Пятое поколение

— Ваше Преосвященство, не так часто представляется случай разговаривать с украинским епископом из-за границы. Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

— В 1908 году мой дед Григорий, учитель сельской приходской школы, и баба Мария с сыном Иваном покинули свою родную Тернопольщину и переехали в Бразилию. Земли там, как и сегодня, хватало всем — каждый получал столько гектаров джунглей, сколько хотел. Осели они, как и большинство украинцев, в штате Парана, где климат более-менее напоминает земледельцу украинский. Я родился в 1928 году и был одним из семи детей Ивана Григорьевича и его жены Софии, также украинской эмигрантки. Мои дед и бабушка, отец и мать занимались, как и большинство иммигрантов в те времена, полеводством. Это сейчас картина меняется — все больше украинцев идет в образование, становится городскими обитателями. Тогда жили хуторами-фермами (колониями).

Я учился в украинской, так называемой народной школе. Первая мысль о том, чтобы посвятить себя служению церкви, возникла под влиянием встречи со Львовским епископом, посетившим наше поселение в 1939 году. Учился в семинарии при монастыре Василиан, потом изучал философию в лицее, а завершил богословское образование в римском Григорианском университете. В сан меня возвели в 1951 году там же — в Риме, после чего я вернулся в Бразилию, где началось мое пастырское служение. Работал парохом, профессором семинарии, игуменом монастыря. А в 1972 году в моей жизни произошло примечательное событие — я стал епископом. В соборе Св. Петра в Риме сам папа Павел VI рукоположил меня в сан епископа. С тех пор руковожу епархией «Святого Иоанна Крестителя» Украинской греко-католической церкви в Бразилии под названием.

— Расскажите о своей епархии.

— Паству нашу составляют украинцы и бразильцы украинского происхождения — украинцы уже в пятом поколении. Сегодня нас там приблизительно 300 тысяч — небольшая доля 170-миллионного народа Бразилии. Большинство украинцев (96%) — греко-католики, другие исповедуют православие. Епархия состоит из 23-х приходов и обслуживает 230 храмов — принимая во внимание то, что верующие раскиданы на большой территории. Так что наши 92 священника все время в движении, удовлетворяя духовные потребности людей. Четыре семинарии готовят духовные кадры, учат богословию и философии. У нас четыре радиостанции, вещающие на украинском языке; еженедельно транслируем богослужение на украинском, имеется также доступ к ТВ, но только в большие праздники. Большим событием был для нас визит в Бразилию президента Кучмы. Представители украинской общины встречали его возле самолета, пели «Ще не вмерла Україна».

Особое значение в церковной жизни имеют наши пять мужских и женских монастырей; в частности, большая община Сестер Служительниц Непорочной девы Марии. В состав общины входят 526 монахинь. Наши монахи и монахини не замыкаются за стенами монастырей, видят свою миссию не только в том, чтобы молиться Богу, не видя ничего вокруг. Они живут нуждами людей, ведут духовно-просветительский труд с детьми, молодежью, сохраняют и учат украинский язык. Из семинарий, которые содержат отцы Василиане при монастырях, сегодня выходят все наши священники — с тех пор (1935), как уменьшился поток миссионеров с родины. Без широкой миссионерской и просветительской деятельности монашеских общин наша церковь не выжила бы.

— Расскажите, как складываются в общине межконфессиональные отношения — с православными, с католиками римского обряда? Как, вообще, обстоят дела с религиозностью и веротерпимостью в Бразилии?

— Не худшим образом. С немногочисленными православными украинцами, принадлежащими к УПЦ Америки (их среди украинцев около 5%), мы постоянно общаемся, мирно живем в братской любви (возможно, потому, что никогда не идем ни на какие дискуссии). Они бывают на наших богослужениях — хотя бы потому, что у них мало храмов и часто на большом расстоянии.

Основная христианская конфессия Бразилии — Римско-католическая церковь. Довольно долго было распространено представление, что католики составляют чуть ли не 90% населения страны. В результате социологических опросов и анализа оказалось, однако, что их 65%, то есть «всего» 110 миллионов. (Другие верующие — различные протестантские церкви, как старинные, так и новые; украинцев среди них нет). В отношениях с римокатоликами у нас наблюдается полная гармония. Учитывая, по- видимому, нашу немногочисленность, католический епископат в случае необходимости идет нам навстречу, помогает. Так, например, выступает за то, чтобы создать в Бразилии митрополию УКЦ. На праздники духовенство и миряне ходят в храмы другой церкви, вместе проводим богослужения. Никаких трений, которые, кажется, иногда имеют место в Украине. Нормально общаемся также с поляками-католиками, хотя первые переселенцы — украинцы и поляки — было, прихватили с собой также историческую вражду. Это давно осталось в прошлом.

— Какой язык церкви и язык общения бразильских украинцев? Можно ли сохранить язык своих родителей, живя — поколение за поколением — в иноязычном окружении?

— Это важная, благородная, но действительно весьма сложная задача. Как я уже говорил — сейчас пятое поколение украинцев, деды и прадеды которых родились в Бразилии. К тому же, нас сравнительно немного. Сегодня картина такова. Молодежь помнит о своем происхождении, уважает свою веру, но понимают украинский далеко не все. Особенно в городах. В сельских поселениях, на фермах несколько лучше. В некоторых больших поселениях по желанию людей украинский язык преподается в государственных школах.

Наша церковь делает все возможное, чтобы сохранить украинский язык, украинскую духовность. Начиная с того, что богослужения в храмах проводим преимущественно (90%) на украинском. Наши семинарии — украиноязычные; это единственные в Бразилии чисто украинские учебные заведения. То же можно сказать о субботних и воскресных школах при храмах; при монастырях работают летние интернаты для детей — там изучают язык, музыку, рисуют писанки, разучивают украинские песни. Есть 13 фольклорных групп, проводим большие яркие фестивали, на которые приходят не только украинцы, Кстати, эти фестивали — одни из источников финансирования нужд церкви.

Хоры у нас весьма популярны как среди детей, так и среди взрослых. Но почему-то очень редко попадаются красивые голоса, такие, как в Украине. Воздух здесь особенный, что ли? Прямо соловьи! Слушаешь и не знаешь, где находишься — на земле или на небе. У нас такое редко встретишь.

Так что оцениваю, что еще 100 лет, как минимум, украинский язык здесь «продержится», а там — воля Божья. Для сравнения скажу, что польские переселенцы в Бразилию (их здесь 700 тысяч), имеющие приблизительно такой же «стаж» бразильской жизни, давно утратили свой язык; сегодня есть только два костела, где служат на польском. Они довольно быстро слились с латинизированной тогда Бразилией.

— Жизнь в диаспоре, в отрыве от своей земли и народа, неминуемо приводит к появлению определенных отличий, особенностей в обряде, в церковной жизни. Чем отличается церковная жизнь УГК Бразилии от УГК в Украине?

— Во-первых, хочу отметить, что мы всегда, везде и во всех обстоятельствах отмечаем праздники и тщательно выполняем обряды своей церкви. Определенные отличия, однако, есть — их не может не быть. Начнем с того, что в 1939 году наша церковь перешла на григорианский календарь, живет по новому стилю. Это было сделано из чисто практических, а не каких-то там богословских или церковно-политических, соображений. Потому что УГК — только малая песчинка в стране, придерживающейся григорианского календаря. Если бы мы сохранили юлианский, это весьма усложнило бы не только церковную, но и общественную жизнь наших прихожан. В частности, потому, что как граждане Бразилии украинцы должны принимать участие во многочисленных государственных торжествах, связанных с католическими праздниками. Мы никогда не ориентировали народ на то, чтобы быть вечными отщепенцами.

Вторым существенным отличием является общий целибат духовенства, а не только епископов и архимандритов, как это принято в Украине. В этом есть большое преимущество — приходские священники, освобожденные от семейных обязанностей, все свое время, внимание, заботы отдают своей общине, ее проблемам. Посмотрите внимательно на женатых священников в Украине, как православных, так и католических. Некоторым из них просто не хватает времени на дела церкви — дети, новая квартира, мебель, больная жена и тому подобное.

— Но ведь целибат может стать причиной других проблем, таких, например, которые сегодня волнуют Соединенные Штаты и в которые вмешался даже президент Буш, несмотря на свою заангажированность борьбой с терроризмом. (Несколько католических духовных лиц США обвинены в растлении мальчиков. — К.Г. ). Ваша церковь не страдает от подобных отклонений, которые не так редко наблюдаются в мужских сообществах — в армии, тюрьмах, а также, к сожалению, в монастырях?

— Все, связанное с человеком, с его греховной природой, имеет, подобно медали, две стороны — белую и черную. Самое благородное явление может обернуться злом. Нас Бог миловал. Изредка бывают случаи, когда священник где-то через 15 — 20 лет призвания, вдруг решает сложить сан, стать светским человеком, вступить в брак. Для церкви это очень большая печаль и ущерб для веры; однако, в отличие от Средневековья, теперь это не связано с каким-то остракизмом, проклятием и тому подобное. А что касается североамериканских дел, то здесь одна причина — слишком большое благосостояние и слишком малая духовность. И скрывать такие грехи — напрасное дело. Все равно выйдет на глаза человеческие.

Я хотел объяснить еще некоторые обрядовые особенности нашей церкви, связанные с заботой о мирянах. Во-первых, во всех наших храмах, в отличие от православных и греко-католических в Украине, стоят скамейки для верующих — в определенные отрезки богослужения люди могут сидеть. Это особенно необходимо для пожилых людей, беременных женщин или больных. (В церквях православной Элладской (Греческой) церкви также установлены ряды скамей. — К.Г. ). Мы также немного сокращаем богослужение, считаясь с динамичным поведением нашей молодежи и пытаясь удержать ее во храме. Но сокращаем предельно осторожно.

— Скажите, кто финансирует церковь, на какие средства живет и действует духовенство УГК церкви Бразилии? Я знаю, например, что парох одной из православных украинских общин в Германии вынужден зарабатывать на жизнь своей светской профессией.

— У нас духовенство полностью содержит общины — обеспечивает всем необходимым для жизни и труда, включая автомобиль и средства связи. Ни монастырскому духовенству, ни мирскому нет никакой необходимости «зарабатывать на хлеб». Обычно община весьма почитает своего пастыря. Посмотрели бы вы, как трогательно празднуют день рождения священника! Сколько внимания, сколько подарков!

— Преосвященный Владыко, расскажите немного, как сегодня живут украинцы Бразилии, чем занимаются? Так и остались при земле, в сельском хозяйстве, как давние первопроходцы?

— Так было с первыми тремя поколениями эмигрантов. Картина начала радикально изменяться в течение последних двух десятилетий. Теперь очень высоко ценится образование, профессия, желание подняться над своим положением. Соответственно растет благосостояние. Для примера скажу, что все мои сестры имеют университетское образование, одна из них — профессор. Бразилия, впрочем, страна резких контрастов. Поэтому здесь немало бедных, среди них и наши земляки. А в целом, страна не очень богатая по сравнению с Западной Европой. Например, пенсия профессора не превышает $300.

В заключение еще раз отмечу, что украинцы-эмигранты в течение вот уже 105 лет, начиная с первых лет, всегда находились под духовной опекой нашей церкви. Священники из Украины находили свой народ, свою паству в самых отдаленных джунглях чужой тогда страны, заботились о них, поддерживали их. Это сохранило наше лицо, сердце, дух и веру.