В Журавце ждут... бен Ладена

БАБА НАДЯ И «МОЛОЧНЫЙ» ОЛИГАРХ

В селе о бабе Наде — Надежде Яковлевне Брунец — говорят, что она могла бросить всю домашнюю работу, если нужно было на колхозном поле сеять свеклу или собирать лен. От времен того безумного энтузиазма остались у нее, бывшей передовой звеньевой, только награды (среди которых был и «Ленин»), но и те внуки на игрушки разобрали... Но когда в Журавце через две недели после выборов перестали принимать молоко, 80-летняя бабушка опять мыслит государственными категориями, рассуждая, что именно нужно было бы сделать в нынешней ситуации.

— Что вы, бабушка, хотите в целом государстве изменить? — иронизируют младшие односельчане, наблюдая, как ежедневно она отцеживает выдоенное молоко на творог и вскармливает его курам...

Молоко в Журавце не принимают уже больше месяца. И не только здесь. С тех пор, как закупщик выставил новые цены — от 29 до 20 копеек за литр (с дотацией эта сумма составляла бы 35—30 копеек) вместо 50 копеек до этого — перестал «доиться на государство» почти весь Локачинский район. Таким образом, патологически терпеливые, как большинство украинцев, крестьяне попробовали доказать «молочному» олигарху, что и они — люди, а не бессловесная масса. Павел Григорьевич Музичук, бывший колхозный бригадир, а нынче заготовитель молока, говорит, что просто не выехал на следующий день после ввода новых цен с бидонами, «чтобы не произошло скандала».

«Молочная» тема и через месяц не теряет в Журавце и других селах своей актуальности. Баба Надя то, что молоко не принимают, а точнее предлагают принимать по откровенно оскорбительным ценам, называет «бедой». Если бы ей пришлось встретиться с «молочным» олигархом, рассказала бы ему, что юность ее прошла в остарбайтерском рабстве, молодость отдала колхозу, что похоронила мужа и сына, а единственная дочь выехала из Журавца в Беларусь, где даже с шестью детьми ей живется лучше, чем на Волыни. А когда-то передовая звеньевая и в 80 лет, чтобы выжить, вынуждена держать корову... Еще сама ее и доит, потому что жалеет, а пасти уже не может и нанимает пастуха. До недавнего времени деньги за сданное молоко были для бабушки пусть небольшой, но добавкой к пенсии. Павел Григорьевич Музичук говорит, что крестьяне, которые имеют по две коровы и стабильно сдавали молоко хорошей жирности, имели в месяц более 200 гривен. В селе Мовчанив женщина, имея три коровы, ежедневно сдавала бидон молока и получала в месяц по полтысячи гривень. Уже на начало апреля он с одного малого Журавца, в котором только 40 дворов и 35 коров, сдавал по 170 литров молока ежедневно и каждый день выходил на 200 литров.

Это молоко оказалось лишним для государства?

«УЧИТЕЛЬНИЦА С ЧЕРНЫМИ РУКАМИ»

Баба Надя скармливает творог курам или носит молоко сестре, которая коровы не имеет. А Зоя Федоровна Соколюк, которая учит детвору в Холопичивской школе, отдает молоко и сметану «за бесплатно» коллегам... Из 35 местных коров две — в ее хозяйстве. Практически две такие хлопотные скотины ей совсем не нужны, но государство поставило сельского педагога в такие условия, что «хочешь выжить — держи корову!» В Холопичив на работу Зоя Федоровна ежедневно ходит за 5 километров. И 5 ежедневно назад... И немалое хозяйство дома, из-за чего сама себя называет «учительницей с черными руками».

— Скажите, почему молоко, выпив чашку которого с ломтиком хлеба, можно уже и насытиться, принимают по такой смешной цене? — спрашивает, хотя и без нас знает ответ. Павел Григорьевич Музичук вспоминает, как этой весной дважды бывал в Польше, так там литр молока — один злотый, и не меньше! Даже в соседней Львовской области, к которой из Локачинского района рукой подать, цена на молоко стабильная и не упала с 55 копеек до презрительных 35-ти...

— Вот увидите, что вскоре к вам полсела придет потому что подумают, будто начальство приехало. А оно же такие села, как Журавец, вниманием не балует, — говорила по дороге нам работница Холопичивского сельского совета Лена. И возле бывшего сельского клуба, ради которого мы, собственно, и приехали в Журавец, потому что заинтересовало, что бывшая его завклубом без копейки оплаты поддерживает здесь порядок, — но молочная тема перевесила! — собрался маленький «митинг».

У бывшего колхозного бригадира болит душа, что и этой весной — и уже далеко не первый год — пустуют вокруг Журавца 600 (!) гектаров хорошей земли.

— Я вот себе не раз думаю, и как же те поля теперь обработать, если бы пришлось? — рассуждают вслух крестьяне. — Там же лесок молодой подрастает, рощи березовые и такие заросли кустов!.. Сорняки вокруг немецких могилок — если бы пришлось распахивать — чем?

— А какой же лен собирали, какой картофель, рожь, пшеницу!

— Какие фермы стояли в Журавце: держали здесь коней, кур, овец...

— Кто-то выдумал — «земли запаса», вот оно и пустует, а на самом деле пропадает. А за центнер соломы в кассу уплати 40 гривен — это за две то вязанки, — с сердцем сказал Музичук.

Баба Надя все порывалась доказать, что украинское государство спасет дисциплина, на что из толпы бросили: «Нет на них Сталина или какого-то бен Ладена, чтобы их боялись, вот бы они и порядок навели!»

А кто-то из людей вспомнил слова «Семена Тура, который, подвыпив, говорил, что народ — это рабочая сила. Если нужно — построит, если нужно — разрушит. Как скажут...»

СЕЛО, В КОТОРОМ НЕ ЦВЕТУТ ЦВЕТЫ И НЕ РОЖДАЮТСЯ ДЕТИ

В пяти километрах от Журавца проходит в Европу шумная владимиро-волынская трасса. Час-полтора хорошей езды — и уже Польша. А здесь время не только остановилось, а словно стремительно направилось назад.

— Купили кирпич для нового дома, и рассуждаем, где строиться, — говорит Зоя Федоровна Соколюк. — Село обречено: последний новый дом построили 17 лет назад. Если так пойдет, быть ему просто большим хутором.

Чуть ли не через каждый дом в Журавце как не одна бабушка живет, так дом стоит пустой. В этом году здесь закрыли начальную школу — помещение в аварийном состоянии. И более десятка детей странствуют через леса в соседние села... Райские места — Журавец это фактически одна длинная улица (с маленьким проулочком) посреди соснового бора (через полчаса у меня, городского жителя, от чистого воздуха начали прыгать звездочки перед глазами). Места земляничные и грибные: весь район сюда за маслятами выезжает. Села в районе Журавца называют «локацким Полесьем»: настолько отличаются и земли, и природа, и населенные пункты от остального района. В соседнем Кисилине, например, почему-то не родят ни груши, ни яблони — просто не хотят здесь расти. В Журавце же не цветут возле домов цветы, только первые, весенние. Последнюю свадьбу играли здесь лет пять тому, и то не местные жители, а просто их родители, жители Луцка, воспользовались возможностями сельской семьи.

А было же, а было же, как поет Павел Зибров... Лет 10 тому журавецкий клуб был настолько «модным», что съезжалась к нему молодежь не то, что со всех окружающих сел — из соседних Рожищенского и Турийского районов! Тракторами и машинами, мотоциклами и даже комбайнами... Однажды оконное стекло (зал мал, всех не вмещал), чтобы не мешало смотреть, вынули, а Людмила Яковлевна Голубко, многолетняя заведующая, и не видела. Она говорит, что «всегда находила общий язык с молодыми, не ленилась, сидела в клубе, как нужно было, и до 3-х, и до 4 х часов утра. Бывало, в соседней комнате, в библиотеке, три кресла сдвину и дремлю...»

— Тетя Миля строга была и дисциплину держала, — вспоминает Зоя Соколюк. — При ней в клубе никогда не курили, ни одного пьяного не терпела. Могла остановить танцы, включить свет (танцевали же, если кто из старших забыл собственную молодость — в полутьме) — и таки выводила его из зала!

В Журавце провели первые в районе дискотеки. А какие концерты, какие спектакли ставили! «При ней все мы были артистами!» — ностальгически вспоминает Зоя Федоровна.

Большой артисткой (хотя, так сказать, местного значения) была, оказывается, и баба Надя. Она также могла оставить все дома, если нужно было идти на репетицию. Вспоминает, что первые спектакли играли в хозяйских клунях еще при «вторых советах» (первые на Волынь пришли в 39-м году, а вторые — уже в 44-м).

— Но я бы и сегодня играла! — молодо светятся от воспоминаний бабушкины глаза.

Когда Миля Голубко уходила на пенсию, районный отдел культуры «отгрохал « ей такой прощальный вечер с выступлением знаменитого на всю Волынь ансамбля «Любисток», что о нем до сих пор говорят в Журавце. И было это 5 лет назад, когда культпросветную работу понемногу загоняли «в подполье», культработникам платили мизерные четверть оклада или вообще сокращали. Пять лет Людмила Яковлевна является уже не заведующей в клубе, а его «ключницей». Что ценнее из аппаратуры, хранит дома. Следит, чтобы не били окна, а как побьют, чтобы застеклили. Был бы клуб «без глаз» — давно бы разобрали. На выборы — мало не храмовой праздник для Журавца, в котором теперь так мало праздников, — клуб побелила, пол натерла так, что думали, словно покрашен заново.

— Пусть бы брал ключи кто и занимался клубом! — говорит бывшая передовая культпросвет работы.

И действительно: есть нормально сохраненное помещение, есть в селе еще люди. На последних выборах в списки для голосования внесены 76 человек. Но ведь сколько детворы, одних юношей — после армии, неженатых — насчитала целый десяток. И одну девушку, которой бы эти ключи в руки — без работы же сидит. А там, смотри, опять сходилась бы в Журавец молодежь из окружающих сел, где клубов или уже нет, или никогда не было. И тогда, может, играли бы в Журавце свадьбы и рожали детей...

«Моя хатка, мала хатка,
дах сломняний, нахильоний, старе стєни.
Такая мала, така часна,
але міла, але власна», —

вдохновенно читала стихотворение, выученное еще семьдесят лет тому в «польской» школе, баба Надя, хотя бы на мгновение забыв о «беде» с молоком.

— Не сдают молоко целые села, целые сельские советы, большая половина района, — прокомментировал ситуацию Виктор Иванович Загорский, председатель Локачинского районного совета. — Представитель переработчиков заявил мне, что им молоко вообще... невыгодно. Не знают и так где деть свою продукцию, ищут рынки сбыта.

— Но если люди согласятся за мизерную, собственно, цену в 35 копеек за литр, будут принимать?

— Будут! А люди будут сдавать. Не каждый же, имея корову, захочет терять лето и возможность хотя бы что-то заработать.

Перед Журавцом провинилась Европа?

Перед сезоном больших надоев закупочные цены, ясное дело, должны упасть. Это зимой молочко более ценное и для покупателя, и для продавца... Но небывало низкие тарифы, от которых пострадали владельцы коров- кормилиц по всей Волыни, вещь достаточно неслыханная. Комментарий начальника молочного отдела производственно-коммерческой фирмы «Континиум-лен-контракт» (именно эта фирма является в известной степени монополистом на молочном рынке Волыни) Федора Подворнюка такой: закупочные цены на молоко в волынских селах зависят от старой доброй Европы. Здесь не слишком благосклонно воспринимают появление конкурента из Украины и не хотят сдавать завоеванные позиции на украинском рынке. Ведь отечественные йогурты и десерты, например, уверенно вытесняют немецкие и французские. Поэтому западные монополисты искусственно снижают цены на украинские молокопродукты. Так, в последнее время украинским экспортерам стали предлагать цену на уровне 750 долларов США за тонну сухого обезжиренного молока из Украины. Это рекордно низкая цена за последние годы. Закупочные цены импортеров уменьшились и на сухое не снятое молоко, животное масло, сыры, сгущенное молоко и тому подобное.

Поскольку основные прибыли отечественных молокозаводов зависят именно от продажи за границу, все предприятия отечественной молочной отрасли оказались на грани банкротства. Федор Подворнюк говорит, что около двух десятков предприятий Винницкой, Хмельницкой, Львовской и других областей Западного региона, которые не сумели сориентироваться в ситуации, остановили производство и сейчас продаются.

Такая точка зрения монополиста, который никогда не будет вникать в проблемы конкретной бабушки Нади, хотя она также стоит возле истоков украинской молочной реки. А может, срабатывает простой, как двери, закон: чем большие прибыли одних, тем большие потери других...

КОММЕНТАРИЙ

Выступая в апреле 2002 года на «круглом столе» «Перспективы развития молочной промышленности и маркетинг молочных пищевых продуктов», вице-премьер Украины Леонид Козаченко назвал одной из причин падения закупочных цен на молоко неблагоприятную конъюнктуру внешнего рынка. В частности, не стало рынка сухого молока, и мировая цена на этот продукт сразу упала. Перерабатывающие предприятия снижают закупочные цены, поскольку не могут реализовывать свою продукцию. Другим неблагоприятным фактором явилось перепроизводство молока в Украине: как сообщил «Дню» заместитель начальника департамента животноводства Минагрополитики Владимир Пищолка, в январе — апреле 2002 года производство молока возросло почти на 300 тыс. тонн по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Согласно прогнозам Л.Козаченко, в этом году ожидается получить около 15,4 млн. тонн молока (в 2001 году — 13,4 млн. тонн), в то время как внутренний спрос составляет 12,6 млн. тонн. По мнению Л.Козаченко, проблему падения закупочных цен на молоко необходимо решать комплексно. Среди предлагаемых для этого мер — усиление борьбы с фальсифицированной молочной продукцией, ограничение ввоза некачественных продуктов, расширение ассортимента молочного «стола» (он в 5 раз беднее по сравнению с развитыми странами), введение новых стандартов на молоко. В это время, не ожидая помощи из Киева, местная власть в некоторых регионах пытается самостоятельно защитить производителей молока. Так, в соседней с Волынской — Львовской области, где цены на молоко также упали, облгосадминистрация лишила дотаций по льготным кредитам перерабатывающие предприятия, которые покупают на территории области меньше 70% молока, сообщают Украинские новости. Не остаются в стороне и общественные организации: Львовская аграрная палата (объединяет около 340 тыс. землевладельцев Львовской области, и практически каждый из них сдает молоко) и Ассоциация фермеров и землевладельцев Львовщины обратились к заготовительным и молокоперерабатывающим предприятиям области с требованием повысить закупочные цены на молоко на 100% — до 0,7 гривен за литр. Результат этого демарша пока что неизвестен, хотя, конечно, ни акции протеста, ни административное давление данной проблемы не решат. Только расширение внутреннего рынка молочной продукции, рост спроса на нее способны изменить ситуацию к лучшему, и тогда молочная отрасль, включительно с индивидуальными хозяйствами, может стать рентабельной.