информационном пространстве, безусловно, нужно. И регулировать их нужно, опять же, исходя из двух позиций. Первая позиция — это позиция общественно-политическая, вторая позиция — это позиция коммерческая, или позиция и ситуация на рынке. И первая, и вторая, безусловно, регулируются государственными органами, но не в личных интересах, а в интересах общества. Скажем, если мы посмотрим на опыт европейских стран, например, в Германии было запрещено называть общественным телерадиовещание, представляющее частные и государственные интересы (именно такая ситуация существует в России). В большинстве европейских стран очень активно действуют антимонопольные ограничения на СМИ, и они связанны со многими факторами. Нельзя, например, вещать более, чем на треть территории страны или более, чем на треть зрителей. Частица общественного телевидения, как правило, в европейских странах значительно выше, чем частица любого из коммерческих каналов. У нас в Украине все наоборот. Если говорить о прессе, то, безусловно, мы должны заботиться, чтобы украинская пресса и украиноязычная пресса активно развивались. К сожалению, государство не столь активно об этом заботится, хотя, безусловно, есть много государственных представителей и высоких чиновников, которые за это переживают. Но результатов мы не видим из-за того, что существует также огромный противовес. А этот противовес существует из-за того, что у нас еще нет гражданского общества, что наша власть от нашего общества не зависит. Общество, которое отучали от гражданственности в течение 70 лет, за десять лет независимости гражданским стать не могло — это неестественно. Должно пройти еще какое-то время, пока само общество начнет на это влиять. И судьба языка, или судьба культуры, или судьба свободы и объективности информации будет зависеть не от воли киевского чиновника, а от того, что хочет та или иная общественная группа.