Полтавский краеведческий музей — жемчужина украинского модерна

Полтавский краеведческий музей является не только одним из наиболее посещаемых культурных заведений города, но и настоящей архитектурной жемчужиной, гармонично соединившей модерный и народный стили. Хотя здание бывшего губернского земства могло бы быть совсем другим — в духе ренессанса и классицизма, если бы в дело не вмешались украинские художники. Увидев уже утвержденный в конце 1902 года проект земского архитектора Александра Ширшова, художники Сергей Васильковский и Афанасий Сластен раскритиковали его за банальность и призвали местную власть построить в исторической части Полтавы более оригинальное сооружение.

ДОМ, КАК ГРОМ

«Что вы делаете? — упрекал полтавцев Васильковский. — Вы представители одной из типичных украинских губерний. В ваших руках деньги, вы хотите строить здание, которое должно обслуживать народные потребности, — и что же вы строите? Разве это ратуша, да еще и украинская ратуша? Это же клуб, «загородный ресторан» — все, что вы хотите, только не ратуша. Зачем же строить такую вещь, посмотрев на которую, никто не скажет, что оно такое? А где же вы дели историю Украины, ее художественное творчество, которое именно здесь, на широком масштабе, и можно было бы проявить в полную силу?».

После того как Ширшов отказался вносить коррективы в свой проект, земская управа привлекла к его «шлифованию» киевского архитектора Владимира Николаева. Однако адепты национального искусства не умолкали, развернув на страницах прессы кампанию в поддержку народного («южно-русьского») стиля в архитектуре, над самой возможностью появления которого скептически насмехалась тогдашняя черносотенная периодика. Впрочем, под давлением общественности земство согласилось провести в июне 1903 года открытый конкурс, на который шесть архитекторов подали восемь проектов, в том числе индивидуальные наработки Ширшова и Николаева. Как рассказывали очевидцы заседания специальной комиссии, сначала не все ее члены благосклонно отнеслись к идее возведения здания в украинском духе, но, когда дело дошло до голосования, большинство из них поддержали эскиз харьковчанина Василия Кричевского, который во время рассмотрения горячо отстаивали Сластен и Васильковский.

Победитель должен был сразу же приступать к работе и параллельно вносить поправки в свой замысел, ведь с весны 1903 года на территории старой земской управы, еще по проекту Ширшова, проходили строительные работы: был заложен фундамент и возведены стены до подоконников первого этажа. «О том, как Кричевский создавал здание земства и как ему мешали это делать, можно написать десять детективов, — говорит заведующая научно-исследовательским отделом этнографии Полтавского краеведческого музея Галина Галян. — Архитектор использовал в экстерьере и интерьере все виды искусства: керамику, резьбу, текстиль, росписи на стенах, в частности дерево жизни. Когда художник Васильковский приехал посмотреть на готовое здание, он сказал: «Дом, как гром». Здание земства было спроектировано таким образом, чтобы оно внешне поражало. Потом, войдя в сени, эмоции композиционно набирали силу, а уже в главном купольном зале должен был наступать апофеоз красоты».

К созданию этого апофеоза художник привлек полтавских гончаров и керамистов, которые изготовили тысячи плиток для внешней и внутренней отделки сооружения. По замыслу харьковского архитектора, глазурованную сине-зеленую черепицу клали на крыше в мозаичном порядке так, чтобы она играла красками на солнце. Краеведы рассказывают, что за выполнением этой работы Василий Кричевский следил с крыши на другом здании и с помощью флажков давал указания рабочим. Также в оформлении сооружения приняли участие известные художники, в частности большой зал украшали картины Сергея Васильковского «Выборы полтавского полковника Мартына Пушкаря», «Казак Голота и татарин» и «Чумацкий Ромодановский шлях», а по эскизам Николая Самокиша выполнили орнаментальные декоративные росписи.

Все это дало основания охарактеризовать архитектурный стиль здания как украинский модерн. Собственно, к такому определению склонялись и сами его создатели, ведь неслучайно на доске учреждения они написали: «Мы — пионеры украинского стиля. Ошибка к фальши не относится. Мы сделали все, что могли. Кто может, пусть сделает лучше нас». К слову, «сделать лучше» в то время пытались и другие зодчие, которые по проекту Александра Кобелева работали над сооружением земельного банка, где в настоящее время располагается областное управление СБУ, а до этого — КГБ. В Полтаве даже существует легенда о том, что тогда, в начале ХХ в., происходило настоящее архитектурное и идеологическое соревнование, так как вроде бы земство строили в украинском стиле на деньги полтавской элиты, а банк — в русском неоромантическом духе на средства русских купцов. Конкурентов, как иронизируют острословы, рассудила сама история: в одном месте — музей, в другом — КГБ.

АРХИТЕКТУРНАЯ «ДИВЕРСИЯ» МАЛОРОССОВ

Окончательно строительство Полтавского губернского земства завершили в 1908 году и освятили в день Покрова (в 2008-ом такой же обряд провел епископ Полтавский и Кременчугский УПЦ КП Федор, поскольку за сто лет это здание много чего увидело и в прямом смысле слова настрадалось). Часть площадей учреждения занимали административные залы и кабинеты, еще какая-то часть была отведена для гостиничных комнат, архивных и хозяйственных помещений, а в одном из крыльев третьего этажа, начиная с 1906 года, действовал историко-природный музей. Это заведение учредили в 1891-ом по инициативе известного почвоведа профессора Владимира Докучаева, а к наполнению его фондов приобщились известная меценатка из Лубнов Екатерина Скаржинская, которая передала свыше 20 тысяч экспонатов и свою научную библиотеку, и полковник царской армии Павел Бобровский, подаривший коллекцию восточных древностей.

В 1909 году, по случаю празднования 200-летия победы в Полтавской битве, в губернский центр прибыл российский император Николай ІІ. Осматривая здание земства, он обратил внимание на его фасад, где были размещены пятнадцать гербов уездов Полтавщины, бывших полковых городов. Некоторые элементы геральдики — сабля, лук, стрела, копье, пистоль — были прямым напоминанием о казацком прошлом края, что, конечно, не могло понравиться монарху. Словно таким образом, думал он, малороссы прославляют себя и свою историю, а это уже было «крайне недопустимо и вредно для государства». «Когда император подошел к земству, то он увидел, насколько оно поражает. То был действительно гимн Украине, и кто бы из русских царей спокойно на это смотрел? Это же была борьба за волю и независимость Украины», — отмечает краевед Галина Галян. Однако упомянутая «неприятность» не помешала Николаю ІІ посетить выставку народного искусства и даже приобрести украинский национальный костюм, что было продиктовано, может, не так влюбленностью в культуру своих «южнорусских» подданных, как обычным жестом вежливости.

ПОБЕДА ЗДРАВОГО СМЫСЛА

После свержения царизма, в 1920 году, Полтавское земство превратили в Центральный пролетарский музей, экспозицию которого в рекордные сроки — едва ли не за полтора месяца — адаптировали под идеологические потребности большевиков. Поэтому вскоре вместо портретов государя-императора посетители уже созерцали в вестибюле бюст Владимира Ленина, а на фасаде их встречал большой плакат с изображением Иосифа Сталина в полный рост. Во время немецкой оккупации Полтавы, на протяжении 1941—1943 гг., часть экспонатов эвакуировали в Уфу, Красноярск, Тюмень и Свердловск, остальное — разграбили и уничтожили фашистские захватчики. В тот период музеем заведовал этнограф Кость Мощенко, который был националистом и поддерживал автокефальную православную церковь. Отступая из города вместе с немцами, он взял некоторые экспонаты из музейной коллекции, а затем за границей передал их митрополиту УАПЦ Мстиславу (Степану Скрипнику, племяннику Главы Директории УНР Симона Петлюры). Таким образом экспонаты попали в православный центр в Баунд-Бруке (США).

Сожженный оккупантами музей не отстраивали двадцать лет, что было в целом привычной практикой в Полтаве. Она довольно долго лежала в руинах, поскольку тогдашние партийные руководители СССР не спешили восстанавливать город, который, как они считали, якобы благосклонно встретил фашистов и неплохо с ними вел себя. Превращенное в пожарище здание реконструировали только в 1964 году, и музей опять заработал. Приглашенные московские художники подготовили обновленные экспозиции природного, исторического и советского отделов, которые размещались на двух этажах, а третий был свободен. Его не обустроили, потому что москвичи не знали украинского народного искусства и деликатно уходили от этой темы. В 1967 году, в канун очередной годовщины Октябрьского переворота, все настойчивее стали звучать предложения передать незадействованные помещения под кабинеты. Но чиновническим планам помешали сотрудники музея, организовавшие на лакомых площадях экспозицию народного быта и искусства. Керамика, дерево, резьба, текстиль, одежда — все это было расположено в хронологической последовательности по всему этажу.

Впрочем, выставка просуществовала недолго — «благодаря» пристальному глазу главного идеолога Советской Украины Валентина Маланчука, который после посещения краеведческого музея в начале 1970-х заявил: «Довольно любоваться древностью». Функционеры четко поняли сигнал, и вскоре на месте этнографической экспозиции появились выставки, посвященные разнообразным годовщинам — как ни образованию СССР, так Дню Комсомола. «Отношение к музею как к своей вотчине продолжалось до 1980-х годов, но постепенно здравый смысл побеждал. Когда партийцев переводили на другую работу или чувствовалось какое-то потепление, музейные работники снимали идеологическую ахинею и порциями экспонировали образцы народного искусства, — вспоминает Галина Галян. — Все это было не так просто. Изменения экспозиции осуществлялись под эгидой совдеповской обрядовости, что уже тогда было смешно. Во время перестройки мы сделали новую концепцию третьего этажа, отведенного под этнокультурную экспозицию».

В совсем другой атмосфере развивался Полтавский краеведческий музей после 1991 года. В нем начали действовать не только новые экспозиционные залы, очищенные от идеологических компартийных догматов, но и стали проходить художественные выставки, заработали кружки и творческие мастерские, активизировалась научно-издательская деятельность (хотя при всем этом никуда не исчезли проблемы с реконструкцией здания). В выходные и во время каникул возле заведения практически всегда можно увидеть несколько туристических автобусов или свадебные кортежи молодоженов, которые вступают в брак в сказочно красивом дворце и хотя бы на мгновение могут почувствовать себя королем и королевой. Антураж музея, как-никак, способствует.