Слово в защиту Киева

Возвращаешься, даже после непродолжительного отсутствия, — и жутко смотреть на вакханалию застроек в историческом центре Киева. Ну, а если хотя бы немножко познакомиться с реальной «кухней» выдачи разрешений и теми, кто их выдавал годами и десятилетиями? И с тем, как изменялась (не для этого ли?) законодательная база охраны памятников?

КТО ВЫДАВАЛ

В Киеве действуют две инстанции, которые определены быть таковыми. Одна начала свою работу еще в 1992 году. Это городское управление охраны памятников, которое со дня создания, все это время, возглавлялось одним человеком — Русланом Кухаренко, — и все его знали, а учреждение называли «управлением Кухаренко». Второе, общегосударственного уровня, образовано в 2002 году, а с начала 2003-го его возглавляет Николай Кучерук. Теперь это Государственная служба по вопросам национального культурного наследия — Госкультурнаследия. Эти два человека и выдавали разрешения на все застройки в Киеве, один в течение 18 лет, второй — в течение 8. Правда, в 2010 году Кухаренко неожиданно отправили в СИЗО, а Кучерук перешел на работу в подчиненное учреждение.

А КАК ДОЛЖНО БЫТЬ ПО ЗАКОНУ?

С принятием «нового» (в 2000 году) закона центральным органом исполнительной власти в сфере охраны памятников стало Минкультуры. Раньше существовало распределение: Госстрой (теперь Минрегионстрой) Украины заботился о памятниках архитектуры, а Минкультуры отвечало за памятники истории и культуры. Все десять лет действия нового закона Минрегионстрой хотел возвращения властных полномочий относительно памятников архитектуры. Выдвигал два основных неопровержимых аргумента в свою пользу — лучшее состояние Софийского (своего) заповедника, чем Лаврского (минкультуровского), а также наличие квалифицированных кадров архитекторов-градостроителей по всей стране. Минкультуры в ответ держалось за «вертикаль» и апеллировало к пространному международному опыту, где такого «анахронизма», как «Госстрой», вообще не существует. В конечном итоге, эти аргументы Министерства культуры и туризма (наверное, были еще какие-то, ныне неизвестные) оказались более убедительными. И из-за этого в 2011 году Минрегионстрой потерял также все заповедники своего подчинения вместе с взлелеянной им Софией Киевской и их бюджетным финансированием.

Кстати, инспекторы ЮНЕСКО и Комитета всемирного наследия (КВН) заметили отличия, и не только в том, в каком состоянии находятся София и Лавра, но и в отношении к памятникам и, конечно, поинтересовались, почему это так и не было бы «лучше» обоим заповедникам в Минрегионстрое. Логика экспертов понятна — развести принятие решений и контроль: не должна одна и та же структура и принимать решения, и выполнять их, и контролировать их выполнение. Ведь «конфликт интересов» — это хорошо для памятников (нам хотя бы в сфере охраны памятников добиться распределения властных полномочий на «законодательные», «исполнительные» и «судебные»!). Это было подано как «требование» ЮНЕСКО объединить (под одним номером!) оба заповедника под Минкультом. Все сделано с точностью до наоборот! Конфликт интересов — это плохо для «вертикали».

Госкультурнаследия должна была бы стать частью Минкультуры, но эту службу зарегистрировали как самостоятельное юридическое лицо с собственной печатью и, понятно, правом подписи, — и стала она правительственным органом непредусмотренным законом, однако созданным при Министерстве культуры и административно лишь ему подчиненной структурой (опять «вертикаль»). Удобно, особенно для Министерства: влияет на все, но не отвечает ни за что!

ЗАПОВЕДНИКИ

Их в Украине более шестидесяти, однако согласно новому (от 2000 года) Закону «Об охране культурного наследия» они потеряли полномочия органов охраны памятников на своих территориях. Заповедники не отвечают за заповедники. Отныне они не субъекты правоотношений, а объекты.

Еще раньше, в 1990-х годах, подольский заповедник «Древний Киев» подчинили вышеупомянутому Руслану Кухаренко, и его усилиями тот вообще потерял права юридического лица, а все памятники с баланса заповедника были переданы на баланс в... Киевский научно-методический центр, который подчинен управлению Кухаренко. А на балансе там находилось 68 памятников! Лакомый кусок. Интересно, что осталось? Не исключено, что именно эта бурная и «плодотворная» деятельность городского управления кое-кому не давала покоя. Ведь существовали отделы охраны памятников и в Минкультуры, и в Госстрое Украины (откуда, кстати, и Кучерук). Да и при ГлавАПУ, городском архитектурном управлении, также был отдел охраны памятников, где был и архив, и амбициозные хранители достопримечательностей.

А КАКИЕ МЕСТА В СТОЛИЦЕ НАИБОЛЕЕ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫ?

Понятно — исторический центр! Это Печерск, то, что вокруг Лавры; это Верхний город — то, что вокруг Софии; это Нижний город — Подол. Это и склоны Днепра — от Лавры до Подола и Софии на Горе. Понятно, что эти места должны быть наиболее сбережены, наиболее защищены, прежде всего, оставлены как наследие. Там и были образованы три киевских заповедника, которые собой «накрыли» практически весь исторический центр. Во-первых, «Национальный Киево-Печерский историко-культурный заповедник» с музеями бывшего Музейного Городка, полумиллионными коллекциями, которые стали музейными еще с дореволюционных времен. Во-вторых, «Национальный заповедник «София Киевская» с филиалами — Кирилловской и Андреевской церквями, Золотыми Воротами и охранными зонами больше города Ярослава — настоящего киевского Акрополя. И, наконец, «Государственный историко-архитектурный заповедник «Древний Киев» — почти весь давний Подол, общипанный, но сохраненный вопреки советскому безденежью.

ОХРАННЫЕ ЗОНЫ

Вокруг именно этих трех исторических центров Киева и были установлены охранные зоны известным решением № 920 исполкома Киевсовета еще в 1979 году. С целью защиты объектов. А затем, с целью «улучшения» защиты, эти зоны уточнялись, наносились на новую подоснову, расширялись, опять утверждались. Разрабатывались их «режимы» охраны и использования. Составлялись «реестры» и определялись «категории». На это выделялись бюджетные средства. Выдавались указы президента, постановления Кабмина, распоряжения КГГА и приказы профильных министерств. Вносились изменения в законы. Верховная Рада проводила общественные слушания. В пять раз выросло число членов украинского ИКОМОСа. Только в Киево-Печерском заповеднике состав наблюдательного совета менялся семь (!) раз, правда, ни разу так и не собравшись. Одновременно давались согласования. Жизнь же не остановить. И в результате наиболее ценная и, казалось бы, наиболее защищенная историческая часть Киева оказалась наиболее пораженной.

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Нашим законом запрещено лишь одно — строить без разрешения. Разрешение есть — строительство законное! А разрешения предоставляет исключительно орган охраны. И контролирует его лишь... орган охраны! Такое вот «ноу-хау». Бесконтрольная и бесконфликтная «лафа». Ну, почти бесконфликтная. В самой «вертикали» конфликтов действительно никогда не было. Всегда было понимание и поддержка: и по вертикали министр — Кучерук, и по вертикали город — Кухаренко, да и между собой Кухаренко — Кучерук вертикальную связь нашли. В конечном итоге, сегодня уже всем известно, что такое разрешительная деятельность: без «крышевания» не обойтись. А по горизонтальным связям база конфликтов устранена: заповедники всех полномочий в этой сфере лишены. Единственное, что за ними осталось (и не в Законе, а в их уставах) — это полная ответственность за состояние сохранения «своих» памятников. Все просто, как в «наперстке»: согласовывают одни, отвечают другие, а «разводят» — третьих.

ТЕ, КОГО «РАЗВОДЯТ»...

Начали с застройщиков. Потому что именно для них, точнее, в расчете на их деньги каша и заваривалась. Суровые требования законов, огромные фолианты документации (и при этом у Кухаренко как заказчика вся документация на «воссоздание» Успенского собора исчезла; почему-то «не сохранилась» она также у проектировщиков и подрядчиков), «птичий» язык беспозвоночных «историко-градостроительных выводов», сложные этапы пустых согласований (а у Кучерука даже никогда и не было журнала регистрации этих согласований!) и разные другие «погремушки» и «припевы» с целью отвлечь внимание от манипуляций умелых рук. Должно быть, большинство оставалось довольным, потому что никто же не жаловался. И делалось все это не с целью защиты объектов культурного наследия, а с целью поиска «инвесторов» на подконтрольные участки, на которых кроме них — новых «Специально Уполномоченных Органов Охраны Памятников», никто завести не может. Почему мирятся с этим застройщики? Их устраивает игра с непрозрачными правилами? Ведь большинство из них — за бортом процесса. Однако игра продолжается, значит, «правила» установлены.

Какая же цена вопроса? Даже в настоящий момент, по «кризисным» ценам, стоимость одного квадратного метра жилья в центре Киева (ул. Грушевского, 9 или Ивана Мазепы, 3) составляет 10 тысяч у. е. Каждый квадратный метр земли под таким строением в 25 этажей давит на чиновника силой в четверть миллиона долларов.

В действительности чиновники с избранными инвесторами и подрядчиками «разводят» нас с вами, тех, кому жить в этом городе.

ЕЩЕ ОДНА ОСОБЕННОСТЬ

Вначале в 1996 году при управлении Кухаренко была образована новая структура — Научно «методический центр», который возглавила пани Елена Сердюк, а затем и при Госкультурнаследия Кучерука было реорганизовано в подобную структуру «Институт исследований охраны памятников», куда сразу перешла руководителем пани Сердюк. О том, что при этом во время ликвидации заповедника «Древний Киев» «обмарали» и уволили директора и инициатора создания этого института Валерия Дудкина, известного археолога и исследователя, — немногие узнали. От института осталось лишь название. Задание этих двух новых структур при органах охраны — способствовать им, органам охраны, в карусели согласований. Порядок выдачи «архитектурно-планировочного задания» (АПЗ), «градостроительных требований», «условий и ограничений», «историко-градостроительного обоснования» и других документов на проектирование в историческом центре Киева изменялся в деталях, но неизменной оставлял сложившуюся монополию. Нужно разрешение от Кучерука — обращайся к «НИИ исследований охраны памятников», нужно от Кухаренко — в «Научно-методический центр». Только там выдают околонаучные документы, без которых разрешений на проектирование, а следовательно, и на строительство ни от Кухаренко, ни от Кучерука не будет. Все разрешения на все скандальные застройки в Киеве за последние годы выданы исключительно через этих людей и эти структуры.

Застройка в охранных зонах по разрешениям и согласованиям Николая Кучерука и Руслана Кухаренко годами являлась причиной конфликтов с руководством Лаврского и Софийского заповедников. Ведь вместе с коллективами заповедников были отстранены от работы по охране памятников сотни специалистов. Как и по всей Украине, эти Заповедники формировались, создавались, приобретали уникальный научный опыт в сфере охраны своих достопримечательностей, и лучше их эти памятники никто не может знать. Научных работников, сотрудников музеев по охране памятников грубо отстранили от их работы, предмета их исследований, результатов их деятельности. На первый взгляд, ничего особенного не случилось: вместо одних (музейных работников) заботиться и принимать решения станут другие — специально созданные и уполномоченные органы охраны памятников. В действительности же, замена одних другими оказалась подменой мотивации по отношению к памятникам, к результатам своего труда, в результате чего конфликты пошли по другим, уже горизонтальным связям: Кучерук — директор. Директора почти всех Национальных заповедников конфликтовали с Кучеруком, а для таких директоров, как Г. Крапивка, К. Сушко, М. Сикорский, В. Ткаченко, И. Лиховий, М. Пиняк, автор этого материала, пререкания заканчивались не чем иным, как увольнением. И за каждым увольнением — позорная история грязных интриг, подговоров, сплетен, запугиваний, преследований, подделки документов, как, например, с М. Сикорским. Ведь нужно было увольнять подписью министра. Всегда выигрывал чиновник, а проигрывали памятники.

Кстати, знает ли экс-президент Виктор Ющенко, что выдающийся деятель нашей культуры, славный музейщик Михаил Сикорский уволен по приказу его друга, однопартийца и министра культуры Василия Вовкуна по сфальсифицированным документам? И эти документы готовили Николай Кучерук и его верная заместитель Марина Громова.

Заповедники создавались там, где сосредоточены наиболее ценные памятники и где больше всего достопримечательностей. Простая и понятная логика заложена в то, что мы называем заповедником: сохранить, оставить в наследие, как ценность, которую мы уже увидели и осознали, наиболее важные объекты, территории, комплексы. Сохранить для себя, для человечества, для потомков. Именно для того создается дирекция заведения, где работают научные сотрудники, реставраторы, специалисты, которых заповедник требует в связи со своей спецификой, в том числе, специалисты по охране памятников. Ответственность за все, что творится на заповедной территории, несет дирекция, в пределах требований законов и собственного устава. А если отвечает, значит, и принимает решение. Так должно быть.

У нас же в киевском кабинете сидит чиновник, который дает согласования, ничего не зная. Это очень удобно для тех, кто в таком случае имеет дело с одним, ручным, а не с сотнями специалистов. Где они, все те специалисты в настоящий момент? Эти люди находятся во «внутренней эмиграции»: их потенциал знаний не работает на дело, их опыт не востребован, они отстранены от процесса. Их сокращают, как, например, в Киево-Печерском заповеднике. И кто? Тот же Николай Кучерук и его заместитель в Госкультурнаследия Марина Громова, которые очень быстро ушли в заповедник, устроив рокировку, — и стал Кучерук заместителем у своего же заместителя. А за месяц перед тем издал приказ о сокращении в подчиненном учреждении, в которое впоследствии перешел.

Все по закону и по «вертикали»: сверху, от Кучерука и Громовой как от руководителей, поступил приказ на сокращение и снизу Громова и Кучерук, уже как подчиненные, выполняют свой же приказ. Ну кто скажет, что в этой схеме что-то не так? Теперь этот «тандем» так же умело, как вчера давал согласования на застройку, сегодня осваивает бюджетные средства на реставрацию памятников, которые вдруг золотым дождем полились на музей. Смета Заповеднику (Громовой и Кучеруку) утверждена по предоставлению тех же Кучерука и Громовой формата Госкультурнаследия. Финансирование также идет по вертикали.

Философия же сокращений простая: сотня научных работников — это две сотни глаз и ушей, лишних при таких объемах финансирования. Деньги любят тишину. Ситуация усложняется тем, что заповедники Минкультуры подчинены службе Госкультурнаследия. Вместо коллективов действует один чиновник, от подписи которого зависит все. Прерывается связь поколений. Пройдет время, и государство будет искать чужого опыта, будет бесплодно тратить бюджетные средства, если вообще будет что-то охранять.

ТАК УЖЕ БЫЛО

В 1930-е годы было истреблено целое поколение музейных работников и реставраторов. Истребили всех всецело, да так, что и памяти о них не осталось: современные реставраторы об этом даже не вспоминают, забыли и свою хронологию ведут от 1950-х годов, послевоенного восстановления Киева. Сегодня почти никто не скажет, кто такие Николай Касперович, Федор Шмит, Николай Биляшивский, Даниил Щербаковский, Федор Эрнст, Петр Куринной, Павел Потоцкий, Николай Макаренко. Так как они мешали строить новый, социалистический, Киев, то и были репрессированы по политическим мотивам. В результате, в 1930-е годы Киев потерял памятников больше, чем осталось. И в наше время происходит нечто жутко похожее на не очень далекое прошлое. Выше уже упоминались фамилии музейных работников уже нашего времени, которые, по сути, репрессированы увольнениями в наше время, и к ним, безусловно, можно добавить имена еще нескольких директоров заповедников, которые сегодня из последних сил защищают музеи, трудовые коллективы, работающие в них, защищают, как и когда-то, от власти, которой подчиняются. Находятся под давлением угрозы увольнения, проверок «с пристрастием», преследуются своим же руководством! Кому они мешают сегодня, какой Киев они не дают строить теперь? И нигде ни Министерство культуры и туризма, ни Госкультурнаследия не стали на защиту памятников, достопримечательностей, заповедников, их коллективов и директоров. Парадокс? Нет, «вертикаль».

И кто меня убедит в том, что в деле музейном и охраны памятников что-то изменилось с 1930-х годов? Разве что раньше за протесты против разрушения памятников высылали, потому что было куда, и уже потом расстреливали, как Николая Макаренко, защитника Святой Софии и Михайловского монастыря, а теперь просто увольняют. Здесь хочу обратиться к доктору исторических наук Сергею Белоконю, известному исследователю истории культуры. В своей вступительной статье к репринтному переизданию сборника «Украинский музей» (1927 г.), описывая состояние музейного дела и охраны памятников тех времен, он отметил: «Археолог и историк археологической науки Михаил Миллер сделал важное обобщение: «Во время упомянутых выше реорганизаций археологических учреждений и музеев были репрессированы также все без исключения инспекторы охраны памятников истории, культуры и искусства... Большевики всеми средствами уничтожали все памятники давней архитектуры и культуры, потому что эти достопримечательности демонстрировали молодым поколениям стародавнюю высокую украинскую культуру... Следовательно, те национальные достопримечательности якобы осуществляли молчаливую пропаганду против советской культуры. Нужно было сделать так, чтобы последующие поколения уже не видели и не знали тех памятников; поэтому их уничтожали. Инспекторы же всеми силами защищали достопримечательности и тем тормозили соцстроительство и шли против интересов партии». Затем пришла очередь и самих ученых. Тогда прогремела война. После нее, условно говоря, социальную нишу, где действовали и боролись репрессированные в 1920—1930-е годы деятели украинской культуры, заняли другие люди. Ментально другие». В журнале «Коммунист Украины» один из них писал о Михаиле Грушевском и его учениках и последователях, что, «как известно, хотя и заявляли не раз публично о своей лояльности к Советской власти, но вместе с тем прямо или скрыто пропагандировали и распространяли буржуазно-националистическую концепцию, антисоветская суть которых была разоблачена в ходе широких научных дискуссий, которые прошли на Украине в конце 1920-х — в начале 1930-х годов... Факты красноречиво свидетельствуют о том, что украинская историческая наука благодаря заботе Коммунистической партии предприняла значительный шаг вперед». Автор и большинство читателей, будто не знали, что это был шаг в могилу». Ничего не напоминает? Нынче опять реорганизации, политические ярлыки нелояльности; опять мешают памятники, а те, кто их охраняет, — тормозят капитальное строительство. Разница лишь в том, что тогда памятники уничтожали, осознавая их важность, а теперь, осознавая их неважность и ненадобность. Памятники мешают.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИИ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ

Мы наблюдаем выступления общественности в защиту памятников и против застройщиков в центре Киева. Выступают жильцы соседних домов, блоггеры, новообразованные и, кажется, юридически не оформленные объединения общественности. Молчит лишь Украинский национальный комитет ИКОМОС (International Council on Monuments and Sites). То есть та общественная организация, которая имеет прямое и непосредственное отношение к защите от разрушения исторического центра застройками в охранных зонах Софии и Лавры, — объектов под охраной ЮНЕСКО. Организация, которая и создавалась с целью сохранения историко-культурного наследия, да еще как филиал международной. Ни одного выступления, ни одного протеста, ни одной пресс-конференции, ни одного обращения в защиту достопримечательностей и против разрушений. Тишина. Даже на внутренних заседаниях бюро ни разу, по крайней мере, за последние пять лет, эти вопросы не рассматривались. Ответ понятен: украинский ИКОМОС в течение последних пяти лет возглавлялся государственным чиновником — заместителем министра культуры и туризма Николаем Яковиной. Если общественные организации возглавляют чиновники и это у нас считается нормальным явлением, то что тогда в нашем понимании коррупция? Наверно, все помнят недавний футбольный скандал с вмешательством наших чиновников во внутренние дела Федерации Футбола Украины и заявление Мишеля Платини по этому поводу? Неужели сохранение Киева и его святынь, которые находятся в списках ЮНЕСКО, для Украины менее важно, чем проведение Евро-2012?

Не объекты промышленного производства, не финансово-банковские схемы и не новейшие технологии определяют суть нации и государства. Любые технологии, объекты промышленности и банки покупаются и продаются. Объекты культурного наследия — это то основное, что продуцировала нация в течение всей своей исторической жизни, то, что отличает нацию и что дает ей право построить и отстоять свое государство. При уничтожении объектов культуры государство и нация исчезнут, даже владея наилучшими технологиями.

Киевляне, историческое лицо Киева изувечено! Наш город изуродован настолько, что восстановить его исторический вид уже невозможно. Почему это произошло? И кто это остановит? Наше отношение к национальным памятникам больше напоминает «классовый подход к буржуазной культуре». Государственного видения проблемы сохранения объектов культурного наследия как не было, так и нет. И не будет, учитывая, что руководят процессом люди, губившие эти достопримечательности. Они «выросли» на этом, кое-кто достиг пенсионного возраста, но по-прежнему крепко-накрепко держатся за взлелеянную «схему», которую тщательным образом скрывают от всех. Ведь столько времени и усилий потрачено на ее построение, столько в нее вложено и еще столько можно получить. И всем участникам процесса это выгодно, кроме тех, конечно, кто участником не является, то есть нас с вами, киевлян, которых «развели», за которых принимают серьезные решения и чье мнение имеют в виду.

НУЖНО РЕФОРМИРОВАТЬ СФЕРУ ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ

И эти реформы довольно просты — лишить исполнительную власть не свойственных ей, но привычных для нее функций принятия решений. И чем активнее к этому будет приобщаться общественность, тем лучше. И для памятников, и для власти. Сделать это, правда, сложно. А поручать реформы самой исполнительной власти — это вообще утопия. Нужна политическая воля. Дождутся ли ее наши памятники? Философия же любых реформ одинакова: чиновник, по определению, питает слабость к коррумпированным действиям, поэтому его, потенциального коррупционера, следует контролировать. А лучше общественности с независимой прессой этого не может сделать никто. Только общественность не должна быть безразличной, а пресса — молчать. Вот и все.