Памятник взятке

Всю минувшую неделю Одесса гуляла. 2 сентября Южной Пальмире стукнуло ровно 210 лет. Гостей на него созывали из самых что ни на есть первых лиц. Засвидетельствовать свое почтение имениннице прибыли министр транспорта и министр здравоохранения Украины, министр Эгейского моря и зам. министра обороны Греции, сотни других почетных гостей. И Одесса не обманула их ожиданий, еще раз доказав, что никакие социальные и политические катаклизмы не смогут заставить ее перестать шутить. Причем так, как нигде в мире. Ну, скажите на милость, в каком еще городе могут поставить памятник апельсину? Конечно, только в Одессе! Дело в том, что двести лет назад, когда город только начинал строиться, взошедший на престол Павел I повелел лишить его всех льгот и кредитов. Вероятно, чтобы насолить памяти покойной императрицы Екатерины — основательницы Одессы. Тогда хитрые одесские купцы-негоцианты задумали удивить Павла. Закупили три тысячи апельсинов — большую редкость по тем временам даже в Петербурге — и отправили императору. Шутка удалась. Взятка была принята. Городу вернули льготы, а также выделили кредит в 250 тысяч рублей на строительство морской гавани порта. Памятник этой самой первой одесской взятке властям был установлен во время празднований. Инициатором его сооружения выступил председатель Одесского апелляционного Хозяйственного суда Валерий Балух. Полгода назад этому поистине неутомимому на выдумки человеку уже удалось рассмешить всю Одессу живописными панно в новом здании Хозяйственного суда. На них участниками легендарных сюжетов «Суд Соломона» и «Спор Платона и Аристотеля» выступали губернатор и прокурор (уже бывший) области, мэр города, чиновники и судьи, обряженные в греческие тоги.

Но если вы думаете, что памятник апельсиновой взятке был единственной шуткой празднеств, то вы, как говорят в Одессе, глубоко ошибаетесь. Потому что в тот же день на центральной площади города состоялось открытие не менее интересного памятника выдающемуся градоначальнику Одессы, греку-миллионеру, знаменитому меценату и филантропу Григорию Маразли. Его усилиями в конце XIX века в городе появились: лучший в России городской театр, центральный парк, библиотеки и музеи, приюты и больницы. Однако злые языки утверждают, что памятник Маразли еще долго не был бы установлен, если бы… у главного архитектора города не появилась жизненная необходимость перенести и спрятать за ним трансформаторную будку. Замаскирована она была под псевдогреческую аркаду, а спереди украшена бронзовой фигурой градоначальника. Но «замылить» глаза одесситам все равно не удалось, и композицию стали именовать «памятником трансформаторной будке».

Вообще в этом году одесские власти превзошли сами себя. В один день за несколько часов в городе были открыты четыре памятника и два фонтана. На третьем памятнике в толпе стали поговаривать, что, мол, когда в городе слишком много памятников, он становится похож на кладбище. Но этот ропот потонул в раскатах бравурной музыки и торжественных речей, звучавших в этот день на всех языках мира.

Кроме двух уже названных монументов, на Греческой площади города был водружен памятник основателям в Одессе подпольного общества за свободу Греции «Филики Этерия». Вообще в этот раз в празднествах было очень много греческой тематики, что только добавило им веселья и колорита. Поскольку, как сказал один известный одесский драматург, Одесса — это город, который построили итальянцы, французы и греки, чтобы в нем жили украинцы, русские и евреи. В подтверждение своего природного интернационализма одесситы в свой день рождения поставили еще и памятник знаменитому польскому поэту Адаму Мицкевичу, долгое время проживавшему в Одессе. Причем поставили его не где-нибудь, а на проспекте, носящем имя императора Александра I — основного гонителя мятежного польского поэта.

В квартале от этого памятника, в городском саду на Дерибасовской, в это же самое время известный французский парфюмер Кристоф Лакарен презентовал свой фонтан духов. Скульптурная композиция представляла собой лежащих мужчину и женщину, над которыми повисли яйцо и птица. Под ними расположилась чаша с водой, куда, собственно, и падают капли духов. Однако, чтобы заставить фонтан работать, нужно в прорезь кинуть специально купленный жетон. Этот факт страшно разочаровал местных старушек, явившихся на открытие с литровыми банками.

Резо ГАБРИАДЗЕ, художник и режиссер:

— Одесса — это город, который умеет радоваться и улыбаться даже в наше нелегкое время. Время всеобщего отупения, потери человечности и эластичности сознания. Это город мира, в нем хочется жить.

Игорь КНЕЛЛЕР, постановщик и ведущий ежегодного одесского шоу награждения «12 стульев»:

— Году в 1993 мне тоже показалось, что Одесса умерла навсегда, разлетелась на осколки по миру. Но потом произошло чудо. Как ящерица отращивает себе новый хвост, так Одесса отрастила себе новую голову. С теми же интонациями, с тем же ироничным и достойным отношением к жизни. Поэтому город жил, город жив, город будет жить.

Валерий ХАИН, сатирик, редактор юмористического журнала «Фонтан»:

— Одесса, конечно, не та. Но не хуже прежней. Не так давно на одном из застолий мы с друзьями тоже задавали себе вопрос: «А та ли Одесса?» Потом предложили выпить за нее. «Не чокаясь?» — спросил кто-то. «Нет, обязательно чокаясь!» — закричали все. Потому, что Одесса всегда жива, интересна, насыщенна и разнообразна.

Григорий ГОЛУБЕНКО, писатель, драматург, сценарист, автор новых одесских рассказов «Рыжий город»:

— Конечно, Одесса меняется, как и все живое. Как только она перестанет меняться, она умрет. Из поколения в поколение Одесса сохраняет и регенерирует уникальное, присущее только ей свойство, — поразительный, парадоксальный, оптимистический и при этом конструктивный взгляд на мир. Он, правда, иногда не совпадает с самим миром. Поскольку мир в последнее время все чаще бывает неконструктивным. Одесситы же конструктивны всегда. И если бы мир прислушивался к одесситам больше, в нем меньше было бы страданий, крови и боли.