Страусы под Хмельницким

За верст десять от Хмельницкого, где-то между селами Богдановцы и Копыстын, появились страусы. В один из последних дней самка начала откладывать яйца, на которые, в соответствии со своим исконно естественным «долгом», сел самец. «Уже неделю не ест, не пьет — проявляет неусыпные хлопоты о своем потомстве. И так может сидеть до трех месяцев, — говорит о страусе Михаил Кобля. Страусиха же, за его прогнозами, рьяно продолжает откладывать яйца весь декабрь.

39-летний Михаил Кобля, едва ли не ежедневно находит время, приезжает сюда иномаркой со своего офиса в областном центре, чтобы выяснить, как здесь ведется этим «австралийцам». И не только им. Тут же между Богдановцами и Копыстыном, за высокими изгородями плодятся индейки, фазаны, куропатки, павлины...

Такое впечатление, словно это Ноев ковчег, где каждой твари по паре, прибился к берегу этого пруда, где плавают лебеди, канадские утки. Только олень на кличку Юра одинок. Когда-то лесники изловили для него пару, привезли сюда, но, к сожалению, Юре ничего не перепало. Ибо самка, в отличие от самца, в неволе «любиться» не желает. Искала, искала возможность для побега и, наконец, на третий день нашла. Поэтому единственной утехой для одинокого Юры остается приезд хозяина, который знает, что без какого-либо деликатеса к Юре и приходить не стоит.

Над прудом «плывут» и молодой сад, который уродил в тот же год, когда его посадили, и участки пашни. И все это обрамленно древним лесом, к которому ведет дорога вдоль забытой железнодорожной узкоколейки. Трудно вообразить, что здесь, посреди леса, до недавнего времени был пригородный мусорник. «А все-таки был», — уверяет Михаил Кобля. После того говорит, что участок ему весьма охотно отдал сельсовет «для ведения фермерского хозяйства» А он не менее охотно его взял, хотя потом очень жалел: «После каждой пахоты по три-четыре тракторных прицепа камней вывозится. Пашешь, пашешь, а оно, проклинаемое, словно из-под земли растет».

Однако Михаил Кобля уже добился такого плодородия, что выращенного на этих камнях хватает для полного обеспечения нормальных кормовых рационов для всех жильцов этого «Ноева ковчега». А жалел, ибо «денег, которые вложил в это урочище, хватило бы и на три или четыре сотни гектаров сельхозугодий».

Эти финансовые расходы делались, как заявляет Михаил Кобля, не от щедрой, а как раз наоборот, от скупой души миллионера: «Втягивал этот мусорник, как трясина втягивает. Думал, что в последний раз вкладываю и все, точка. Далее — отдача. Но каждый раз получается так, что расходы значительно преобладают...».

Кто же он такой, Михаил Кобля? Сын известного и уважаемого в Хмельницком духовного лица. Закончил пединститут, семинарию и два курса духовной академии. Имел высокую должность в епархии. Однако на заре капитализма в родном городе, вспоминает: «Я, вопреки воле родителей, решительно продал за тысячу долларов США «Волгу», которую они же, родители мне подарили». За эти деньги он купил металлолом, сдал на завод, получил продукцию, за которую после бартерной операции получил сахар. И далее: «От продажи сахара получил три тысячи долларов США, за которые купил металлолом, сдал на завод...».

Так он начинал, а продолжает иначе, создав три сотни рабочих мест, на которых принимают металлолом, участвуют в высокотехнологическом литейном производстве на только-что построенном за 4 млн. грн. заводе, режут лесоматериалы на детали для мебели, которая изготовляется в далекой Испании.

Что же касается «Ноева ковчега», который имеет официальный статус крестьянского (фермерского) хозяйства, то здесь все процессы — под надзором молодого человека по имени Игорь и его жены Ольги. Супруги живут тут, под крышей построенного молодым предпринимателем нарядного домика над прудом. Игорь говорит, что спит спокойно: «Сюда и носа никто посторонний не покажет. Ни днем, ни ночью». Мол, покой всех жильцов надежно охраняется собаками — ротвейллером, а также кавказскими и азиатскими овчарками.

Кстати, именно собак Игорь почитает больше всего: «Наиболее умные, наиболее надежные, а также наиболее преданные животные со всех, которые здесь есть», — не жалеет эпитетов. И восторженно рассказывает о «друге человека»: как его кормит, учит и т.д.

Однако собака — это не диковина в крае. Поэтому, как говорят, вернемся к нашим страусам. Об этой экзотике Игорь говорит пренебрежительно и даже с некоторым отвращением: «Стараюсь как можно меньше возле них ходить». Предприниматель Михаил Кобля за это не укоряет наемного рабочего: «От этой птицы, которая откладывает самые большие в мире яйца, нужно быть как можно подальше». Мол, имеет длинные ноги, вес — до 150 килограммов, а голова маленькая, как у самой обыкновенной курицы. Припоминает: «Когда только этих птиц привезли, страус гонялся за страусихой, словно сумасшедший. А когда она от него убегала, он ее бил. Пришлось отгородить сеткой страусиху от самца, чтобы она понемногу к нему привыкала». Игорь продолжил: «Купили страусов вместе с книжкой о них. Там написано, как нужно за ними ухаживать...».

Несмотря на свое настроение, Игорь больше всего переживает именно за них, униженных. Как-то ночью в урочище погас свет: «Я проснулся и первая мысль была о них, о страусах. Замерзнут же!...».

Игорь показывает их «домик», оборудованный приборами для отопления и приготовления кормов: «Еще до приезда этих птиц все сделали для должной адаптации к нашим географическим условиям». «Выяснилось, что «австралийцам» местная кухня по вкусу: «Ничего не оставляют». Что же в рационе? «Все сами вырастили на этом участке», — отвечает Игорь. После того показывает кухню, где корнерезка, смеситель и др., необходимое для приготовления пищи страусам, «сбалансированной за содержанием витаминов, микроэлементов, питательных веществ, как книжка пишет». Словно где-то в элитном детсаде для подрастающего поколения миллионеров».

Но страус — не павлин, что очаровывает всеми цветами радуги своего хвоста. И даже не фазан или перепелка, за которую заплачено не так дорого, как за страуса. И в конечном счете, кому же миловаться той фауной, собранной со всех континентов мира? По крайней мере, нигде не увидишь, что эта дорога ведет то ли к зоопарку, то ли, сказать бы, к парку культуры и отдыха трудящихся. Так для кого же и зачем затраты?

«Я был очень рад, когда нанял автобус и привез сюда на весь день четвертый класс, в котором учится мой сын», — припоминает Михаил Кобля. Тут же отдыхает и сам или с семьей. Мол, может себе позволить после напряженного труда, когда «за маленькую ошибку можно расплатиться делом всей жизни, но меня от ошибок Бог миловал». Сумел заработать, умеет и приумножить.

Хорошо, пусть будет так, как объясняет. Однако что же он «нашел» в униженных Игорем страусах? Наконец, говорит: «Если только сложится так, как задуманно, то хорошо. А если нет, то и так, для экзотики, пусть здесь будут».

Вон оно что: «За килограмм страусиного мяса, которое, как известно, без холестерина, наиболее респектабельные рестораны дают по $50». И Игорь внезапно делает непринужденный переход от полного пренебрежения до похвалы (на наивысшей ноте!) страусу: «Или, не припоминаете ли кинофильмы, где женщины в шляпках со страусиными перьями?». Напоминает, что никаких отходов эта птица не дает: «Все, что у нее есть, пускают в дело!».

Смеркает. Откуда-то из мрачного в эту пору леса вырвался ветер, поднял в холодной воде еще не замерзшего пруда высокую волну, на которой заколыхались безразличные, даже пренебрежительные лебеди. Пришла пора оставлять этот «Ноев ковчег», который прибился к окультуренному 17-гектарному участку земли, где когда-то был пригородный мусорник. Тут же почему-то вспомнилась сказочка об яйце, которое дед бил — не разбил, баба била — не разбила, внучка била — не разбила... И с чего бы это?.. Потом, когда уже вернулся в Хмельницкий, взял с полки детскую энциклопедию, чтобы что-то прочитать о страусах. В частности, получил информацию: самое большое в мире яйцо — страусиное, вес одного достигает 1,65 килограмма... самые прочные в мире яйца — страусиные...

Неутомимый Михаил Кобля не сокрушается, что будет иметь заботы с тем, чтобы разбить яйцо. От терпеливого сидения страуса птенец сам вылупится. А страусиха продолжит откладывать яйца.. .