Саша, на всю руку мастер

Сашу Шоломицкого в селе жалеют. И есть за что! Господь незря же дал людям две ноги, две руки, два глаза и даже почки — две... Потеряв четырехлетним правую руку по самое плечо (затянуло в комбайн), он привык обходиться одной, левой. И не только сам решает все вопросы, но после смерти отца и матери стал опекуном младшего брата.

Ни Сашу, ни Славика мы дома не застали. Глуховатая соседка рассказала, что старший брат завез младшего на каникулы к сестре в Беларусь. А сам где-то в поле коров пасет.

— И коня, детки, держит, и косит сам, как-то левой приспособился. И кормов скоту заготовит, — рада была рассказать о парне женщина, но глухота мешала.

Старая хата, в которой живут Шоломицкие, на самой окраине села Воля-Любешевская. Далее, за несколько десятков метров, в густом лесочке только кладбище, на котором уже год как лежит мать, сгоревшая от туберкулеза совсем молодой. И три года как отец ушел из жизни — вот такие трагедии! — пошел из жизни, наложив на себя руки. А там — сколько глаз видит — просторный луг, порезанный ходами Стохода, и на этой зеленой скатерти кажутся игрушечными кони, коровы, телята, а овечки — белыми пушистыми мячиками. И две черных точечки виднеются вдали. Они растут прямо на глазах, превращаясь в двух мужчин, — и у одного вместо правой руки аккуратно заправленный рукав. Нет, сегодня нам все-таки посчастливилось встретиться с Сашей!

При первой встрече он производит впечатление, словно это не рабочий 21-летний парень — в будничной, застиранной, не совсем чистой одежде и с босыми ногами, а красная девица, смущенная и стеснительная. Да и что рассказывать? Хозяйничает как умеет.

Держит корову, телку, коня. Держит свиней, но большую на праздник закололи, а поросенка конь недавно забил.

Корову Саша доит сам. Есть молоко для себя и для брата, и для теленка, есть сыр и сметана.

Имеет немалый кусок огорода. Около избы тридцать соток, и в поле около сорока. В этом году посадил картофель и посеял овес.

Огород сапкой пропалывает сам. Сам и пашет — плуг есть, и навоз сам разбрасывает...

Сам дрова рубит...

Сами с братом себе кушать готовят...

Сам хлеб печет...

— Он еще и нам помогает! — рассказала позже Сашина соседка, 13-летняя Алла Чернюк. — Мы картофель садили, он так быстро «подбрасывал», что женщины и с двумя руками не могли за ним угнаться.

— А вы ему помогаете?

— Только когда попросит. А так все сам! Вот недавно мама ему сено сгребать ходила...

Между домашними хлопотами, когда мама на работе, а папа пошел в поле, девочка охотно рассказала, что в селе Саша со многими дружит. С ее братом Виталем, который недавно в армию пошел, и с Довжиковыми парнями, которых аж трое... Похвасталась, что он с парнями красиво играет... в волейбол, и мы видели старую сетку, натянутую между двумя столбами напротив избы Шоломицких. Правда, «за компанию» может Саша и водочки выпить! И девчата у него бывают... Откровенная Аллочка одну недавно видела — красивая такая! — и была она не с Воли-Любешевской, а из соседних сел, из тех, что за Стоходом. ***

Если сегодня чего и недостает братьям Шоломицким, то только денег. На двух имеют в месяц сто гривен: «инвалидские» Саши и «сиротские» Славика. И явно нехватает в избе женской руки: об этом, кажется, аж кричат небеленые стены и весь тот кавардак, в котором привыкли жить братья. Забегают помочь жены братьев, но, собственно, только забегают: у каждого теперь свои заботы. Если Саша хороший хозяин (одних дров заготовил и аккуратно сложил в сарае столько, что не у каждого здорового дядьки увидишь), то хозяйка с него неважная. Требовать, чтобы все так же красиво было в его большом хозяйстве, чтобы сам кормил себя и брата-сироту, да еще и белил, и чисто стирал, вероятно, таки слишком.

Саша — предпоследний сын в многодетной семье Шоломицких. Старшая из детей — Таня, которая с мужем перебралась в Беларусь, где жить лучше. Это к ней завез Саша младшего брата: пусть побудет, сколько захочет. К Тане — на заработки к сябрам — отправились Петр и Сергей. Валя болела сахарным диабетом и шесть лет тому назад умерла. В Воле-Любешевской живет Коля с семьей, здесь же и семья Петра. Но когда умерла мать, никто из здоровых и сильных братьев-сестер не взял на себя опекунство над младшим, 11- летним, сиротой. Почему опекунские органы наградили этим обязательством парня-калеку, напрасно спрашивать. И так ясно, что больше не было кого. Однако Славика никакими уговорами в интернат уже от брата не забрать.

А мне все время хотелось спросить Сашу, не болит ли его натруженная рука.