«Снился папа. Говорил: «Я приду!»

Не родные и теплые отцовские руки, а ладони чужих людей гладят этих мальчиков по головам. У Крепцов очень любят бывать владимир-волынские волонтеры. Руководитель общественной организации «Активист» Константин Зинкевич говорит, что дети пропавшего без вести солдата для них — как пилюля утешения, настоящая радость. Пятилетний Слава и почти двухлетний Матвейчик исполнены непосредственной радости, искренности, того, что взрослые назвали бы открытостью миру. Веселые и любознательные. Каждого нового гостя в доме Ярослав ведет к двухъярусной кроватке, которую для сыновей Леонида Крепца приобрел волонтер Алексей Панасюк. Мальчику интересно спать на втором «этаже» и он здесь же демонстрирует, как быстро туда залезает и так же мигом слезает. Старшего братика во всем, понятно, повторяет Матвейчик, поэтому мама Вера должна следить и следить.

«Местонахождение временно не установлено» — такой статус ныне имеет старший солдат, боец 51-й отдельной механизированной бригады, которая дислоцировалась во Владимире, Леонид Крепец. Последний раз он позвонил по телефону жене из-под села Дзеркальне Донецкой области. Это было в августе 2014 года, за несколько дней до пресловутого Иловайского котла... В армию, и, как оказалось, в зону боевых действий так называемой АТО его мобилизовали 10 апреля. Матвею было только десять месяцев...

«У МЕНЯ — ДВА СЫНА. ЧТО ИМ БУДУ ГОВОРИТЬ, КОГДА ВЫРАСТУТ?»

«Он уверял: «Вера, я скоро вернусь», — вспоминает жена. — Так как их брали вроде бы на учебу на сорок дней. Потом Леня начал говорить, что это затянется до сентября. А когда узнал, что солдатам шьют и зимнюю форму, мы поняли, что это затянется надолго... Всегда меня берег! Никогда не признавался, что там, где он, в действительности уже идет непровозглашенная война. Нельзя было допроситься, что ему передать. «Ну, разве сигарет...» — мог сказать, если уже очень разузнавала».

Когда мужу принесли повестку, Вера заметалась. Малые дети очень болели. Из больниц практически не вылезали. Хотела бежать в военкомат, просить, чтобы не забирали хотя бы сейчас.

«Он же сказал: у меня — два сына. Что им буду говорить, когда вырастут?.. Да и из семьи, мол, должен кто-то таки пойти. Как-то звоню по телефону ему, а телевизор не выключила. На экране читаю про обстрелы, и с ужасом обнаруживаю, что это... именно тот блокпост, где Леня стоит! Да и самой взрывы слышны. А он так спокойно: но это далеко, а по телевизору — врут...»

В армейской своей жизни контрактник Леонид Крепец служил водителем, то же делал и на фронте. Армия и свела их с Верой. В ее родных Журавичах, что недалеко от Луцка, ликвидировали ракетную часть. Леня приезжал из своей Хмельнитчины забирать вещи и технику. Год к любимой ездил, а тогда решили пожениться. Пять лет Господь не давал им деток. Зато Ярослав взял от папы все, как говорится, пылиночки, он его копия. Матвея же решили родить, чтобы старший сынок не был одиноким в этом мире.

«МЫ — НЕ СДАЕМСЯ, ВЕРИМ»

В последний раз голос мужа Вера слышала 25 августа прошлого года. Позвонил маме на Хмельнитчину и ей. Только и сказал: «Присматривай за детьми». А дальше наступила неизвестность, которая продолжается уже девять месяцев. На следующий день после звонка мужа сообщили, что украинских военных под Дзеркальным разбомбили, кто-то прочитал об этом в Интернете. В тревоге прошла ночь, и она была только первой... Ежедневно бегала под военкомат, где собирались родные военных 51-й бригады, не одна она не знала ничего о судьбе своего солдата. И до сих пор не знает. Нет Леонида Крепца ни в списках пленных, ни в списках погибших. У Ярославчика взяли анализ на ДНК, и он... сошелся с одним из похороненных в Днепропетровске как «Неизвестный». Сошлись и анализы, сданные мамой Леонида. На опознание по фотоснимкам из морга поехали в Луцк с зубной картой Леонида. Не сошелся рост его и погибшего, которого идентифицировали как Крепца, да и на фото был, говорит Вера, совсем не он. Основным же аргументом семьи стало сердце матери: оно не чувствует гибели своего ребенка. На Волыни уже не одна семья согласилась признать предложенного ей по результатам ДНК погибшего за своего солдата. Иногда просто, чтобы достичь хоть такой хрупкой определенности в его судьбе.

«А мы — не сдаемся, верим! — говорит Вера. — В России из чеченских войн не сразу все возвращались».

А я могу рассказать ей не одну историю и о войне в Афганистане, когда судьба человека выяснялась через много-много лет... Для человека, который ждет и верит, что угодно дает надежду.

«Меня часто спрашивают: как ты с этим всем живешь?! С этой верой, надеждой, с разочарованиями... А мы уже просто в этом всем живем, — говорит Вера. — Чувствую, что много чего мне не договаривают. Ребята же, которые служили с Леней, уже вернулись. Кто-то глаза отводит, потому что явно жалеет меня. Кто-то намеком говорит: да его уже нет, ты же понимаешь, что за столько месяцев он мог бы дать о себе весть?.. А если таки и не мог?.. Главное, что ни у кого из семьи нет ощущения безвозвратной потери. Он нам снится живым и всегда говорит: «ждите, я вернусь!»

«МЕСТО НАХОЖДЕНИЯ НЕИЗВЕСТНО». КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?

Семьи участников АТО, которые получили статус лица, место нахождения которого неизвестно, пока чувствуют к себе в обществе меньше всего внимания. Все понятно с живыми, раненными, контуженными: их нужно лечить и реабилитировать. Погибшим оказывают положенный почет. Тех, которые в плену, пытаются освобождать разными способами. А такие семьи, как армейского водителя Леонида Крепца, чувствуют себя в подвешенном состоянии. Самая большая боль: отсутствие информации. Какие обстоятельства исчезновения?.. Кто, какие службы разыскивают этого солдата и как они продвинулись в этих поисках?.. Наконец, если и анализы ДНК не дают стопроцентную уверенность, что делать дальше, и отчего это не делается?.. Вопросов — множество, а ответами на них, как говорится, никто и не «морочит» себе голову.

А семье нужно жить дальше. Хорошо, что теперь Вере Крепец выплачивают заработную плату мужа. Когда же начала течь крыша над их стареньким домом (как муж пропал, говорит Вера, то в доме без руки хозяина начались проблемы), в городском совете не с первого раза на ремонт выделили только 500 гривен. Может, и в самом деле не могли, беды теперь много. Перекрыли крышу, не взяли с Веры ни копейки за работу и за материалы родственники Леонида из Хмельнитчины. А если бы не они?..

«Леня так верил в то, что нужно защищать границы Украины, что нужно честно выполнять военный и гражданский долг. Помните случай, когда наши военные, чтобы спасти жизнь, вынуждены были перейти границу с Россией?.. Леня мне потом звонил по телефону и говорит: «Нет, так неправильно, как они сделали! Это не по Уставу! Лучше застрелиться, чем так сделать!» — вспоминает Вера. — И только когда я начала убеждать, что у каждого солдата есть дома родные, которые их ждут живыми, он задумался и сказал: «Может, ты и права». Но так сказал, что я не уверена, убедила ли его».

Ныне Вере Крепець предлагают отдых с детьми во... Франции. В городе Брест живет добрая женщина Мария, которая приглашает ее к себе на отдых. Она поддерживает семью украинского солдата Леонида Крепца, посылала посылки, общается по скайпу. Веру же ждет уже второй... суд. Потому что вывезти Ярослава (берет только старшего) за границу можно лишь с разрешения мужа. Такие законы в государстве, которое забрала этого мужа из мирного дома на войну и не вернуло его до сих пор. Волонтер Константин Зинкевич говорит, что вопрос вывоза на реабилитацию, отдых таких семей, как Крепци, в силу новых в нашей стране обстоятельств нужно было бы решать на государственном уровне. Потому что не может отец в статусе пропавшего без вести дать это разрешение.