Снова — на передовую

 «День» продолжает собирать и публиковать истории непосредственных участников войны на востоке Украины, российско-украинской войны 2014 года. Это истории тех, кто был на передовой, пережил не один вражеский обстрел, кто потерял побратимов, был ранен, побывал в плену... Эти рассказы — живая история войны, субъективная, но искренняя. Из таких личных «эпизодов» впоследствии и сложится  полная картина этой войны, которая касается каждого из нас.

Сегодня публикуем два рассказа — 23-летнего бойца «Айдара» Евгения, который после ранения и контузии возвращается на передовую, и 38-летнего бойца с позывным «ПАР» — одного из защитников Донецкого аэропорта.

После ранения и контузии 23-летний боец «Айдара» Евгений возвращается в зону АТО.

«Дню» парень рассказал, почему готов отдать жизнь за Украину

23-летний «Айдаровец» Евгений сейчас находится в Винницком военно-медицинском центре. Борьба этого парня из Казатина Винницкой области началась еще на Майдане. Туда он прибыл в середине декабря прошлого года. Сначала немного побыл в радикальных объединениях, потом понял, что это не для него и присоединился к киевским студентам. После событий 18 февраля парень оказался в больнице. У него было сломано три ребра, сотрясение мозга и травмирована грудная клетка. Отлежавшись на больничной койке, Евгений понял, что бросать начатое дело на полпути не может, списался в социальных сетях с друзьями с Майдана и поехал на восток — добровольцем в батальон «Айдар». Полгода он воевал на передовой, видел смерть друзей, врагов, мирного населения, находился под непрерывным 15-часовым обстрелом и чудом спасся от гибели, снова оказавшись в больнице.

— Трудно было на передовой и с питанием, и с одеждой, и с вооружением. Если бы не волонтеры — не выжили бы, — говорит боец. — Большую часть времени мы находились в «горячих» точках, поэтому сидели на сухпайках. Бывали такие моменты, что и воду из луж пили... лето, жара. Техникой похвастаться не могли, потому что имели только автоматы и те, старше меня. Первую партию бронежилетов получили от волонтеров, но их хватило ненадолго. После нескольких шквальных обстрелов все средства защиты разорвало «Градами». Тогда у нас не было другого выхода, и мы просто ходили и снимали с трупов российских боевиков бронежилеты, каски, забирали оружие.

На вопрос о помощи от Минобороны, отвечает коротко:

«Она была, но на бумаге, к нам не доходила. Но мы не сдавались, потому что боролись не только с врагом, но и за жизнь».

«Ни одного генерала нет на передовой. Ни в одной бригаде. Полковники и подполковники — это самые старшие, — рассказывает парень. — А генералы сидят за 150—200 километров от нас. Вот, например, ситуация — на нас идет российская колонна, а разрешения на обстрел не дают. Было и такое. Мы пошли в разведку и вычислили цель, ударили, а командиру претензии выражают, мол, куда вы стреляете? Или к командиру обращаются и приказывают дать свои координаты. Он отвечает, что не может им сообщить. Говорят, что это приказ. Наш командир дает координаты на семь километров правее. Три минуты проходит, и туда «лупят» «Грады». Это нормально? Нужно оставить нескольких генералов, а все остальные должны идти на передовую и стоять плечом к плечу с бойцами».

О местных жителях, с кем приходилось общаться, рассказывает, что на самом деле трудно понять, что у них на уме. «Там все продается. Зашли россияне — их приветствуют, кланяются. Мы принесли какую-то еду — нас благодарят. А что на самом деле в головах этих людей, трудно понять... Как-то мы приехали в один из детских домов, привезли продукты, которые нам передали волонтеры. Ведь разве можно съесть конфету, зная, что в соседнем селе дети в подвалах детдома. Пока раздавали сладости, заметили, как старшие ребята, которым, может, было лет по 16, сбрасывают боевикам информацию через мобильные телефоны. То есть «сливали» даже дети, не говоря уже о мирном населении. Получается, здесь они тебе улыбаются, просят помочь пищей, ты делишься и не успеваешь до базы доехать, как в лесопосадке попадаешь в засаду. На войне продается все, даже человеческая жизнь. Но к этому привыкаешь, становишься осторожнее и бдительнее. Тяжелее всего на войне терять своих ребят...»

Евгений умолкает, достает сигарету, закуривает. Несколько минут молчит, а дальше продолжает: «Вот, подлечусь здесь немного и опять вернусь на передовую, нужно ребятам помогать. Идет зима, и даже если батальон не обеспечат теплой одеждой и всем необходимым, пацаны все равно останутся и будут воевать за Украину. Нам уже приходилось быть в футболке и бронежилете, а кому-то и без него — под дождем в окопе. Наши люди закаленные и будут воевать до конца»

После полученного ранения и контузии, Евгению выдали справку участника антитеррористической операции. «Но никаких льгот я не хочу. Главное, чтобы в стране все было в порядке. Когда мы победим и выгоним эту нечисть из Украины, то заставим всех генералов отвечать за свои приказы. Власть будет бояться сделать что-то противозаконное, потому что за Украину — честную и справедливую — мы готовы отдать свою жизнь».

На будущей неделе Евгений отправляется на Восток. Парень искренне обрадовался подарку от «Дня» — фотоальбому «Люди Майдана. Хроника» и книге «Украина Incognita TOP 25» — и пообещал взять новые издания с собой передовую.

Олеся ШУТКЕВИЧ, Винница

Удержать рубеж

38-летний боец ДУКа с позывным «ПАР» —  о защите Донецкого аэропорта, «перемирии» и образцовой дисциплине на передовой

38-летний черниговчанин с позывным «ПАР» защищает Донецкий аэропорт. В настоящее время — это одна из самых горячих точек на карте АТО. Через несколько сотен метров от аэропорта начинается оккупированная террористами территория. Будучи отцом двух детей, мужчина не смог спокойно смотреть на то, как у Украины отбирают ее территорию, бросил работу и записался добровольцем в батальон, которого «де-юре» не существует. С начала августа Роман воюет в составе Добровольческого украинского корпуса (ДУК), командиром которого является черниговчанин с позывным «Черный».

В народе этих смельчаков окрестили «киборгами». Их боится и уважает враг. Собственно, сам Донецкий аэропорт, от которого практически остались одни руины, стал символом несокрушимости и высокого боевого духа украинцев.

Собираясь в конце лета в дорогу, Роман сообщил своим родным, что едет волонтером под Харьков, чтобы хотя бы таким образом помогать украинской армии. На самом же деле он отправился в Пески, где его уже ждал один из побратимов. Пески — не менее горячая точка, чем Донецкий аэропорт. По дороге через это село украинская армия переправляет провизию и боеприпасы для «киборгов». Поэтому Пески подвергаются постоянным обстрелам со стороны российских войск и их наемников, а удерживают их преимущественно добровольцы и артиллеристы.

«Пески — это единственная дорога на аэропорт, — говорит «ПАР». — Если оттуда выбьют добровольцев, то ребята в аэропорту останутся без еды и теоретической возможности отступления. Из Песков удобнее всего наступать на Донецк. Поэтому здесь всегда горячо, все село — это сплошной фронт. Здесь — окопная война».

По словам черниговского «киборга», попав в Пески, он практически не отдыхал. Каждую ночь на подступах к селу шли яростные бои с боевиками». «Практически каждую ночь вылазки — и их, и наши, — вспоминает доброволец. — Когда террористы подходили к нашим позициям на расстояние прямого огня, мы отбивали атаки пулеметами. Местные и наши говорят, что мы могли взять Донецк еще три месяца назад. Войска уже были в пригороде, террористы с россиянами поспешно убегали, но штаб приказал отступить в Пески. Потом поступил приказ отступить еще дальше. Наши отказались, потому что понимали, что можем бросить защитников аэропорта на произвол судьбы. С тех пор этот рубеж держат украинские военные».

Из Песков черниговчанина перебросили непосредственно в Донецкий аэропорт. Тогда объект защищала горстка отчаянных и пополнению от нелегального военного объединения никто особенно не сопротивлялся. «Сначала у нас были некоторые недоразумения с военными, но впоследствии они поняли, что все, что о нас рассказывают, является неправдой, — говорит «ПАР». — Мы согласились выполнять приказы военного командования и уже через несколько дней они поняли, что без нас здесь не обойтись».

По словам черниговчанина, среди защитников Донецкого аэропорта нет недоразумений, здесь — настоящее братство, ведь все живут и воюют в одинаковых условиях. Что касается последних, то, по словам добровольца, они — очень сложные.

«Бытовых условий нет вообще: прячемся по терминалам, спим на чем придется, укрываемся бушлатами, из еды, что нам подвозят — в основном консервы и тушенка, — рассказывает «ПАР». — На передовой нужно все. Если бы не волонтеры, то нам пришлось бы очень трудно. Относительно нашего батальона, то его обеспечивают на сто процентов волонтеры. Кроме оружия. Так сложилось, что в независимой Украине целая армия добровольцев, не имея официального статуса и не получая никаких привилегия от государства, защищает Украину с оружием в руках. С трофейным оружием: трофейные автоматы, пулеметы, артиллерия и даже танки. Наш славный комбат «Черный» на таком, кстати, воюет в Донецком аэропорту».

Показательно образцовым является уровень дисциплины среди добровольцев ДУКа. Наследуя пример запорожских казаков, в батальоне практикуют наказание «буками» (деревянными палками) за пьянство во время войны. Правило сухого закона распространяется на всех. По словам черниговского «киборга», если командир поймает кого-то на пьянстве, то при всех даст «буков» и отправит домой. Среди добровольцев большинство даже не служили в армии, но благодаря железной дисциплине и военной подготовке они наносят существенные потери даже хорошо подготовленному российскому спецназу.

По словам «ПАРа», с россиянами воевать приходится реже, чем с так называемыми ополченцами. Последние же вообще воюют очень плохо. «Иногда в бой идут вообще какие-то неадекватные сепаратисты. Очевидно, в состоянии наркотического опьянения. В них стреляешь, а они даже не прячутся, просто прут вперед и все, — вспоминает Роман. — Был случай, когда одному сепаратисту руку оторвало, он ее поднял, под другую руку положил и дальше пошел. Явно ситуация не нормальная и адекватный человек так бы не поступил. Хотя зачастую воюют против нас и профессионалы из спецподразделений регулярной армии РФ. Это мы чувствуем по тактике ведения боя».

Страшнее всего, по словам добровольца, — это «перемирие». Каждый раз, когда бойцы слышат о перемирии, то окапываются как можно глубже и ждут работы враждебной артиллерии. «Война — это всегда страшно. Когда человек теряет чувство страха, то он обречен на гибель, — рассказывает «ПАР». — Страшно и больно терять побратимов. На моих глазах танковым снарядом разорвало двух моих друзей...».

Приехав в Чернигов в отпуск, Роман узнал, что его уволили с работы. Справка от командования о его боевом статусе не помогла в решении этого вопроса. Добровольца уволили из гипермаркета, где он раньше работал охранником, по статье — за прогулы. По окончании войны он хочет решительно отстоять свои права и вернуть рабочее место.

Уже в ближайшие дни черниговский «киборг» планирует отправиться к своим побратимам в Донецкий аэропорт. Поедет не с пустыми руками — повезет помощь от волонтеров-земляков. Там он планирует стоять до победного конца, однако до сих пор не понимает, почему руководство государства не дает приказа наступать. «Оборону держать нам становится все тяжелее, — говорит доброволец. — Большинство укрытий уничтожено врагом, но если бы мы получили приказ о наступлении, то убежден, что выбили бы врага с Донецкой земли. Думаю, что эта война кому-то выгодна и ее умышленно затягивают».

Бойцы из ДУКа в перерыве между боями рассуждают над тем, как им легализироваться. Эти добровольцы рискуют быть осужденными за участие в незаконных военизированных формированиях. Но даже такая судьба их не очень пугает, ведь место украинского патриота там, где тяжелее всего, где больше не на кого положиться. Для таких, как они, рисковать жизнью, защищая Украину, является высшей честью.

Виталий НАЗАРЕНКО, Чернигов