Украинская книга в борьбе за независимость

Разговор о роли и судьбе украинской книги в годы войны России против Украинской Народной Республики, то есть в годы освободительного движения, хотелось бы завершить рассказом о журнале, который стал в этот бурный период едва ли не единственной наиболее полной летописью и одновременно мартирологом трагической борьбы украинского народа за независимость и духовное возрождение во всех областях его жизни. И, прежде всего, в книгоиздательском деле.

Речь пойдет о малоизвестном сегодня широкой общественности журнале «Книгар». Его первый номер появился в конце августа 1917 года и стал конкретным ответом на тот бурный национально-культурный подъем, охвативший украинское общество после свержения царизма и распада Российской империи. «Книгар», основанный издательским обществом «Час», который был организован украинскими патриотами в 1908 г., стал первым критико-библиографическим и книговедческим периодическим изданием Украины.

В его программной статье «От редакции» указывалось, что «в настоящее время, когда минули трудные времена и Украина начинает жить полной национальной жизнью, естественно, и издательская продукция, как самый выразительный указатель той жизни, приобретает небывало широкий масштаб», нужен журнал, «который бы занимался исключительно издательскими делами, был бы спокойной и беспристрастной (!) летописью».

В действительности реалии тех бурных лет оказались намного сложнее и суровее. Перманентное изменение власти (Украинская Центральная Рада, Гетманат, Директория), постоянные межпартийные дрязги в самой власти, иностранные военные интервенции, особенно проимперская (деникинская) и большевистская экспансия, не способствовали, конечно же, развитию молодого независимого украинского государства.

Анализируя тогдашнюю хронологию военно-политических событий, трудно представить возможность более-менее планомерной работы в какой-либо сфере, в том числе и в книгоиздании. Однако именно в таком калейдоскопе социально-политических и военных событий происходило налаживание деятельности украинских издательских центров и организация работы «Летописи украинской печати», как назывался в подзаголовке журнал «Книгар».

Первоочередным своим заданием «Книгар» считал организацию текущей библиографической регистрации издательской продукции. Именно поэтому в декабрьском номере появилось обращение «К издательствам и издателям» с просьбой прислать «список изданных ими книг, брошюр, листовок и тому подобное, отметив, в каком количестве они были изданы», подчеркивая, что «эти данные будут иметь большое значение для истории нашей печати». И хотя далеко не все издатели отозвались на это обращение, в 5-м номере журнала «Книгар» за 1918 г. появился обзор С. Паночини (подпоручик, член УЦР) «Книжная украинская продукция в 1917 году».

Несмотря на то, что статистические данные были неполными (общий итог — 677 украиноязычных изданий), однако в обзоре резонно указывалось, что «и на основании нижеприведенных сведений читатель, хоть приблизительно, сможет увидеть, какими темпами развивалась наша книжная продукция, как она поднялась после объявления свободы печати».

Не намного лучшими были условия украинской книги и в следующем, 1918-м, году. Хотя определенные сдвиги были очевидными. Это удостоверял, в частности, и «Обзор украинской книжной продукции в 1918 году» того же автора. Поданные в нем библиографические статистические данные давали основания заявить, что «каких бы больших недостатков не имел наш обзор, мы видим, что украинская книжная продукция за год 1918-й выглядит небедно, даже совсем, «как у людей». Она не только заставляет забыть об отвратительном гетто (дореволюционного) «8-го места», она свидетельствует, что мы сделали намного больше, чем в 1917 году, что мы пошли вперед ускоренным, широким шагом».

Однако общая ситуация не давала оснований для избыточного оптимизма. Поэтому «Обзор» завершается на минорной ноте: «Разрушена основа печатного дела, изувечены бумажные фабрики и этим вызван бумажный голод... Невероятно дорогое клише и упадок литографии, нехватка красок — это все такие факторы, которые не оставляют двух мнений о ближайшем будущем украинской книжной продукции. Не хотим впадать в отчаяние, нашу традиционную украинскую печаль, но должны подчеркнуть, что этот год надолго может быть несравненным, недосягаемым по количеству изданий и тиражей (по последним данным Книжной палаты Украины — 2321 издание, из них 1323 — на украинском языке)».

Инициатива редакции по делу текущего библиографического учета печатной продукции, ее попытки подведения определенных статистических итогов неминуемо приводили к необходимости решения ряда теоретико-методологических и методических проблем библиографии. Поэтому наряду с разделами «Критика и библиография», «Новые издания, присланные в редакцию «Книгаря», «Указатель книг, пересмотренных в определенных номерах «Книгаря» и т.п. журнал печатает также материалы общетеоретического и методического характера.

Нашлось место на страницах журнала «Книгар» и для материалов по истории украинской книги и украинского книгоиздания:

В. Модзалевский «З історії книги на Україні» (1918. — №5), К. Широцкий «Кольорові папери» (1918. — №12 — 13), «Церковні стародруки» (1918. — №14), «Наше стародавнє інтролігаторство» (1919. — №17), «Продаж книжок у давньому Києві» (1919. — № 18), В. Мияковский «З історії української книжки» (1919. — №27, 28). Следует отметить, что «Книгар» пытался также давать сведения о зарубежных украиноязычных изданиях, а также подводить определенные итоги ретроспективного характера. В частности, «Реестр украинской периодической прессы за век — с 1816 по 1916 год», «Указатель изданий Благотворительного общества издания общеполезных и дешевых книг за 1898 — 1918 гг.», итоги 10-летней деятельности издательства «Час» и т.п.

С 1919-го года начали, разумеется, не от хорошей жизни, выходить сдвоенные номера журнала «Книгар» (23—24, 25—26), а в ноябрьском № 27 даже появилось такое сообщение: «Книжная палата, в задание которой, между прочим, входила регистрация книжной продукции на Украине, похоже, будет существовать как филиал Книжной палаты в Петербурге. По приказу (деникинской) власти помещения Палаты закрыты и опечатаны».

О тогдашней ситуации в Киеве рассказал на страницах последнего, как оказалось, тройного номера журнала «Книгар» (№ 29 — 31 за январь — март 1920 г.) Сергей Ефремов в статье «Уголовная экспедиция: Эпизод из новейшей истории украинской книги». В ней он деникинщину называет черносотенной реакцией, которая «провела на виду у нас репетицию полной и безоглядной реставрации царизма».

Дальше он рассказывает о «деянии» так называемой «Комиссии для сбора военно-исторических материалов освободительной войны от большевиков». Этой «Комиссии» приказом военного губернатора от 31 августа № 20 предоставлялось право «осуществлять сбор любого рода военно-исторических материалов, осматривать бывшие советские учреждения, а также архивы, музеи, библиотеки, фотографии, типографии, книжные, фотографические и художественные склады и магазины, производить в них изымание предметов и материалов для Всероссийского Военно-исторического Музея и принимать меры по уничтожению антигосударственной литературы».

Словом, «Комиссия» имела неограниченные полномочия. С настоящим документом на руках она совершила набег на книжный магазин «Книгоспілки» (бывший книжный магазин «Київської старовини»), уничтожила (сожгла), согласно «Акту», 95 названий украинских изданий, тираж которых составлял 40543 экземпляра, не тронув ни единого большевистского издания.

Как ни странно, но на обложке № 29 — 31 «Книгаря» было размещено объявление о том, что продолжается подписка на ежемесячник «Книгар». Однако более реальным оказалось предупреждение на первой странице журнала о том, что материалы «Книгаря» были подготовлены в декабре-январе «на общих условиях, отличных от современных», а существенно опоздал номер из-за «непреодолимых трудностей в деле получения разрешения на печать и бумагу».

И еще одна особенность «Книгаря»: он стал настоящей трибуной для патриотически настроенной украинской интеллигенции, которая с энтузиазмом приобщилась к сотрудничеству. Уже в первом номере «Книгаря» было задействовано более 30 авторов, и они проанализировали 43 издания. А всего за неполные три года существования журнала на его страницах находим имена почти 200 авторов.

Ясно, что не все они были известными деятелями, но большинство из них — знаменитые люди. Я. Дашкевич в своей обстоятельной статье «Книгар» — журнал эпохи революций и контрреволюций» приводит такие данные о деятелях украинской культуры и науки, которые сотрудничали с журналом: литературная критика и литературоведы — С. Ефремов, И. Свенцицкий, А. Никовский, П. Зайцев, П. Богацкий, С. Паночини, П. Филипович, В. Бойко, Н. Плевако, М. Могилянский, Ю. Меженко, И. Айзеншток; писатели — А. Олесь, Н. Садовский, М. Ивченко, С. Черкасенко, Л. Старицкая-Черняховская; фольклорист А. Лобода; историки — Д. Дорошенко, О. Левицкий, В. Данилевич, А. Яковлев, В. Модзалевский, Н. Сагарда, В. Мияковский, П. Стебницкий, В. Романовский, О. Гермайзе, К. Лоский, О. Мацюк; языковеды — Е. Тимченко, В. Ганцов, А. Синявский; экономисты — В. Порш, В. Садовский; искусствоведы — К. Широцкий, М. Жук, Н. Бурачек, Ф. Эрнст; музыковеды — А. Кошиц, Л. Ревуцкий; педагог С. Русова; библиотековеды — С. Кондра, Ю. Ковалевский. И это, понятно, далеко не все.

И еще одно. «Книгар», который появился при Украинской Центральной Раде, пережил восемь своих и чужих разновидностей власти, не подстраиваясь ни под ни одну из них, стоял на точке зрения независимого развития украинской культуры. Поэтому, очевидно, и не заслужил особенного расположения от ни одной из восьми. Особенно — большевистской власти. Уже в первые дни в Киеве (с 8 февраля 1918 г.) большевики показали свою настоящую сущность и отношение к независимой Украине и украинцам.

Официально признав независимость УНР 17 декабря 1917 г., ленинский Совнарком одновременно объявил войну Центральной Раде, направив, под прикрытием харьковской советской власти, части Красной гвардии на Киев. Захвату столицы предшествовала пятидневная бомбардировка со стороны Дарницы, стратегическим объектом которой был дом М. Грушевского около Ботанического сада, и его российская Красная гвардия обстреливала особенно рьяно. В доме сгорел музей старожитностей, коллекция рукописей и документов, библиотека выдающегося историка.

А на улицах бесчинствовали отряды красных матросов подполковника Муравьева, расстреливая и грабя всех, кто хотя бы чем-то — одеждой, манерами или речью — походил на украинца. Как писал Владимир Сосюра в «Третьей роте», расстреливали «за каждое украинское слово». Так, например, убили и раздели до нитки одного из основателей издательства «Час» киевского санитарного инспектора Михаила Орловского, расстреляли членов УЦР, редактора газеты «Народная воля» И. Пугача и генерального секретаря земельных дел УНР А. Зарудного, митрополита киевского Владимира Богоявленского. Всего же было убито не менее 5 тысяч, из них 3 тысячи человек — в первый день.

То первое жестокое нашествие зафиксировал на страницах «Нової Ради» С. Ефремов, издав потом свои ежедневные заметки под красноречивым названием: «Под обухом: большевики в Киеве». В настоящее время раритетная книга достойна переиздания. Особенно для нынешних сторонников «нерушимой дружбы двух братских народов» — для их возможного протрезвления, и дремлющих на печи украинских патриотов — для осознания ими вполне возможного повторения описанных С. Ефремовым событий.

В связи с первым большевистским нашествием, шокированный «Книгар» смог лишь отметить: «Необычные события последнего времени решительно выбивают людей умственного труда и не дают им возможности выполнять творческую работу. Поэтому и выход, а отчасти даже и само содержание этого номера не вполне отвечают желаниям и намерениям редакции и издателей, что и просим наших уважаемых подписчиков и покупателей принять во внимание» (1918. — № 6.).

Не исключено, что разгул советских «освободителей» продолжался и дальше, если бы не подписание Брестского мира, согласно которому «Россия обязывается немедленно заключить мир с Украинской Народной Республикой и признать мирное соглашение между этим государством и государствами Четверного союза. Территория Украины без замедления освобождается от российских войск и российской Красной гвардии. Россия прекращает какую-либо агитацию против правительства или общественных институтов Украинской Народной Республики». Именно по этой причине большевистские войска 15 февраля были вынуждены оставить Киев. Но, как покажут последующие события, ненадолго.

Еще больше свою сущность большевистская власть показала во время второго вооруженного нашествия (в начале февраля 1919 г.). Причем, без какого-либо официального повода, выдвижения определенных требований или ультиматума. Как обычные захватчики. Через два дня после захвата Киева Московский Совет рабочих и красноармейских депутатов в собственном воззвании радовался, что на Украине добыты «очень большие запасы хлеба, мяса, жиров, сахара, соли, кормов, угля».

На что даже газета «Червоний прапор» — орган «лояльной» к большевикам Украинской социал-демократической рабочей партии —вынуждена была констатировать: «Теперь идет в Киев новая сила, идет как завоеватель, как оккупант, источник которой Россия. Российские большевики пошли тем же путем, что и в прошлом году. К нам — под лозунгами борьбы за власть Советов — идет правительство, которое называет себя украинским и которого мы таким не считаем и считать не можем».

Опять началось, только в более широких и циничных масштабах, уничтожение украинцев и всего украинского. «Книгар» пытался фиксировать преступления большевизма, совершенные относительно деятелей культуры (с 25-го по 31-й номер журнала было опубликовано 18 (!) некрологов). Так, например, 14 июня 1919 г., без суда и следствия был застрелен художник европейского уровня А. Мурашко («Книгар», 1919. — № 25 — 26), 18 июня — расстрелян директор издательства «Час» (которое издавало журнал «Книгар») ветеринарный врач В. Петрушевский, 8 июля расстреляли известного ученого и деятеля Киевского общества, издателя «Киевской старины», члена УЦР В. Науменко (погиб из-за того, что обратился к ЧК, защищая одного из арестованных).

Убили также известного минералога, профессора Киевского университета П. Я. Армашевского. Первый президент Украинской Академии наук В. Вернадский, написавший о нем посмертно, отмечал: «Ужасом веет от недавно пережитого прошлого. Люди, которые путем (октябрьского) восстания захватили власть, осуществляли новый строй, идеальный строй, как они говорили, проработанный лучшими умами человечества. Мы прошли крестный путь этого строя. Основанный на неравенстве людей, он возобновил для нас худшее прошлое. В XX веке мы пережили и состояние неполноправных граждан давних времен, и ужасы возрожденной к жизни инквизиции. «Согласно осуществлению красного террора» — история не забудет эту позорную фразу».

Нет сомнения, что уважаемый академик писал эти строки, будучи уверенным, что ужасное недавнее прошлое отошло навсегда. Не подозревая, что оно менее чем через год вернется в Киев и станет нормой повседневной жизни на долгие десятилетия. А пока еще УНР должна была пережить еще одно вооруженное нашествие — наступление с юга Белой армии во главе с генералом А. Деникиным.

Получив значительную помощь от государств Антанты на борьбу с большевиками, Деникин, однако, приступил к истреблению первых ростков украинской независимости, нанеся тем самым существенные потери украинскому делу, в том числе и украинскому книгоизданию. Оказалось, что борьба против украинской самостоятельности для него оказалась важнее, чем борьба против большевизма. Не потому ли сегодняшние наследники царской и большевистской империй перезахоронили прах Деникина в Москве и накануне всевозможных псевдовыборов и псевдодемократических акций воздают почести его могиле?

А «Книгар», несмотря ни на какие вражеские происки, продолжал выходить. Кто же были его кормчими, которые удерживали книжный штурвал в бушующем море отчаянной борьбы за независимость, создавая одновременно документальный мартиролог этой борьбы. Нет сомнения, что эти проводники «Книгаря» заслуживают благодарную память потомков.

Возглавил издание «Книгаря» известный тогда украинский общественный деятель, писатель, художник, издатель, один из основателей Центральной Рады Василий Константинович Королив-Старый (1878 — 1941). Родился на Черниговщине (с. Ладин Прилуцкого уезда) в семье священника и получил духовное образование. Однако священнослужителем не стал. В 1902 г. закончил Харьковский ветеринарный институт. Работал ветеринарным врачом. Принимал участие в революционных событиях 1905 г. За что, как организатор крестьянского союза на Полтавщине, был арестован, а затем находился под надзором полиции.

7 марта 1917 г. был избран в первый состав членов Украинской Центральной Рады (УЦР) от ТУП — «Товариство українських поступовців». В том же году — член Киевского губернского исполнительного комитета Совета объединенных общественных организаций, один из основателей и председатель Общества школьного образования, член совета Киевского общества «Просвіта».

За время редактирования «Книгаря» на его страницах опубликовал 37 статей и отзывов на новые издания. В 1919 г. в составе украинской дипломатической миссии В. Королив выехал в Прагу, где и остался эмигрантом. Работал доцентом Украинской сельскохозяйственной академии в Подебрадах.

Продолжал литературную деятельность. Издал для детей и юношества роман «Чмелик» (Прага, 1920), писал рассказ, сказки и пьесы для детей. Оставил воспоминания — «Згадки про мою смерть», «Товариство «Час» у Києві», «Перша спроба» (Об издании «Книгаря»), статьи «У затінку (світлій пам’яті Марії Загірньої)», «Людина без копії — Борис Грінченко». Переводил с чешского языка. Известен также своими художественными произведениями. В частности, серией рисунков природы и быта Закарпатья и иконами, написанными в церквях этого края.

Как видим, первым редактором издания «Книгар» был разносторонне одаренный и неординарный человек, настоящий патриот Украины, имя которого большевистский режим пытался вычеркнуть из истории и научного обращения. В годы независимости он начал постепенно возвращаться как литератор, а затем и как основатель журнала «Книгар».

Перед отъездом Королив-Старый передал (после выхода 18-го номера «Книгаря») управление этим печатным изданием Николаю Константиновичу Зерову (1890 — 1937), выдающемуся украинскому поэту, переводчику и литературоведу, под редакцией которого вышло еще 13 номеров журнала «Книгар». Редактировал он его с марта 1919-го до марта 1920-го, по-видимому, в самый тяжелый период освободительного движения, когда при власти в Киеве побывали дважды советы, а между ними — деникинцы. На страницах «Книгаря» Н. Зеров опубликовал 30 статей и рецензий и провел обстоятельный анализ публикаций «Книгаря» за 1919 г. («Библиолог. вести», 1925. — № 1 — 2).

Жизненный путь Н. Зерова завершился беспощадной травлей со стороны большевистской власти, арестом (в 1935 г.), отсидкой на Соловках и вероятной смертью на затопленной энкаведистами барже в Белом море в 1937 г. (в честь 20-й годовщины «Великой Октябрьской социалистической революции»!). В лагере Инта в 1949 г. видели пражское издание «Кобзаря» 1876 года с надписью: «Власність Мик. Зерова» — последний земной след выдающегося человека.

В мартовских совмещенных номерах 29 — 31 (1920 г.) появилось объявление: «Материалы, которые вошли в этот номер журнала «Книгар», написаны в декабре 1919-го и январе с.г. на общих условиях, отличных от современных. В настоящее время в некоторой части эти материалы что-то утратили по своей актуальности. Что же касается опоздания журнала, то оно произошло по независимым причинам ни от издательства, ни от редакции — непреодолимые трудности в деле получения разрешения на печать и бумагу».

Именно эти целенаправленно организованные советской властью «непреодолимые трудности в деле получения разрешения на печать и бумагу» стали основной причиной прекращения выпуска издания «Книгар». Сегодня его полный комплект является настоящим раритетом. Только в годы независимости «Книгар» стал объектом научного исследования, которое засвидетельствовало, что перед нами, — настоящая энциклопедия духовной жизни украинского народа, возможно, в самые тяжелые годы его отчаянной борьбы за свою независимость. Ведь за неполные 3 года он зарегистрировал 1232 украиноязычных книги, изданных в разных городах и городках, на 1173 из которых (95 %!) были размещены аннотации или короткие рецензии. Это бесценный клад информации об украинской жизни тех величественных и одновременно трагических лет.

Нет сомнения, что украинская книга достигла бы более высоких количественных и качественных показателей, если бы не указанные выше три вооруженных прихода в Украину большевистской (советской) власти и — грустнее всего — четвертый и окончательный ее приход 6 мая 1920 года (о какой «гражданской войне» может идти речь?). Основной их целью было уничтожение в зародыше украинской независимости, хотя осуществлялась оно под лицемерными и циничными лозунгами «пролетарского интернационализма», «вечной дружбы двух братских славянских народов», а для отвода глаз называлось «гражданской войной».

Да и не только «Книгарю» советская власть устроила «непреодолимые трудности в деле получения разрешения на печать и бумагу». Не случайно почти все украинские издательства и периодические издания, которые организовались до или после февральской революции 1917 года, датируют прекращение своей деятельности преимущественно 1919—1920 гг. Именно тогда с украинским по своей сути издательским делом в Украине было покончено. Украинское информационное пространство перешло к тем, кто признавал и признает украинца лишь порабощенного или уничтоженного. А принудительное создание в конце 1922 года так называемого СССР лишь зафиксировало (как когда-то на Переяславской раде) поражение Украины в борьбе за независимость.