Средство против зла

Война отвратительна тем, что люди превращаются в статистику. Количество эвакуированных, раненых, убитых нагромождается, как обезличенная бухгалтерия. И это ненормально. Не знаю, можно ли услышать Донбасс или любую другую часть света — но слышать отдельного человека, каких бы он ни был убеждений, особенно человека, живущего практически на линии фронта, — можно и даже нужно.

Наше общение с Наталией сначала носило односторонний характер. Убежденный противник Майдана, беспощадный критик США, сторонник ДНР, она регулярно присылала мне в приватные сообщения на «Фейсбук» ссылки на статьи, подтверждающие ее правоту. Я не отвечал. Возможно, так бы мы и остались друг для друга такими виртуально-политическими привидениями, пока однажды я не спросил у нее, как дела.

Наши разговоры не шли гладко. В конце концов, я предложил ей ответить на мои вопросы. Ниже — получившееся в результате интервью.

За исключением сугубо стилистических правок и сокращений, все, что мне сказала Наталья, в том числе и те вещи, которые могут показаться спорными, я оставляю без изменений.

— Наталья, не могли бы вы вначале рассказать о себе?

— Из своих 38 лет первые 16 я провела в Горловке Донецкой области. Это традиционный промышленный городок, тот самый, в котором находится химобъединение «Стирол», выпускающее удобрения, витамин С и «Спирулину» и в котором у мужчин вокруг глаз зачастую можно увидеть несмываемые «стрелки» от угольной пыли. 8 лет я прожила в Днепропетровске, где поступила в университет на факультет журналистики и вышла замуж, 10 лет — в Киеве, где у нас родилась дочь. Сейчас живу в Донецке, у своих родителей. Немного фотографирую, немного занимаюсь японским языком и думаю над тем, как строить дальнейшую судьбу.

— Когда вы ощутили, что ваша жизнь начала становиться частью новостей?

— Думаю, это случилось не тогда, когда теплым весенним днем, выйдя на улицу, я обнаружила в небе два военных самолета, летевших так низко, что, несмотря на мою близорукость, смогла хорошо их разглядеть... И не тогда, когда в «Фейсбуке» мне предложил дружбу молодой мужчина из Славянска, отец троих маленьких детей, вызвав у меня тяжелейшее чувство ответственности, страха и неотвратимости происходящего. И даже не тогда, когда в Донецке, на центральной площади, стали проходить митинги в поддержку референдума в Крыму — хотя атмосфера в мире, судя по новостям в Сети, тогда накалилась до предела, и угроза ядерной войны висела в воздухе наряду с весенним ощущением прихода тепла и света.

Наверное, это произошло, когда сотрудница моего мужа, переводчица с японского, молодая девушка, дочь чиновника и мать симпатичной девочки, активная участница Майдана, на присланную мной статью с альтернативным взглядом на происходившее зимой в Киеве ответила в повелительном наклонении «находиться на месте и ждать последствий» (в то время, по сообщениям некоторых источников, несколько автобусов с представителями «Правого сектора» должны были приехать в Донецк с целью «наведения порядка»). Возможно, тогда я и осознала, что жизнь меняется резко и бесповоротно.

— Помните, когда был первый обстрел?

— Первым обстрелом я считаю события, произошедшие 26 мая в донецком аэропорту. Над городом целый день летал военный самолет. Не покидало ощущение опасности и беспомощности. Как позднее стало ясно из Сети, от ударов украинской авиации там погибло более ста человек. На следующий день город был абсолютно пуст. На улице не было ни людей, ни машин, магазины закрыты. Летом зачастую народ разъезжается на дачи, в отпуска, дети на каникулах, и в городе тоже царит пустота, но она тогда легкая, беззаботная. 27 мая город был пуст от страха. И это непередаваемо тяжелое ощущение, возможно, я запомню навсегда.

— Как война повлияла на ваши повседневные занятия?

— Если бы не военные действия, я бы больше ездила. Донецкий край очень живописный, даже просто перемещаясь на велосипеде, можно сделать много интересных фотографий. Теперь, когда я берусь за какое-либо дело, мне не хватает уверенности в завтрашнем дне, чтобы продолжать его достаточно быстро и в хорошем настроении. Уже больше года не могу повидаться с дочерью (она живет и учится в Киеве), а приглашать ее в Донецк в данных обстоятельствах — нецелесообразно. То же касается планов с обучением, работой и т.д. В целом, состояние неуверенности, повышенной опасности, тревоги мешает получать удовольствие от жизни и полноценно общаться с людьми.

— Какова сейчас атмосфера в городе?

— В последнее время стреляют чаще. Дом моих родителей располагается в частном секторе, неподалеку от центра. Все это время свет и вода здесь были без перебоев, продуктовые магазины и рынки, как правило, работали исправно. Но кольцо военных действий сузилось и, к примеру, уже больше месяца на рынок не приезжают продавцы меда из Западной Украины, которые раньше постоянно им здесь торговали. Отделения банков в городе зачастую закрыты или открывают двери по просьбе — видимо, перестраховываются от мародерства. А люди в камуфляже и с оружием стали встречаться чаще. И хотя, как правило, они встречаются по мирным вопросам, за ними чувствуется ощущение военной угрозы.

— Сейчас, когда противостояние идет уже не первый день, вы боитесь больше или меньше? Есть ли у вас свое собственное средство против страха? Или вы уже привыкли?

— Скорее, средство против зла. Зла этого мира, которое появилось не вчера и, наверное, исчезнет не завтра. Способов множество, они известны — кто-то поет, кто-то рисует, или читает книги, или вышивает. Я с недавнего времени сажаю цветы. Что же касается привычки — думаю, привыкать к подобным вещам небезопасно. Нужно отдавать себе отчет, как развиваются события, если намерен остаться в живых.

— Думали ли вы о том, что вашей жизни может быть прямая угроза?

— Если бы десять лет назад мне сказали, что я буду переживать подобные события, скорее всего, я бы не восприняла это всерьез. Угроза жизни не так редка, как может показаться на первый взгляд. Люди гибнут в авариях, на опасном производстве, от болезней и от рук преступников. Но сегодняшние события носят массовый и, что еще страшнее, намеренный характер. И это не может не подавлять.

— С другой стороны — представляли ли вы себе, что вам, возможно, самой придется лишить жизни другого человека?

— Затрудняюсь ответить. Но, думаю, в нынешней ситуации к этому следует быть готовым.

— Как для вас изменились значения слов «мир», «ненависть», «любовь»?

— Любовь давно является ценностью в моей жизни. Возможно, из-за каких-то трудностей она порой уходит на задний план, что несправедливо. Что касается мира, то, на мой взгляд, современное общество — и здесь я не исключение — слишком давно не испытывало потрясений в этой области, и ощущение ценности мира притупилось. Думаю, если когда-нибудь все благополучно закончится — это станет хорошим уроком на будущее ВСЕМ сторонам конфликта. Хотелось бы дожить до этого дня.