Собиратель мутантов

Профессор-генетик Вячеслав Коновалов — один из немногих специалистов в Украине, кто знает реальную правду о влиянии Чернобыля на организм людей и животных. Более десяти лет ученый исследовал флору и фауну Чернобыльской зоны. Эту проблему он изучает и сейчас, работая в столичном Институте генетики и разведения животных. А еще господин Коновалов владелец единственной в мире жуткой коллекции. Коллекции животных-мутантов.

«Много лет я проработал в Киевском университете имени Шевченко, — рассказывает ученый. — Работа была очень интересной — генетические эксперименты с клетками животных и растений. Эти наши исследования заинтересовали военных. И в семидесятые — восьмидесятые годы наша лаборатория начала секретные военные биологические эксперименты по заказу министерства обороны СССР». Ученые-биологи облучали радиацией лабораторных животных — мышей и крыс. Результаты были поразительными — животные превращались в страшных мутантов. «Эти опыты держались в секрете, — продолжает Коновалов. — Но после взрыва реактора в Чернобыле я понял, что случилось что-то ужасное — теперь мутанты будут появляться не в лабораториях, а в живой природе».

Киевский профессор не смог оставаться в стороне от страшной трагедии и вскоре принял решение — он уволился из Киевского университета и переехал в провинциальный Житомир, чтобы изучать загрязненную зону вблизи. Коновалову дали кафедру в сельскохозяйственном институте. А вскоре он уже был в Народичском районе — изучал загрязненную фауну и флору. Первая же экспедиция поразила столичного ученого на всю жизнь — в каждом селе Народичского и других «чернобыльских» районов он обнаружил случаи ужасных мутаций среди растений животных.

«Растения в Зоне после аварии изменили свою генетическую структуру — такого в природе раньше никогда не было, — рассказывает Вячеслав Сергеевич. — Например, у одуванчиков стебель и соцветие увеличились в шесть раз! А еще мы находили пустые тыквы. Зернышек внутри просто не было».

Намного страшнее выглядели животные-мутанты, их рождение почти ежедневно регистрировали в каждом селе. «Первым мутантом, которого я увидел в зоне, был двуглавый поросенок. Я законсервировал его тушку в стеклянной банке с формальдегидом и привез в лабораторию, — говорит Вячеслав Коновалов. — Впоследствии понял, что никто не пытается изучать подобные случаи, и рожденных мутантов крестьяне просто сжигают. Но ведь это бесценные научные экспонаты! Тогда я принял решение — собирать трупы мутантов и изучать их». Профессору полуподпольно стали помогать его студенты. «Мы наладили связи с сельскими ветеринарами, и если где-то рождался мутант — сразу приезжали в это село и тихо забирали труп животного в Житомир!».

Коллекция, которая постепенно собиралась на кафедре в сельхозинституте, представляла собой зрелище не для людей со слабым нервами. Жеребенок с восьмью ножками, теленок с двумя головами, поросята — «сиамские близнецы», корова с четырьмя рогами... Согласно подсчетам профессора Коновалова, после чернобыльской катастрофы животные-мутанты стали рождаться в загрязненных районах вдвое чаще.

Вскоре заспиртованные в банки с формальдегидом мутанты «поселились» в квартире профессора Коновалова — руководство института под давлением партийных органов запретило ему хранить в лаборатории «чудовищ, порочащих советский строй».

Квартира ученого превратилась в единственный в мире музей чернобыльских мутантов. Трупы маленьких животных в банках не занимали много места. А вот мертвых телят и жеребят Коновалову приходилось держать... в подвале и на балконе в ящиках.

Вскоре коллекцию содержать стало все труднее. Соседи постоянно жаловались на «ненормального профессора». И семья ученого была не в восторге от довольно специфического «соседства» в квартире. А поэтому несколько лет назад Коновалов законсервировал всю свою уникальную коллекцию и... закопал ее в надежном месте.

«Когда придет время, я достану эти экспонаты из земли, — говорит ученый. — Пока никому нет до них дела. Но ведь подобных мутантов нет в ни одном киевском научном институте! А эти экспонаты имеют огромный научный смысл. Я многократно говорил, что мы абсолютно не представляем реальное влияние Чернобыля на живые организмы. Вот маленький пример. Во время моих опытов над мухами-дрозофилами они рождали еще 40 поколений мутантов после облучения радиацией! А теперь посчитайте: 40 поколений для мухи — это год, а для человека 40 поколений — это тысяча лет! Вот это и есть время реального влияния Чернобыля на человечество...»