В жизни всегда есть место раю
Где-где, а в Голландии реклама новых велосипедов хоть и востребована, но прибывает под плотным и постоянным фильтром собственных пристрастий. Заядлые велосипедисты голландцытак привыкают, прикипают к одному и тому же сидению, так срастаются с ним, что поменять велосипед на более модный и свежий вариант представляется чуть ли ни изменой, — рассказал нам голландский гид, историк по образованию, однажды в юности влюбившийся в восточнославянскую культуру и впоследствии, выучив языки, стал водить-возить группы по стране. «Моему велосипеду уже очень много лет, — добавил он, — для меня поменять его, что выкинуть любимую старую собаку». Предложив называть себя запросто Матвеем, посоветовал прислушаться к его опыту. В том же Амстердаме стоит и опасаться шустрых велосипедистов, которые рьяно оберегают свое пространство. Легче соблюдать все правила, чем быть ударенным летящим на скорости всадником. Велосипедные парковые дорожки, маршрутные знаки на проезжей части, мостовой — все это неприкосновенно. Даже турист, впервые сюда приехавший, тотчас обязан проникнуться уважением к правам велосипедистов. Голландцы очень терпимы, но не тогда, когда садятся на свои двухколесные машины... Не любят даже взявших велосипед напрокат (выдает более яркий цвет), могут и «поцеловать» на скорости.
И это при том, что столица как на первый взгляд, впрочем, и на второй, кажется очень перегруженной выходцами из разных континентов, которым тут сознательно дают шанс подняться.
— Перегружена? — отреагировал Матвей, — ничуть. В Амстердаме надо знать тихие дивные места. На центральных улицах, естественно, столпотворение, но все приезжие работают, приносят пользу, значит, мы их любим. Наша страна — особенная, считайте ее в определенной степени социальным лифтом для многих выходцев из бедных стран.
Мы до безумия любим ее и всегда говорим: — Бог создал воду, а голландцы — берега. У нас самые лучшие коровы, дороги, тюльпаны, баранчики, селедка, наконец. Заметили, что домашний скот не подгоняют пастухи и все потому, что скот умный. Коровы сами приходят отдать молоко, потому что их трижды в день ждет любимое лакомство, предваряющее дойку; бараны и овцы никогда не заскакивают на соседнюю чужую территорию, так как через небольшие каналы, разделяющие смежные участки, пропущен очень слабый ток. Скот быстро выучивается соблюдать правила выживания».
Потому, любуясь дивными сельскими пейзажами с многочисленными экзотическими мельницами и промышленными ветряками, ловишь себя на мысли: все само крутится-вертится, благосостояние множа. Самое неблагодарное дело — подсесть на собственный непреднамеренный вымысел — ведь на самом деле все замешано на огромном труде и борьбе за обеспечение «сухих ног», — выражение, понятное каждому голландцу. Даже прибавка «дам» в названиях происходит от слов «дамба». Тут постоянно отвоевывают у воды пространство, что-то усовершенствуют, перестраивают, меняют русла каналов (из-за этого даже приходилось иногда изменять маршрут передвижения) — все для того, чтобы вода чувствовала хозяина, иначе стране, чьи земли находятся ниже уровня моря, не выжить. И хоть Амстердам производит впечатление города праздного люда, считается, что там просто прогуливается то, что зарабатывает вся Голландия. У приезжего человека впечатления складываются вроде и, из мелочей. Это и приветствующий нас из окна своего дивного игрушечного домика в Гронингене пожилой голландец — и это при том, что огромный автобус рядом стремится припарковаться, и множество шаржированных каких-то мультяшных памятников — то великану, поедающему селедку, то нюхающему тюльпан. Кстати, мы тоже научились есть селедку по-голландски: запрокинув голову, держа ее за хвостик; да и луковицами садоводы-любители запаслись. Встретила даже памятник пьянице — на траве распластался великан со шлангом во рту. Никто не обижен.
Сами голландцы говорят, что у них нет понятия «маленький человек». Нет даже такого ощущения, — утверждают. У нашего Матвея очень трудно было вытянуть какие-нибудь четкие цифры. Прекрасно понимая, что эти характеристики без жизненного контекста носят приблизительный характер, все же интересно узнать кое-что, что и пришлось осуществить.
За свою трехкомнатную квартиру в муниципальном секторе он ежемесячно платит 400 евро. Объяснил, что это в 2 — 2,5 раза дешевле, чем обычно, так как у них с женой льготы и ремонт они делают сами. В эту квартиру они влюбились сразу, прожили там долгие годы, тут родились и выросли их дети, а к квартире своей привязались еще сильнее. — У нас — дивные соседи, у которых такие же взрослые дети, друзья наших, — разошелся Матвей. — Моя жена профессионально занимается русской музыкой и у нас все общее. Это наш небольшой рай, — неожиданно признался этот уже немолодой мужчина. — Не называя лишних цифр — они не всегда понятны, добавлю главное — нам в нашей стране не угрожает внезапное немотивированное подорожание, выплачивается приличная пенсия, уровень жизни достаточно высок.
Легко перескакивая с темы на тему — ведь свой объем он уже отчитал, узнали, что Матвей обожает дачный огород. Хоть и с риском, ему удается в ноябре, посадив цветную капусту, собрать урожай в январе. Тогда дома устраивают праздник своей капусты, добавляя особенный сыр с фермы, специализирующейся на сыроварении. Мы, кстати, и туда заехали — она почти рядом с Амстердамом, километров в десяти от города. Ферма называлась скромненько — «Рай», а неподалеку стоит долгие годы старинная мельница. Она уже ничего не мелет, не откачивает воду, а заслуженно работает красавицей. У нее и сфотографировались, держа в руках аппетитные сырные головки. Процесс сыроварения просмотрели минут за 15, потом — сувенирная лавка с деревянными башмачками и приборами для разделывания сыра, и вперед — за нами еще пять автобусов, жаждущих побывать в «Раю».
Возвратившись в Амстердам, поспешили в отель чуть отдохнуть перед прогулкой по ночному городу, а наш Матвей, пожелав всем «сухих ног», что и так всем уже понятно, означает крепкого здоровья, вскочил на свой старенький велосипед и укатил в свой уютный уголок, что зовется домом. И только у счастливых — раем.
Выпуск газеты №:
№128, (2007)Section
Общество