Самоселы — довольны!

— Каковы самые броские особенности социального поведения лиц, пострадавших вследствие аварии на ЧАЭС?

— Есть среди чернобыльцев группы людей, которые в принципе потеряли способность к инновациям. При опросах, например, переселенцев, оказывается, что среди них практически нет инициативных людей. В подавляющем большинстве случаев превалирует полностью патерналистская модель поведения: дайте необходимое, пусть за нас и решают, и отвечают. Но что характерно: такие же группы появились и среди других категорий наших сограждан

Кроме того, у нас, подчеркиваю, никогда не было цивилизованного порядка в государстве — режим времен диктатуры таким порядком считать, разумеется, нельзя. Мы не знаем, что такое настоящий порядок. А с этим качеством тесно связана степень социального здоровья. Под ним подразумевается физическое и психическое здоровье, осознание реальной цели, способность ее осуществить, готовность к какой-то деятельности и последнее — умение восстанавливать силы, отдыхать (чего мы, кстати, тоже не умеем). Всем этим наше общество, как оказалось, в достаточной мере не обладает. Мы лишены воли к жизни.

— Все поголовно?

— Я имею в виду установки массового сознания. Конечно, есть люди, которые догадываются, что надо делать, но речь идет о том, чтобы это стало разумением и делом большинства обычных граждан. Вернемся для примера к постчернобыльскому опыту. Большая часть пострадавших знает о том, как очищать почву, но значительно меньшая — освоила эту технологию, и совсем ничтожная — делает это. В связи с этим встает интересный вопрос: а что же делать? Как изменить уровень сознания? Дело в том, что пока мы не покажем человеку, как ему нужно перестроить свою жизнь, ничего не получится.

— Но ведь человек в большинстве случаев сопротивляется изменениям.

— В том-то и фокус, что нужно уметь преодолевать сопротивление обыденного сознания. Это сложная, кропотливая работа. Исчерпывается кредит доверия. Надо работать с людьми и восстанавливать доверие. Надо вести профессиональный диалог с народом. По поводу эффективности этого диалога можно привести характерный пример. «Откуда Вы получаете информацию о состоянии окружающей среды и как нужно себя вести?» — спрашивают социологи жителей 2-ой и 3-ей «чернобыльских» зон. Большинство, свыше 60%, отвечают, — «от соседей, родственников и знакомых». И только 5—10% — от специалистов и властей. Где у нас системы, призванные повысить коэффициент компетентности граждан в вопросах действий власти?

— Каковы еще характерные черты пострадавших?

— Изнурение неопределенностью. Как и, снова-таки, у большинства украинцев. При широчайшей безработице 40% людей жалуются, что они чрезмерно загружены! (20% — недогружены и 40% — в меру своих сил). Да, они «крутятся», выживают, но они устали не физически, а психологически. Это усталость от поиска хоть какой-то целостной картины мира. Следующий интересный показатель — насколько вперед человек планирует свою жизнь. Средний украинец сейчас планирует свою жизнь на несколько месяцев. Но появилась категория людей, которой раньше вообще не было — они не планируют жизнь совсем. Это 35% — как правило, люди старшего поколения. И еще 40% тех, кто в общем планирует свою жизнь не более чем на месяц вперед. Следовательно, имеем до трех четвертей граждан, для которых будущего не существует.

— Правильно ли впечатление, что «чернобыльцы» и переселенцы, как и большинство граждан , недовольны всем и вся?

— Совсем нет. Здесь наблюдается удивительный феномен несоответствия между реальностью и самооценками социального самочувствия. На это впервые обратил внимание мой коллега Евгений Головаха, и результаты исследований подтвердили его правоту. Наблюдаем несоответствие между реальностью, самооценками условий жизни и социальным самочувствием. Самоселы в «зоне» ЧАЭС, например, говорят, что вся природа у них уже чиста, здоровье, конечно, плохое, условия жизни неважные, но самочувствием — довольны! А у переселенцев все наоборот. Всем обеспечены, на здоровье, правда, сильно жалуются, окружающая среда сносная, а вот самочувствие — хуже некуда. Кстати, так же, как и переселенцы, недовольны жизнью и местные жители. Я не могу объяснить сейчас, как переселенцы повлияли на жителей «чистых» районов, к которым их переселили, но это факт. Это явление нужно изучать еще.

Катастрофа разрушила картину мира переселенцев, и, как оказалось, компенсировать это невозможно. Так же, как распад привычной нам советской схемы общественных отношений нарушил картину мира всей нации, которая до сих пор не может выстроить дееспособную модель взамен отжившей. Следует направить все усилия здоровых сил общества и государственных структур на закрепление в массовом сознании «стереотипа активности», научить людей самих решать свои проблемы. Пока наша власть не повернется лицом к этой проблеме, нам не выбраться из самого страшного кризиса — кризиса социального здоровья.