«Победила дружба»,

Вопреки вполне понятному патриотическому желанию рассказывать о своей стране и о происходящих в ней событиях только хорошее, I Киевский международный кинофестиваль почти не дал поводов для восторженных слов в адрес его устроителей.

Впрочем, низкий поклон им за само намерение создать в нашей столице еще один кинофестиваль и, соответственно, за определенные усилия в этом благородном деле. Однако, чтобы кинофорум состоялся, как резонно заметил московский продюсер и актер Марк Рудинштейн, его нужно прежде всего придумать. То есть, определив концепцию, осмыслив отличие своего фестиваля от сотен других, найти для его проведения достойное место, создать кинодом, где публика будет не просто смотреть картины, но и обмениваться впечатлениями. Ибо кинофестиваль (простите, что приходится напоминать азбучные истины) — это не просто просмотр картин и последующее награждение победителей, но прежде всего общение критиков, журналистов и зрителей, обмен впечатлениями, тусовка, что все вместе и создает атмосферу праздника.

И с этой точки зрения Киевский кинофестиваль пока что не родился. Получилось, как его охарактеризовал председатель жюри Кшиштоф Занусси, «мероприятие». Ну, а поскольку для города оно так и не сумело стать событием (к чему, порой кажется, даже и не стремилось), то возник вполне закономерный вопрос: для кого и для чего проводился сей праздник кино, конкурсные фильмы которого смогли посмотреть в видеотрансляции только члены жюри и десяток-другой журналистов? Ответ в наших условиях теневой экономики напрашивается поневоле: кому-то в преддверии выборов нужно было вывести деньги на свет Божий, а значит- второго фестиваля может и не быть (очень хотелось бы ошибиться в этих невеселых прогнозах).

То, что за подобного рода мероприятиями, вопреки публичным заверениям их организаторов, стоят далеко не культурные интересы, подтвердил и прибывший на открытие кинофестиваля со своей картиной «Рембрандт: я обвиняю» Питер Гринуэй. Британский режиссер давно избавился от иллюзий по поводу того, что фестивали — это события творческие, он видит в них определенный политический расчет. И подтверждает свою позицию следующими фактами: Венецианский кинофестиваль был создан по желанию Муссолини, Берлинский — Геббельса, Каннский — Виши. То есть все три самые знаменитые кинофорума мира были вызваны к жизни диктаторскими режимами. Да и Московский кинофестиваль, будучи рожденным как «наш ответ Чемберлену», также преследовал политические цели пропаганды кинематографа СССР и созданного им социалистического лагеря. Так что вполне возможно, что и за нынешним Киевским кинофорумом вскоре покажутся «уши» тех, кто затеял его в своих личных целях...

Тем не менее, формально он состоялся и были оглашены победители. Правда, из-за отсутствия публичного обсуждения конкурсных картин имена фаворитов мало кого интересовали (на фестивалях, как известно, важен также приз зрительских симпатий). Да и каким бы ни был результат голосования нынешнего состава жюри, в данном случае в конечном итоге победила дружба. Дружба его устроителей (президентом фестиваля является Богдан Ступка) с членами жюри и несколькими именитыми гостями, которые — разумеется, не на благотворительных началах — согласились поддержать благие намерения своих украинских коллег и приехали в Киев.

Лучшим художественным фильмом, как и следовало ожидать, стало сербское «Турне» (режиссер Горан Маркович). С грустной иронией, знакомой зрителю прежде всего по картинам Кустурицы, создатели картины рассказывают о последней Балканской войне, в которой победители, как это всегда и бывает в братоубийственных бойнях, оказались побежденными. Небольшая трупа Белградского театра, отправившись в турне по охваченным огнем городам и весям развалившейся страны, испытала на своей шкуре весь абсурд войны, в которой сражаются друг с другом вчерашние соседи. Этот же фильм получил приз за лучший сценарий.

В номинации «Лучшая режиссерская работа» была отмечена аргентинская лента «Ливень» (режиссер Паула Хернандес), в которой случайная встреча мужчины и женщины под проливным дождем стала поводом для разговора о человеческом одиночестве. Отметило жюри и вторую аргентинскую картину «Три желания», в которой также рассказывается о том, как сложно современным мужчине и женщине быть вместе. Исполнитель главной роли Антонио Бирабент, точно передавший состояние мечущегося между двумя женщинами мужчины, который, с одной стороны, хочет любви, а с другой — пытается обрести независимость, был отмечен в номинации «Лучшая мужская роль». Статуэтка «За лучшую женскую роль» досталась Светлане Крючковой и Светлане Свирко за роли соответственно пожилой и молодой Анны Ахматовой в биографической ленте Дмитрия Томашпольского «Луна в зените» (Россия). Любопытно, что Томашпольский, как и режиссер другого конкурсного российского фильма «Юнкера» Игорь Черницкий, является киевлянином, получившем образование в нашем Театральном институте им. Карпенко-Карого. «Юнкеров» не спасло даже то, что они, в отличие от всех остальных конкурсных картин, были показаны в «Жовтне» на большом экране. Фильм оказался еще одной российской ура-патриотической лентой (своего рода продолжением «Адмирала»), в которой подчеркнутая любовь руоссийских военных к Родине только лишь усиливается их любовью к женщинам.

Поскольку две украинские конкурсные картины («Таинственный остров» Владимира Тихого и «Контракт» Веры Яковенко) ни в одной из номинаций отмечены не были, то жюри (думается, из уважения к доверившей им судейство стране) наряду еще с двумя картинами наградило «Контракт» дипломом «За красивый актерский ансамбль».

Героем фильма Веры Яковенко стал бомж, из которого пытаются сделать киллера, но он неожиданно для всех пробуждается к человеческой жизни. Обе украинские ленты грешат слишком поверхностным подходом к социальным проблемам общества, а желание их авторов увлечь публику сюжетной интригой, создать увлекательный триллер или детектив , мешает им исследовать метафизические стороны жизни общества и человека.

До тех пор, пока мы будем видеть в проблемах нашего социума нечто исключительное, пока будем копить обиду на своих недобросовестных политиков и судьбу вместо того, чтобы исследовать зло в своей собственной душе, мы будем снимать поверхностное, не интересное никому, кроме нас самих, кино. Овладеть американскими кинотехнологиями, которые любую, самую банальную тему делают привлекательной для жующего попкорн во время сеансов зрителя, нам пока что не под силу. В нынешней ситуации в кино нам остается только один путь: несуетное, опирающееся на достоинство и внутреннюю свободу исследование «жизни человеческого духа», которое, если оно исполнено талантливо, остается самой конвертируемой валютой в мире подлинного кино и, соответственно, на уважающих себя кинофестивалях.