Полюбили — в 24. Поженились — в 60...

«Слышали?! Макаровна замуж идет!» — от дома к дому разносилась по селу новость. Почтенная и порядочная женщина, замечательная учительница, отвдовев 19 лет и будучи уже пять лет пенсионеркой, приняла в дом не просто мужа, а... свою первую любовь.

ПОЛЮБИЛИ...

Сегодня Людмила Макаровна уже может признаться: все время, с тех пор как живет на Волыни, все годы замужества фото ее первой любви было с ней всегда. Но не на виду у домашних, а скрыто под другим снимком в фотоальбоме. Еще две фотографии молодого Василия Филипповича сохранялись у сестры в Житомире. Иногда, когда было тяжело, он ей снился.

Можно было, приехав к родственникам в Житомир, увидеться. Но они сознательно избегали встреч, так как у каждого складывалась своя жизнь.

— Мы знали друг друга с детства и жили через речку: она — в городе, а я в пригородном селе Станишевка. А сошлись в клубе на танцах. Помню, несколько вечеров собирался с силами, чтобы ее пригласить. Специально выбрал момент, когда Люсинька с девчатами была недалеко от двери: боялся, чтобы не отказала. В случае чего сразу в дверь, и никто бы моего позора не видел...

Но Люсинька, для сближения с которой Василий Филиппович специально научился хорошо танцевать, не отказала.

— Я еще выбрал один из последних танцев. Собирался ведь провести домой...

Через столько лет Василий Филиппович помнит не только малейшие детали первого свидания, сказанные слова, а и то, в какое платья была одета Люсинька, и какая была у нее прическа. Ему приходила повестка за повесткой в армию, а здесь любовь... Они ходили в театр, в знаменитый своей красотой житомирский парк, и вообще имели, как говорит Людмила Макаровна, «чисто платоническую любовь». В армию его таки забрали. И уже с дороги написал три письма: солдатский эшелон направлялся на место службы в Казахстан две недели... Люся обещала ждать. Но сложилось так, что поехала на работу на Волынь, оказалась в Датине и сама не поняла, как вышла замуж. Помнит, что хозяин квартиры, которую нанимала молодая учительница, много курил. На замечание квартирантки — дым глаза выедает! — только попыхкивал: «Подожди, вот муж будет курить!..» «Мой курить не будет!» — гордо отвечала Макаровна, зная, что Василий Филиппович папиросы в руки не берет.

РАССТАЛИСЬ...

Она вышла замуж за Василия Филипповича. Только не с Ясинским, а с Дорошуком. Первая любовь вернулась из армии и металась в Житомире между любовью к Люсиньке и сыновней обязанностью. Погиб трагически брат, и мать молила сына не ехать в далекую Волынь, в глубокое Полесье, где еще недавно «бандеры» по лесам ходили. Письмо, в котором писал «Единственная, прошу, умоляю, не отвечай отказом», Люся получила уже у Дорошуков.

Люсей ее называла только свекровь и мужнина тетка. Муж — Людой, свекор строго Людмилой, а для всех в селе она на долгие годы стала Макаровной. Родился сын. Женился, родил сына и Василий «житомирский». В первые годы семейной жизни, проезжая или проходя с женой мимо дома, в котором жила Люся, обязательно об этом вспоминал. Иногда ошибался в толпе, принимая за нее чужую женщину. Жена сердилась: «Будешь мне еще рассказывать, где все твои барышни жили?!»

— А какие барышни, одна Люся и была, — вздыхает Василий Филиппович. Тайком из окна трамвая посматривал на знакомый двор, лавочку, акацию и шелковицу — они напоминали юность...

Было, конечно, желание ее увидеть. И была возможность. Сестра первой жены приходилась крестной матерью сыну Люсиной сестры. Общие праздники, свадьба... И их пропускал Василий Филиппович, с намерением сохранить свою семью, не обидеть жену даже не туда брошенным взглядом. С Екатериной он прожил длинную и хорошую жизнь. Знал, что Люся через 15 лет после замужества овдовела.

— Говорю как-то свой Кате: как хорошо мы с тобой живем, а уже ведь 29-й год вместе. Она еще сказала «Не сглазь!», вскоре и заболела...

И муж Макаровны, и жена Филипповича умерли от неизлечимой болезни. Она вдовела 19 лет, он — три.

ВСТРЕТИЛИСЬ...

Провожая Василия в армию, Люся не знала, что не будет видеть его 37 лет и два месяца. Встретились они три года назад на Крещение у сестры. А виделись же только такими, как на фотоснимках.

— Смотрю, не могу узнать, а узнаю — и не могу поверить! Глаза — ее, движения — такие же, как у Люсиньки молоденькой...

— В сердце запекло, и радость, и слезы у обоих на глазах...

Василий Филиппович тяжело пережил болезнь и смерть первой жены. Людмила Макаровна долгие года вдовства на вопросы, когда выйдет замуж, отвечала одинаково:

— Выйду только за Василия Филипповича! — и, показывая рукой в направление сельского кладбища, уточняла: — Если встанет...

Ни разу не задумалась, что и первая любовь, и первый муж носили одинаковые имена.

...И СОШЛИСЬ СНОВА!

После первой встречи после многолетней разлуки Василий Ясинский побывал в Датине два раза. Было это сразу после стихии, которая наделала здесь много бед. Мы видели выкорчеванные леса — целые гектары деревьев истерзал ураган. Почти разрушенной была школа, в которой Макаровна к выходу на пенсию работала завучем. В село приезжал Леонид Кучма, и благодаря ему в Датине построена школа, которую теперь называют «президентской». У Макаровны на доме снесло крышу, упал дымоход, очень пострадал сад, а вырастить дерево — непростое дело. Ее в детстве прозывали «мичуринцем», она выставлялась даже на выставке достижений в Москве.

— Беременной, на коленах, прививала деревья, — жалеет о прошлом.

Он хотел, чтобы переехала к нему в Житомир, а она согласиться на такое не могла. Некоторое время прошло в раздумьях.

— Смириться с потерей мне — жены, а ей — мужа было нелегко. Но за свою жизнь знаю только один случай, когда супруги умерли почти день в день. Сокрушаться о минувшем было невыносимо...

И на третий раз Ясинский приехал в Датин с... косой. Приближалась пора сенокоса и надо было заготовлять корма на зиму.

Городской, собственно, человек, научился косить, пахать и даже доить корову. Ненавязчиво компанейский, интеллигентный, теперь бы сказали — коммуникабельный, именно Филиппович сам стал причиной тому, что в селе очень быстро натешились диковинкой и давно приняли его за своего.

Как говорил поэт: «Какие наши годы!» Макаровна и Филиппович обдумывают свое венчание. Расписаться в сельсовете для них уже не важно.

— Ясинскою же мне уже не быть. Как вы считаете? — раздумывает жена, которую муж и до сих пор называет щемяще-нежно Люсинькой.

Что здесь скажешь? Не каждому дано две юности прожить.