Память, преодолевающая океаны и время

ХХ в. часто воспринимается только как период подавления украинской культуры. Это еще раз подтверждает, как мало нам известно о нашем культурном и научном наследии за океаном — наследии, сохраненном и преумноженном украинской диаспорой. Канадский институт украинских студий, Украинский научный институт в Гарвардском университете, Украинская свободная академия наук в США (УСАН в США) ... — это те институты, которые были опорой для украинского дела в ХХ в. и остаются форпостами украинства и сейчас. Много ли нам о них известно?

В частности, Музей-архив имени Дмитрия Антоновича УСАН в США насчитывает 365 фондов. Среди них есть документы известных нам личностей, таких как Евгений Маланюк или Василий Кричевский, и гораздо менее известных, как, например, Агапий Гончаренко (1832—1916) — священник, издатель первой в США украинской газеты «Alaska-Herald», или Андрей Дараґан ( 1902 — 1987), автор памятника Т. Шевченко в Виннипеге. Об этом нашем наследии «День» побеседовал с Тамарой СКРИПКОЙ, которая работает (по приглашению Марка Антоновича — сына директора Музея освободительной борьбы Украины в Праге) хранителем фондов Музея-архива имени Дмитрия Антоновича УСАН в США.

Возможность упорядочить рукописи А. Лятуринской, М. Ореста, Т. Осьмачки, услышать записанные в 1953-1977 гг. на бобины лекции действительных членов УСАН в США, коснуться мемориальных вещей участников Легиона УСС, Е. Маланюка, Ю. Шевелева — это только часть сокровищ Музея-архива; подробнее — в интервью.

СВЯЗЬ, КОТОРАЯ НИКОГДА НЕ ПРЕРЫВАЛАСЬ

— Вы являетесь хранителем одного из крупнейших, если не самого крупног , Украинская архива за пределами Украины. Расскажите, пожалуйста, как он формировался.

— 75-летняя история УСАН за пределами Украины — пример преемственности поколений, вы приложили немало усилий, чтобы поддерживать эту связь. После поражения Украинской освободительного движения 1917-1920 гг. сохранение вывезенных памятников было одним из приоритетов УНРовской элиты. В Праге, где была крупнейшая украинская община, основали Музей освободительной борьбы Украины.

В конце Второй мировой войны, оставляя Украину, вынужденные политические изгнанники, которым удалось пережить репрессии 1930-х гг., сначала жили во Львове в надежде, что он не будет советским, и здесь продолжали свою  работу — научную, художественную. К примеру, Ольга Косач-Кривинюк завершала написание летописи жизни и творчества Леси Украинки, посещая библиотеку НОШ, консультируясь с Марией Деркач, которая параллельно составляла свою хронологию. Выживать было сложно, и несмотря на все действовал театр, открывались художественные выставки, устраивались литературные вечера.

С наступлением Красной армии не только политические изгнанники с подсоветской Украины, но и местная интеллигенция, которой уже были знакомы обстоятельства жизни под большевистской властью, выехали на Запад. Путь каждого из них пролег через Европу, лагеря ДиПи. А уже из Европы большая часть уехала в США и Канаду.

Скажем, Александр Оглоблин, Наталья Полонская-Василенко, Пантелеймон Ковалив, Ольга Косач-Кривинюк, Светозар Драгоманов, Владимир Мияковский выбрали Прагу, там была большая украинская эмиграция и возможность поместить и свои архивы в Музей освободительной борьбы. Ведь каждый из них в дальнюю неизвестную дорогу взял с собой самое ценное — архив. Некоторые из них даже получил работу в этом же музее. Ольга Косач-Кривинюк, поселившись у родной сестры Оксаны Косач-Шимановской, завершала летопись Леси Украинки. Вероятно, по наущению В. Мияковского она передала ценную часть семейного архива, свою и М. Кривинюк переписку. В том числе и переписку Леси Украинки с Михаилом Кривинюком, в которой обсуждался вопрос политической независимости Украины.

Между тем, советская армия «освобождала» Польшу, Чехословакию, и беженцам пришлось в очень сложных условиях, часто под налетами бомбардировщиков, идти дальше в неизвестность — в Германию, где для них оборудовались лагеря ДиПи. Именно в одном из них — Сомме Касерне в Аугсбурге на основании мандата, выданного 12 апреля 1945 тогдашним председателем общества Музея освободительной борьбы Украины др. Владимиром Бирчаком (так важно понять, что эта связь никогда не прерывалась), 10 октября 1945 был основан Музей-архив Украинской свободной академии наук в Европе.

Почему Музей-архив, а не архив как составляющая научного института? Поскольку музей в Праге в то время уже был под угрозой уничтожения, а его фонды вывозил СМЕРШ в Советский Союз, то потребность в продолжении миссии, которую в течение 1920—1945 гг. выполнял Музей освободительной борьбы Украины в Праге, была самоочевидной.

«В ТЕ СЛОЖНЫЕ ВРЕМЕНА УКРАИНСКИЕ УЧЕНЫЕ НЕ ТЕРЯЛИ ВЕРЫ, ЧТО УКРАИНА НЕПРЕМЕННО БУДЕТ НЕЗАВИСИМОЙ»

— Целью новосозданного Музея-архива было накопление и сохранение музейно-архивных сборников научного и культурного значения, которые в силу политических обстоятельств оказались за пределами Украины. Инициатива организации музея-архива в послевоенные годы принадлежала В. Мияковскому, который, собственно, и приобрел в мае 1945 г. первые экспонаты будущего института (украинские календари, изданные И. Штайнбренером в Вимперке в начале ХХ в., и рукописный сборник поэта пражской школы Юрия Черного).

Именно поэтому главная цель В. Мияковского как опытного архивиста — сконцентрировать вывезенные архивные документы и сохранить их для Украины — нашла поддержку у профессиональных музейщиков-архивистов, которые находились тогда в лагерях ДиПи. Он организовал у себя преданных архивному делу энтузиастов — Л. Бачинского, И. Коровицкого, В. Дорошенко, А. Животко, М. Марковского. Следует отметить, что в те сложные времена украинские ученые не теряли веры, что Украина непременно будет независимой. Поэтому в обращениях и воззваниях Музея-архива к обществу и издательствам просили присылать шесть экземпляров печатных изданий, чтобы каждый университет независимой Украины был укомплектован этими книгами.

ВЛАДИМИР ВАРЛААМОВИЧ МИЯКОВСКИЙ (1888—1972) — ОСНОВАТЕЛЬ И ПЕРВЫЙ ДИРЕКТОР АРХИВА-МУЗЕЯ УВАН В ЕВРОПЕ И США

С переездом большей части политических изгнанников за океан архивную и библиотечную коллекцию Музея-архива в 1952 г. при содействии Объединенного украинского-американского комитета помощи перевезли из Германии в Нью-Йорк (США). В 1950—1970-х годах В. Мияковский уже на американском континенте собрал богатейшие материалы, над описанием которых работал вместе с архивисткой Т. Ивановской.

Преданность В. Мияковского украинскому архивоведению, его одержимость — один из высоких примеров служения нашей науке. Именно благодаря его подвижнической работе архивная коллекция УСАН в США в настоящее время является одной из самых богатых и уникальных среди собраний украинистики вне материковой Украины. В архиве хранятся уникальные документы периода Украинской революции 1917—1920 гг., а также личные фонды известных ученых, общественно-политических и культурных деятелей.

В нашей истории наблюдаем зловещий, драматический путь уничтожения элиты. Уже с первых дней революции 1917 года украинская аристократия входила в эпоху открытого на нее гонения. И усилиями украинской общины в США удается сохранить архивы представителей как фамильной элиты, так и духовно-элитарной.

«АРХИВ КАК БАЗА МАТЕРИАЛОВ ДЛЯ УКРАИНСКОЙ НАУКИ ЯВЛЯЕТСЯ ВАЖНЕЙШЕЙ И ПРИОРИТЕТНОЙ СФЕРОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УСАН»

— В УСАН в США 365 фондов, документы которых охватывают период середины XIX—ХХ вв. Это и личные фонды и фонды общественных и политических организаций, и художественные коллекции. Насколько они проработаны?

— Архив как научная база материалов для украинской науки является важнейшей и приоритетной сферой деятельности УСАН. Ведь состояние сохранности документов подкрепляет авторитет академии в мировой архивно-музейной системе. Поэтому архиву, который в 1965 году по инициативе В. Мияковского назван именем основателя и директора первого Музея в эмиграции проф. Д.В. Антоновича, с начала основания этого учреждения было уделено больше внимания.

Здесь надо вспомнить президентов УСАН, для которых архив был важнейшей сферой деятельности академии. Это Юрий Шевелев, по инициативе которого в 1983 г. сотрудники Канадского института украинских студий прелиминарно описали 125 фондов. «A Guide to the Archival and Manuscript collection of the Ukrainian Academy of Arts and Sciences in the the U.S.» — по сути, единственное описание архивных материалов. А также — Марк Антонович, Алексей Биланюк, для которых сохранение архивных коллекций также было приоритетным в деятельности УСАН в США.

Их дело в условиях финансового кризиса продолжает Альберт Кипа, нынешний президент УСАН в США. К сожалению, работа над «Путеводителем Музея-архива им. Д. В. Антоновича УСАН в США» прекратилась в связи с отсутствием средств. Надеемся, что накануне юбилея УСАН в США, который будут отмечать в ноябре этого года, наши сторонники финансово поддержат этот проект.

— Наверное, наиболее проработанными вами являются архивы семьи Косач и Драгомановых (трех сестер Леси Украинки; Светозара и Оксаны Драгомановых — ее двоюродного брата и сестры). Могли бы вы рассказать о своих научных открытиях?

— Да, эти архивы входят в круг моих интересов, но первым я упорядочила фонд Т. Осьмачки. После Е. Маланюка, А. Лятуринской, Ю. Клена и фондов других писателей. Каждый архив — это и радость открытия, и боль души. Упорядочивая документы, проходишь через всю жизнь человека, пропускаешь через свое сердце. Вот этот чувственный момент намного тяжелее, чем перенос с полки на полку нелегких коробок, чем вредная архивная пыль, подрывающая здоровье. Самое трудное было пройти по жизни родственников Леси Украинки и Евгения Маланюка.

«САМЫМ СТАРЫМ ЯВЛЯЕТСЯ ФОНД УКРАИНСКИХ СЕЧЕВЫХ СТРЕЛЬЦОВ»

— Какие из фондов являются старейшими, какими особенно гордитесь?

— В возрастном измерении старейшим является фонд Украинских сечевых стрельцов (там в основном материалы Украинские боевой управы). Мы его уже частично оцифровали, ведь это очень ценный архив, содержащий дневники И. Боберского с 1914 года, обширную иконографию, переписку.

Мы гордимся всей архивной коллекцией. Начинаешь описывать очередной фонд неизвестного тебе имени, например, К. Даниленко-Данилевского, завершаешь описание и открываешь для себя яркую личность. Вот только грустно, что открываешь только для себя и ту же Оксану Лятуринскую, и Алексея Стефановича, и Леонида Лимана.

После описания архивов Евгения Плужника и его жены Галины Коваленко появилась идея проекта «Мерило жизни — любовь. Интимная переписка из архива УСАН в США». Это письма Пантелеймона Кулиша к Марко Вовчок (уже возвращены в Украину), письма Евгения Плужника к Галине Коваленко, письма Евгения Маланюка к Ниле Пелехович, письма Юрия Шевелева и Людмилы Коваленко-Ивченко.

КОМПОЗИТОР, ЗАЛОЖИВШИЙ ДОМ ДЛЯ ПРЕМЬЕРЫ УКРАИНСКОЙ ОПЕРЫ В КАРНЕГИ-ХОЛЛ

— Сохранились также бобины с 1953 года, на которых содержатся записи докладов и конференций, которые еженедельно проходили в УСАН в США. Сейчас мы их оцифровываем и намерены каким-то образом обнародовать. Это уникальные доклады интеллектуалов-гуманитариев ХХ века: Александра Оглоблина, Левка Чикаленко, Дмитрия Чижевского, Евгения Маланюка, Григория Костюка, Юрия Лавриненко, Мирослава Лубянко, воспоминания Изидоры Косач-Борисовой о сестре Лесе Украинке. Охватывает удивительное чувство, когда слышите их голос, особенности языка, их манеру общения.

Есть архивы, над которыми еще нужно работать. Например, композитора Павла Печениги-Угличского, представителя первой эмиграции. Он на основе произведений Шевченко написал оперу «Ведьма». Заложил в банке свой дом и снял зал в Карнеги-Холл для премьеры. Премьера была в январе, который, как и зима общем, здесь непредсказуем. В тот день выпал снег, гололедица, и зал был полупустой. Так композитор потерял дом. Его архив — один из крупнейших и, безусловно, очень ценен. А его имя и наследие в Украине известны очень ограниченному кругу специалистов.

— Часть из архивных и музейных коллекций УСАН в США была передана  Украине ...

— Да, мы передали творческое наследие Владимира Винниченко и Шевченкиану, вывезенные Андреем Терещенко в годы Второй мировой войны из первого в Киеве Литературно-мемориального дома-музея Тараса Шевченко (был организован в 1928 г. В. Мияковским, а сейчас это переулок Шевченко, 8а ).

ЧЕМОДАН С... СОКРОВИЩАМИ

— Могли бы вы подробнее рассказать историю Шевченкианы?

— В 1941 году во время бомбежки Киева и пожара, приближавшегося к зданию, тогдашние сотрудники музея — Андрей Терещенко, его жена Любина и трое других, имена которых неизвестны, спасли дом от уничтожения. Оставляя Киев осенью 1943 г., супруги Терещенко упаковали экспонаты в ящики и сундуки, чтобы при первой возможности эвакуировать их из Киева, намереваясь поместить в Научное общество имени Шевченко во Львове или в шевченковский отдел Музея освободительной борьбы Украины в Праге.

8 октября 1943 г., при отсутствии музейных работников, рабочая группа по эвакуации под руководством Мансфельда самовольно забрала три сундука и восемь ящиков, отправив их на Запад. Впоследствии Терещенко узнал, что музейные вещи попали в Познань, где были размещены в доме университета, в который попала бомба. Поэтому музейная шевченкиана была уничтожена. И ценные шевченковские раритеты А. Терещенко вез в кожаной сумке, которую всегда держал при себе. Таким образом чемодан вместе с Терещенко оказался в США.

ОТДЕЛЬНЫЙ ЭТАП РАБОТЫ ХРАНИТЕЛЯ ФОНДОВ — РЕСТАВРАЦИЯ РУКОПИСЕЙ. «ОЦИФРОВКА ДОКУМЕНТОВ ДОРОГОСТОЯЩАЯ, ВЕДЬ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ СПЕЦИАЛЬНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ, КОТОРОЕ НЕ ПОВРЕЖДАЕТ ОРИГИНАЛЫ, А В ПРОЦЕССЕ ПОДГОТОВКИ РУКОПИСЕЙ К СКАНИРОВАНИЮ РЕСТАВРИРУЮТСЯ УНИЧТОЖЕННЫЕ ВРЕМЕНЕМ ЛИСТЫ», — ОБЪЯСНЯЕТ ТАМАРА СКРИПКА

О тайне чемодана Терещенко никому не говорили. И только после смерти А. Терещенко (1977 г..) жена передала его в Музей-архив УСАН в США под опеку тогдашнего директора Музея-архива В. Омельченко. В 1991 г. умерла Любина Терещенко. А чемодан все лежал в одном из архивных шкафов. И только после смерти В. Омельченко я в присутствии Оксаны Мияковской-Радиш открыла чемодан — мы обе обмерли. В чемодане оказался настоящий клад — первое издание «Кобзаря» (1840 г.), прижизненные фотографии поэта, автографы поэтических произведений Т. Шевченко — «До Основ’яненка» и «Іван Підкова», а также автограф письма поэта к Платону Симиренко от 26 ноября 1859 г., офорты «Вирсавия» и «Друзья», рукописный сборник 1861 г. Со статьей-предисловием к нему П. Кулиша и рукописный сборник 1862 г. Такое бывает только раз в жизни. А мне случилось во второй раз (впервые я обмерла в комнате Изидоры Косач-Борисовой перед семейным архивом Драгомановых-Косач). Согласно решению Управы и ее президента Алексея Биланюка, я описала раритеты, и УСАН в США вернула их в Украину.

120 ТЫСЯЧ ОЦИФРОВАННЫХ ПИСЕМ

— Часть архива уже оцифрована. Чьи именно это фонды? И они в свободном доступе?

— Надо отдать должное специалистам архивного дела в эмиграции за их одержимость и самоотдачу. К сожалению, мы слишком мало знаем об их деятельности и подвижничестве. И все же не только в прошлом были люди, которые заботились о сохранении архивных ценностей, осознавали их значение для истории народа и сохранения национальной памяти.

В 2017—2018 гг. Фонд кафедр украиноведения (председатель — Богдан Витвицкий, экзекутивный директор — Роман Процик) инициировал концепцию демократизации зарубежной архивистики, углубление и совершенствование которой имеет целью создание всеукраинского электронного архивного интернет-портала. Предложение Фонда кафедр украиноведения было поддержано членами Управы, в частности президентом УСАН Альбертом Кипой. При содействии и финансовой поддержке ФКУ киевская компания «Архивные информационные системы» и начала оцифровку фондов архива УСАН в США.

В перспективе эти материалы будут сохранены в цифровой версии и доступны широкому кругу исследователей. Оцифровка документов дорогое занятие, так как используется специальное оборудование, не повреждающее оригиналы, а в процессе подготовки рукописей к сканированию реставрируются уничтоженные временем листы. В три этапа проекта оцифровали архив УСС, В. Винниченко, Е. Маланюка, МУРа, А. Кошица, Ю. Шевелева, П. Куренной — уникальные и наиболее востребованные архивы. С одной стороны, вроде и много — 120 тыс. страниц, однако по сравнению с тем, что у нас есть, это было бы, наверное, 1 млн 200 тыс. страниц — и это только основные фонды.

Эти материалы пока не могут быть изложены в свободном доступе, так как для этого нужна поисковая платформа, то есть описание каждого отсканированного листа. Даже я не могу еще ими пользоваться, потому что тяжело сориентироваться, что под тем или иным номером скрывается.

— А многие исследователи приезжают, прорабатывают эти документы?

— Посетителей у нас немного. Кто может к нам приехать? Только тот, кто получает стипендию. Частно из Украины приезжали только три специалиста на протяжении 25 лет моей работы. Стоимость билета, проживание, к сожалению, не для украинских ученых. Поэтому по большей части в архиве работают исследователи из Канады, Польши, США и стипендиаты программы Фулбрайта, НТШа, Украинского научного института Гарвардского университета.

— Есть ли налаженная связь УСАН в США с Украиной?

— Украина никак нам не помогает и не поддерживает. И не только нас — у государства нет интереса ни к одной научной организации за его пределами.

— В Украине публикуются книги с использованием материалов архива, которые частично поддерживает УСАН в США...

— На все запросы мы откликаемся, всегда посылаем фотокопии в электронном режиме, отказов у нас никогда не было. Мы также частично поддерживаем издания, основанные на наших архивах. Сейчас у нас запланирован выход второго тома «Воспоминаний о Лесе Украинке» и еще двух изданий. К сожалению, нам катастрофически не хватает ресурсов, и человеческих, и финансовых.

«НАША ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА: МЫ НЕ ЦЕНИМ БОЛЬШОЕ БОГАТСТВО — АРХИВЫ»

— А как финансируется УСАН в Нью-Йорке?

— Мы функционируем исключительно на пожертвования украинской общины. Причем эмигрантов третьей волны, так как четвертая волна, которую называют «гастарбайтерами», не интересуется наукой и финансово не поддерживает наш институт.

Мы издаем бюллетень «Новини з Академії» как своеобразный ежегодный отчет о работе архива, библиотеки, канцелярии, новые издания и т.п. Рассылаем всем нашим сторонникам и жертвователям накануне Рождества. Каждый человек доброй воли может оказать нам помощь. Ведь работа, которую мы выполняем, касается не только Академии. Однако наша общенациональная проблема: мы не ценим крупнейшего богатства — архивов. У нас не выработана соответствующая культура восприятия прошлого через документ, через артефакт, через память.

Меня лично поразило само отношение основателей УСАН к памяти. Они понимали, что Украину невозможно перенести даже условно ни в рюкзаке, ни на подошвах своих башмаков. И мучительной памятью в сердце каждого оставалась Родина. Памятью... Это слово было как молитва, как призыв (наравне со словом Украина).

Их память была обращена прежде всего к недавнему прошлому: она забрала на чужие берега уничтоженные революцией и большевистским режимом корни фамильной украинской элиты — аристократов национальной духовности и культуры. Она, их память, стучала в многочисленные тогда журналы и ежедневные газеты, оставляя на недолговечных страницах эмигрантских изданий следы навсегда прошедшего времени, которое уходило вместе с тем поколением навсегда. А не хватало места на страницах тех изданий — ложились строками воспоминаний, писем к друзьям, ежедневных заметок, записей.

Память была активной, постоянно оглядываясь в сторону Украины, все примеряя к ней. Они верили, что пройдет время — и станут достоянием украинской незаангажированной науки их труды. И архивы я воспринимаю как память, которая почивает в архивных папках, реликвиях-святынях на полках нашего архива. И в каждой папке своя история, своя судьба, свой трагизм.

Когда мы почувствуем в себе эту генетическую любовь ко всему своему?! К сожалению, у нас отсутствует эта культура даже на уровне рода, дома. Мы не осознаем, что фамильные фотографии, реликвии — это самая большая ценность. Я уже четверть века живу в Америке и наблюдаю, как они буквально лелеют свою историю, организуя уличные антикварные аукционы (Antiques Roadshow) в каждом штате, на которых люди стоят в очереди, чтобы узнать у эксперта стоимость той или иной реликвии, автографа, унаследованных от бабушки или прабабушки. И каждая вещь, сделанная в США и относящаяся к их истории, стоит в несколько раз больше, чем драгоценность из Европы. Вот таким, на первый взгляд, странным образом каждый начинает ценить исключительно свое. А у нас наоборот.

— Надеюсь, это постепенно будет меняться. Подводя итог, по вашему мнению, интегрировано ли наследие украинской диаспоры в целом в современной независимой Украине? Вспомнить хотя бы труды Омельяна Прицака, Игоря Шевченко и многих других исследователей. Газета «День» часто пишет о них, некоторые из эссе Ивана Лысяка-Рудницкого вышли в нашей серии «Бронебойная публицистика». Но, наверное, это задача для всей Украины...

— Недостаточно интегрировано. Все зависит от нас всех — и тех, кто в Украине, и тех, кто здесь. У нас общая Украина, общая наука, и наша задача — выработать общую стратегию интеграции достижений диаспоры в материковую науку. Собственно, эту задачу и выполняет УСАН в США. В частности, Григорий Грабович, член Управы. Не могу не вспомнить совместных изданий на материалах наших архивов, которые готовили ученые из Украины — Надежда Миронец, Игорь Гирич, Олесь Федорук, Галина Бурлака, Татьяна Осташко, Инна Старовойтенко, Татьяна Шестопалова, Надежда Баштова. К сожалению, не такими темпами, как хотелось бы. Без поддержки государства силами исключительно украинской общины невозможно такой объемный процесс интеграции реализовать. Но верить надо, как верили наши предшественники — и их мечты сбылись.