Самый «развеселый» квартал Амстердама — довольно грустное место

ПУТЕВЫЕ ОЧЕРКИ (не претендующие на объективность)

Продолжение. Начало в номерах за 30, 31 мая, 5, 7, 14, 21, 27 июня, 5, 12, 19, 26 июля

МОРСКОЙ МУЗЕЙ

Смешиваемся с амстердамской толпой и направляемся к знаменитому Морскому музею. В уличной массе обращает на себя внимание то, что мужики здесь выше ростом, а периодически попадаются черные и белые гиганты. Барышням, предпочитающим рослых мужчин, — прямая дорога в столицу Нидерландов.

Здание Морского музея похоже на крепость в форме квадрата, крытую черепичной крышей. Это или по- боевому ощетинившийся дворец, или, напротив, военная единица, которая, ввиду отсутствия опасности, обрела беспечные «гражданские» атрибуты. Адмирал в отставке!

Из реальных «посудин» демонстрируется голландское Королевское судно 1816 года. Очень смахивает на галеру. Королевская семья располагалась на корме под навесом. А пару десятков офицеров дружно гребли, как рабы, пока аристократия обмахивалась веерами.

Во дворе музея дети играли с клоунами. Музей — не застывший паноптикум экспонатов. Для детей тамошние ценности выглядят как некая декорация к спектаклю, в котором они принимают участие. А для ребенка это и есть — «по-настоящему»...

Мы увидели изображения сотен негров, которых штабелями перевозили на кораблях из Африки в качестве рабов. Они по трюмам лежали впритирку (им было гораздо хуже, чем в нашем автобусе!)

Условное обозначение фигурок этих несчастных (графика сродни пляшущим человечкам Шерлока Холмса) должно по идее бить на жалость. Но как часто случается — все дошло до абсурда. Эти рисунки здесь повсюду: на стенах, в фойе и даже на занавесках. Создается впечатление, что голландцы гордятся усиленными транспортировками чернокожих.

В основном в музее множество тонких и точных копий древних и современных кораблей.

Выходим через черный ход, а там в бухте стоит трехмачтовый фрегат! Это другое дело! Здесь реально можно потрогать романтику руками.

Ветер надрывается, мачты кренятся, фрегат раскачивается. Если лечь на палубу и посмотреть на мачту снизу вверх, понаблюдать, как на фоне рей и сеток проносятся облака, — запросто можно вообразить, что ты в открытом море. Полная имитация!

Когда спускаешься в трюм — слышен зловещий корабельный скрип, двести раз описываемый в авантюрно-приключенческой литературе.

Артист, правда, немножко перебил романтику. Представление, в котором он участвовал в роли пирата, закончилось, и он, скинув черный камзол с белыми кружевами в сундук, достал рваные джинсы. Прямо Горец какой-то!

Комфорт в давние времена был не ахти. Гальюн на самой верхотуре кормовой башни. Он просто лилипутских размеров. Вход в него, как в скворечник. А представьте, в открытом море как там швыряет? И это каюта боцмана!

Напротив музея, с фрегата, открывается панорама на чрезвычайно оригинальное здание — в виде тонущего «Титаника». Выглядит оно как памятник людской самонадеянности.

КВАРТАЛ КРАСНЫХФОНАРЕЙ

Насытившись океанской романтикой, идем в город, где все дома, как я уже говорил, кривые, словно шурующие раскачивающейся походкой нетрезвые моряки.

Решили подробнее исследовать квартал Красных Фонарей. История его возникновения логична для этого города. Обычный человек не может, увидев полуголую женщину за стеклом, тут же побежать заниматься с ней сексом. А пьяному моряку — то, что нужно. Ему же некогда, ему надо побыстрее. Прибыл на недельку в порт — быстренько сюда. Разврат, гулянки. Деньги закончились — опять в океанские просторы. Традиция, сложившаяся веками.

Шагаем среди стеклянных витрин, где улыбаются и подмигивают многочисленные жрицы любви всех национальностей. Вдруг грудастая негритянка профессионально возбудилась при виде моей поджарой фигуры и стала активно барабанить в стекло со своей стороны. Так уж ей захотелось, что она открыла стеклянную дверь-окно и побежала за мной с криком: «Твенти файф!» То бишь согласна за двадцать пять евро. Вопрос в другом — согласен ли я? Однако на меня она произвела меньшее впечатление. И я, вежливо послав ее обратно в «аквариум», с удивлением уперся в церковь. Церковь была на расстоянии четырех метров от борделя. Согрешил — через дорогу покаялся — удобно.

На доме напротив церкви висела умилительная вывеска: «Информационный центр по проституции». Дабы клиент не перепугался, прямо на стекле у многих дам висит план здания, телефон, офис, и пунктиром показано, куда тебя поведут заниматься сексом. Все «прозрачно», никаких тайн. Бизнес требует аккуратности.

В наше поле зрения попал колоритный дедулька. Он все время стучался к разными девицам. Лет он шестидесяти, ученого вида, в очках и берете. «Профессор» торгуется, но не заходит. Редко минует кого из проституток. Ему явно доставляет удовольствие процесс торговли. Другой процесс, судя по всему, его интересует слабо. А в среднем цены такие: 50 евро — красавица, 25 (и ниже) — похуже.

Африканки, мексиканки и кореянки спокойно воспринимают бдение «застеколья». Толстые азиатки и негритянки трясут животами, а мексиканки задорно улыбаются и подмигивают. Образы у всех — разные. От откровенных секс-бомб до романтической девушки испанского вида с голубым цветком в волосах.

Упитанные мексиканские женщины открыли стеклянные двери и громко переговариваются между собой, как в мыльном телесериале. На них прикрикнул сутенер. Хватит, мол, трепаться. Они от него отмахнулись и еще немного почесали языками.

К красивой мексиканке в белом платьице завалил молодой араб. Через несколько минут выскочил удовлетворенный и похлопал себя по карманам. На какое-то количество евро в них стало меньше.

Есть тут и наши славянские красотки, но им как-то грустно в клетках. Не тот стаж рабства, как у негритянок-мексиканок, чтобы в клетке чувствовать себя нормально. Им я не улыбнулся, как многим. Как-то не прикалывало.

Говорю своему постоянному отельному соседу, с которым уже сдружился, Михаилу: «Ты собираешься выбираться из этого квартала?» Он отвечает: «Стараюсь, но почему-то обратно затягивает». Пытаюсь разными способами вывести компанию из злачного района. «Пойдемте уже в какое-нибудь другое место», — предлагаю. «В музей?» — сказали они и засмеялись.

Для разнообразия направляемся в секс-шоп. Там полно всяких резиновых и кожаных секс-костюмов. Два манекена с крестами: секс-садист и развратная монашка, завлекательно поднимающая сутану и показывающая белье. Самыми оригинальными оказались мужские трусики в сердечках. Они являлись головой слона с хоботом в причинном месте. И смешно и игриво.

Ряды порнографических фильмов на дисках. Особенно впечатлила врач скорой помощи. С грудью пятого размера и с медицинской шапочкой на голове. Видно, что она оказывает качественную помощь.

В результате наших последующих блужданий оказываемся в закрытом дворике, где все стены в аквариумах с девицами. Казалось, если сзади упадет железная дверь — мы в секс-ловушке.

Впереди нашей группы шествовала девушка Настя и все время сопереживающе говорила о проститутках: «А может, у них плохо сложилась судьба?» Как раз во время сочувствующего Настиного монолога одна из застекольных девиц подмигнула мне, а потом, узрев Настю, показала жестом: я понимаю, вам нельзя, вы «с прицепом». Я пожал плечами, мол, извините, действительно, не могу сейчас облегчить вашу тяжкую долю.

Фотографировать проституток категорически запрещено. Везде таблички «Ноу фото». Однако во мне клокотало репортерское честолюбие. Жутко хотелось щелкнуть жрицу любви. На добрую память.

Разработал сценарий, якобы снимаем мой фотопортрет, в то время как на заднем фоне в окне и будет нужный объект. Им оказалась та самая чудная мексиканка в белом платьице. Когда мы сделали несколько снимков, она, почуяв неладное, возмущенно замахала руками. Лица на фото, конечно, не видно, но представление об «аквариумах» полное.

Вечером, под воздействием электрического света, белье на девицах стало светиться, будто неоновое.

Ноги гудят уже, кажется, вслух. Ходим, как заговоренные, тут часов пять! Всех проституток уже в лицо знаем!

Вновь напарываемся на мексиканку, которую фотографировали днем. Тогда она была озорна и радостна. А теперь, часам к семи вечера, у нее огромные черные круги под глазами. Сразу стало ясно — хлеб тяжелый.

Чем больше мы наматывали круги по этому развеселому району, тем становилось грустнее. Возникло ощущение рабовладельческого рынка. Наверняка приблизительно так и покупали народ в старые и не слишком добрые времена. Ну, к примеру, когда негров в трюмах перевозили.

И чем зазывнее становились узоры реклам, чем больше в окнах появлялось женщин в светящемся белье, чем ярче подсвечивали фонтан в виде фаллоса с двумя гранитными шарами, олицетворяющими гениталии — тем становилось противнее. Ощущения развратного веселья не возникало. На мозги начинало давить ощущение машины. Машины по удовлетворению и переработке человечески тел!

ТРАВУШКА-МУРАВУШКА?

Насчет марихуаны и прочей травы, о которой мы так много наслышаны, могу заметить, что в тех кафе, куда мы заходили, ничего такого не предлагалось. Даже в самом злачном районе полно, в основном, разных пивных. Обыкновенных и ничем не примечательных.

Но, гуляя по Амстердаму, иногда внезапно напарываешься на торговцев наркотиков. Сворачиваешь в какой-нибудь узкий переулок центра и вдруг оказываешься один на один с двадцатью неграми подозрительного вида. Как в американском боевике. Становится чуть-чуть не по себе. Так мы «попадали» раза два — три.

Но конфликтов здесь нет (или, во всяком случае, их незаметно). Вероятно, все торговцы наркотиков, сутенеры и еще большая куча народу, работающая в бизнесе порока, заинтересованы в четких правилах игры, чтобы не возникала цепочка конфликтных ситуаций. Война им не нужна. Она отпугнет миллионы туристов, которых прокачивает этот сверхмегаполис. В этой порочной сфере незримо присутствует терпимость. Чтобы не мешать друг другу растлеваться.