Спрос на мыслителей — признак свободной нации

23 февраля у Петра Кралюка — день рождения. Представлять Петра Михайловича нашим читателям практически нет необходимости: проректор Острожской академии, доктор философских наук, он является постоянным и узнаваемым автором «Дня». А еще Петр Кралюк — человек энциклопедических знаний. Поэтому, поздравляя его с днем рождения, мы не могли не задать ему несколько вопросов.

— Петр Михайлович, вы не перестаете нас удивлять своими новыми трудами — книгами, статьями. А недавно запустили интересный проект — видеолекции, посвященные истории украинской философии. Как возникла такая идея? Как вы считаете, спрос на мыслителей сегодня чувствуется в обществе? Если нет, то о чем свидетельствует отсутствие такого спроса?

— Спросите рядового украинца, что он знает об украинской философии. В лучшем случае вам назовут Григория Сковороду. По крайней мере, большинство образованных украинцев свято верят, что это наш самый большой философ. О других фигурах даже те же образованные украинцы мало что знают. Хотя у нас были личности ничем не хуже, а то и лучше Сковороды.

Так вот — недавно я завершил большую работу «Історія філософії України», которая имеет целью показать богатство нашей философской мысли и сломать некоторые стереотипы. Однако понимаю, что даже когда я ее издам, то выйдет она небольшим тиражом. Ныне тиражи научной литературы в Украине — это несколько сотен экземпляров. В лучшем случае — тысяча. К сожалению, мы не являемся «книжной нацией». И это одна из наших самых больших бед.

Поэтому возникла идея представить философию Украины в формате видеолекций. Каждая лекция — в пределах десяти-тридцати минут. Так они лучше воспринимаются. В целом их должно быть около двухсот. Каждый день на сайте Острожской академии будет выставляться по одной лекции. Какой это даст эффект — поживем-увидим. Следующим шагом станет издание объемного учебника «Історія філософії України», а также около тридцати монографий, которые касаются этой проблематики.

Существует ли спрос в современном украинском обществе на мыслителей — думаю, вопрос риторический. Почему так сложилось, можно говорить долго. Отмечу лишь следующее: мы были и остаемся подневольной колонизируемой нацией, у которой колонизаторы разрушают интеллектуальную традицию. А без этой традиции, какой может быть спрос на мыслителей?

— Большей частью украинские ученые воспринимают свою работу как что-то оторванное от повседневной общественной жизни. Зато очень мало кто, среди них и вы, трансформируют свои знания в доступные для общества формы. Что — очень важно. Как, по вашему мнению, почему в украинской высшей школе сформировалась такая «традиция»?

— Знаете, это, вероятно, началось со Сковороды, который «убегал от мира». Этот побег мы воспринимаем как что-то позитивное, к сожалению. Сковороду можно понять. Он жил в таких условиях, когда происходило разрушение и украинской государственности, и украинской элитарной культуры, когда действительно украинцу хотелось бежать от мира. Кстати, до Сковороды выдающиеся мыслители в Киево-Могилянской академии (Гизель, Баранович, Прокопович, Яворский, Кониский и другие) не убегали от жизни, а пытались ее изменять — в том числе и с помощью мудрого слова.

А дальше случилось то, что случилось. Задачей университетов, научных институтов, которые существовали в царской России, а потом России советской, стало обслуживание власти. От ученых-гуманитариев требовалось обоснование «мудрых решений» вышестоящих. Так что лучше было «не высовываться». То же самое происходит и сегодня в нашей якобы независимой Украине.

— Из школьных учебников истории и литературы исчезают известные украинские фигуры, которые не вписываются в контекст русского мира. Готовые ли педагоги противодействовать такой политике министерства?

— Не готовы. И не только потому, что они боятся. Хотя это тоже есть. Дело в том, что виденье большинства украинцев своей культуры остается русским или даже русско-советским. Кстати, опять «собьюсь» на Сковороду. Почему мы считаем его своим самым большим философом, а не, например, некоторых его современников — Гуго Коллонтая, Василия Довговича или Аккирмани? Все они, как и Сковорода, происходили из Украины и фактически были украинцами. Но Сковорода так или иначе находился в кругу русской имперской культуры, а названные мыслители — в кругу культур других народов (польской, венгерской, турецкой).

— Раньше вы рассказывали, что работаете над романом о Петре Сагайдачном. Почему именно Сагайдачный? И когда можно ожидать вашей новой книги?

— Это — не роман, а повесть. Называется она «Лицар і смерть». Произведение уже напечатано. Остается его должным образом представить — но руки к этому не доходят. Хотя повесть не столько о Сагайдачном. Сагайдачный здесь словно «в контексте». А основным персонажем является «интеллектуальный двойник» этого выдающегося полководца — философ и поэт Касиян Сакович. К слову, в моих видеолекциях Саковичу будет отведено надлежащее место. Ведь это был один из первых украинских мыслителей, который пытался сориентировать украинскую мысль на западноевропейскую философскую культуру. А особенно любил он Сенеку, который в свое время сказал: «Память о великих людях имеет для нас не меньшее значение, чем их живое присутствие».