Перо, унесенное ветром

Хоть и утверждают, что не бывает второго шанса произвести первое впечатление, возражу. К вечерним буйствам в рамках ежегодных дней «Французской весны», к примеру, на Софийской площади, ни привыкнуть не удастся, ни забыть. Завораживающее первое впечатление от ангелов-акробатов, летающих в диковинном танце над площадью, можно прокручивать бесконечно. В этот весенний вечер играли артисты со зрителем так озорно и виртуозно, что публика простояла все действо, запрокинув голову, удивляясь необычному трюковому спектаклю. Сценой служили тросы, натянутые над площадью на уровне колокольни, а декорациями — городская застройка и дивный собор. Вроде те же привычные здания вокруг, памятник Богдану Хмельницкому, вечно великолепная София. Днем это просто привычный, хоть и изысканный, маршрут по ежедневным делам. Вечером же, похорошевшая от новой подсветки, французского шарма, ставших еще шикарней домов, площадь ошеломила враз. Без всяких скидок уловила, почувствовав особое внутреннее удовлетворение (впрочем, как и все остальные): не стоит становиться на цыпочки перед большой Европой, заглядывать ей в глаза. Надо просто соответствовать, как в тот вечер.

Было много зрителей, и вокруг по мобильникам переговаривались знакомые и друзья, назначая встречи. Боясь потеряться, многие подбегали к памятнику и начинали уточнять: «Я у передних ног памятника», «Я перед надписью», «Ищи у хвоста, тут свободней»...

Милиционер подошел к одной из зрительниц и вежливо сказал, что в толпе курить нельзя. И представьте себе, женщина мгновенно отошла к дереву на обочине — докурила, потом спокойно вернулась к друзьям. На автобусной остановке, уверена, подобный разговор происходил бы на повышенных тонах — раздраженный народ не церемонится. Тут же, в окружении красоты необычных небесных танцев воздушных мимов и рафинированной обстановки царило умиротворение: никто не хотел портить праздник ни себе, ни другим. Правда, наши мамаши не дарят паузу не только себе, но и детям. Возле меня стояла молодая толстуха и все время дергала свою дочь. Надоедливо звучало что-то вроде: «Алиса, иди попроси вон у того дядьки шарики. Видишь, у него сколько. Не стесняйся, а то и в жизни все будет где-то рядом, но не твоим. Алиса, натяни шарф, похолодало. Алиса, не отходи и не горбься». Продолжать можно бесконечно, но совсем не интересно. В это время заигрывали с публикой мимы, взяв в свои партнеры и огромного надувного ангела размером с троллейбус. Сверху летели буквально килограммы белых пушистых перьев, и это пуховое одеяло вмиг накрыло площадь. Тотчас началась удивительная игра. Веселая, в основном молодая публика начала обсыпаться этим подаренным пухом, кувыркаться в нем. Головы стали белыми, будто мы надели старинные парики. Внезапно поднялся сильный ветер и пух-перо, почувствовав себя абсолютным хозяином этого вечера, полетело куролесить по ближайшим улицам. На следующее утро наблюдала, какое количество дворников вышло на уборку. Пух собирали в мешки и тачки, в кульки и тележки, а он, легкий и легкомысленный, играл уже свой незапланированный спектакль, прятался в укромные уголки. Уверена, вблизи площади и достаточно далеко от нее встречаться он будет еще долго. Всем, кто не знал, откуда эта белая диковинка, объясняли знающие: тут был такой спектакль! Честно скажу, дворники этих восторгов не разделяли.

Заметила (и такое бывает часто) — даже на самом захватывающем спектакле, не переставая следить за всем происходящим, нет-нет и поймаешь себя на том, что думаешь о своих тревогах. И сколько ни повторяла в мыслях свой любимый утешительный совет: возьми дождь и солнце — и сотвори радугу, аналогия с летящими перьями навязчиво преследовала, так что отчетливо поняла — точно так же унес непонятный ветер мой депозит. Как ни пытаюсь вернуть свои деньги, натыкаюсь на стену непонимания и недоумения: что, только вам деньги нужны, не надо было доверяться. ЧД — чужие деньги гуляют по городу, оседая только в нужных карманах, гуляя по дворам, залетают только в нужные окна. Только это не безобидные перышки, а реальность. Чужих денег, оказывается, не бывает. Это просто твои деньги, ставшие в какой-то непривлекательной игре для тебя чужими, а кто автор — не докопаешься. Думая обо всем этом, подставляла лицо белому летящему на меня пуху, будто умываясь, нежась в его мягкости.

Мимы тем временем то дразнили своей недоступностью, пролетая с неимоверной скоростью по тросам вверху, то спускались так низко, что можно было почти дотянуться до протянутой руки ангела.

Увидев прямо перед собой лицо мима, приготовилась услышать что-то ободряющее, но, взглянув в его глаза, все поняла. То ли из-за грима, то ли по объективке, они признались мне: это я для вас сегодня стал белым и пушистым. У меня тоже много проблем. Вы мне помогли, а я вам.

Вот в этом и вся тайна.