Вадим КАСТЕЛЛИ:

Полиглот, который, по собственному выражению, «влюблен в украинский язык», режиссер, любящий создавать атмосферу увлечения работой, телевизионщик, который умеет интриговать замыслами и проектами, европеец по стилю работы и украинец по способу обобщения, остроумный в общении и серьезный в намерениях — он обладает редким качеством, которое в культурологии называется «амбивалентностью». Даже в том, что может сотрудничать одновременно и с наиболее молодежным «Новым каналом», и с солидным УТ-1 (странный такой тандем-кентавр). Вадим Кастелли выглядит очень динамичным и очень монументальным. Его тяжело «застать на месте», ибо за день он может оказаться в противоположных концах города и страны (а то — и стран), но когда уже начнешь с ним разговаривать — своего времени на беседу он не пожалеет.

— Вы довольно быстро меняете профессиональные амплуа, находите себя во все новых и новых профессиях. Это что — желание быть универсальным или «рука на пульсе общественных потребностей»?

— Я профессиональный переводчик, и на первом этапе своей жизни мне было интересно переводить на украинский язык хорошую прозу и драматургию, получая от сознания того, что украинская проза вышла где-то в Америке, этакое эгоистическое наслаждение. Поскольку искусство влечет к себе не рационально, то в какой-то момент я бросил свои лингвистические работы (которые тогда могли приносить неплохие деньги) и подался в студенты, в кино. В этой магии успел сделать несколько картин. И хотя ни в коем случае не собираюсь закрывать эти двери — сейчас изменилась ситуация. Я прагматик и понимаю, что в нынешней экономической ситуации моим кино вряд ли многие заинтересуются. Поэтому сегодня реальнее заниматься телевидением.

— Ваш телепроект «Женщина под звездами», связанный с высокой модой, многих заинтриговал. Будете ли вы продолжать делать подобную «бурную эстетику» с украинским fashion show?

— Я люблю Италию, женщин, моду. Понимаю ли я разницу между рюшиком и бретелькой? Нет, ибо я и не пытаюсь профессионально комментировать эти вещи. Я не уверен, что здесь нужно пользоваться словом эстетика или даже вкус. Это и на украинском материале должно быть ярко. Может быть та самая «варварская эстетика», от которой идет огромный драйв.

В мае в Днепропетровске будет проходить фестиваль «Червона рута», который делают очень увлеченные люди на безумном энтузиазме. Эта идея — никому неизвестным девочкам и мальчикам предоставляется возможность стать Ани Лорак или Катей Чилли — может развиваться еще интенсивнее благодаря ТВ. Если бы все сложилось, то мы могли бы подвести украинского зрителя где-то за два месяца к этому событию, выпуская регулярную передачу, где бы показывали, как неизвестные певцы превращаются в новые звездочки. Попробовать проследить за этим суперинтересным процессом, заставить публику переживать за любимцев, возможно, даже издать миллион анкеток, даже и не на лучшей бумаге, чтобы украинец приобщился к этому процессу. Мне кажется, такой подход прибавит и конкурсу, и телевидению необходимую динамику. Информированность зрителя о наших отечественных певцах недостаточна, мы знаем их и о них меньше, чем о московских гастролерах. В этом — и моя вина, ибо я о них не рассказываю с таким упоением. Поэтому мы на «Новом канале» хотим сделать определенную насыщенность, «крещендо» события, с обратным отсчетом времени: сколько дней осталось до начала фестиваля, как до конца века.

— Вам бы хотелось делать что-то этническое?

— Для того, чтобы делать телевидение о самых прекрасных традициях: пении, обрядах, людях, — надо хорошо подумать. Сделать можно так же хорошо, как о высокой моде.

— А о политике?

— Естественно, ибо уже были программы, которые привлекали к этому огромное количество людей. Во всяком случае, «Пятый угол» был в этом хорошим примером. Интересуют ли меня люди, которые занимаются политикой? Да. Можно ли из этого сделать зрелище? Думаю, можно. Самое главное — это замысел. Сейчас у меня два проекта, которые условно можно назвать общественными.

На УТ мы попытаемся рассказывать об оборотной стороне кино. Если можно так сказать — о «звездно-скандально-технологически-денежном» измерении. Ежедневная программа, где я буду ведущим два раза в неделю. Рассказы кинокритиков не всегда привлекают, и мне хотелось бы найти более приземленный, но и более веселый подход.

— Вы будете влиять и на отбор этих лент?

— У меня неофициальный статус «консультанта по кино», поэтому определенным образом буду приобщаться к этому. Я совсем не тот человек, который ругает Голливуд. Ведь американское кино является многослойным, и мы пока что видели только «середнячок». Поэтому мы попробуем демонстрировать «высший класс» этой огромной кинофабрики. По своей киноментальности Украина является в большей степени европейским государством, поэтому мы будем пытаться давать и европейские фильмы.

— По определенному числу признаков украинцев можно считать средиземноморской нацией. А если это так — то можем ли мы сравнивать себя, например, с теми же итальянцами, которые для вас не совсем посторонние?

— Пути исторические, культурные, к сожалению, настолько разные, что надеяться на то, чтобы украинец стал так жить и так работать, как итальянец, очень трудно. Италия — это страна-памятник, а мы живем без искусства, которое вокруг, а поэтому — и внутри. Италия — это богатство визуальной культуры. А вся итальянская нация — это прежде всего легкость поведения, личных отношений. Рим — один из немногих городов в мире, где можно остановиться посреди улицы, и, если у вас карта в руках, за тридцать секунд к вам обязательно кто-то подойдет спросить: вы заблудились, вам помочь? Понимаете, в любом городе Италии рядом будет стоять здание XIV века и модерное строение. Но это свидетельствует не только о том, что дома хорошо строили и поддерживали их в течение стольких веков. Это — непрерывность развития. У нас этого нет. Трагедия нашей истории: у нас в генах, в подсознании нет этого непрерывного пути от предков. Мы можем быть хорошими туристами, увлекаться миром, который все-таки не является нашим. Но мы можем стараться использовать опыт и понемногу делать так же.

— Понемногу или сразу и много?

— Мы всегда были в ситуации, когда не могли быть выше обстоятельств, в которых оказывались. Выскочить из ситуации — невозможно, нужно выходить маленькими шагами. Пока что украинцы идут в различных направлениях, в результате мы топчемся на месте. Идея о «большом скачке» — это для Китая. И не дай нам, Господи, «шоковых терапий»! Мы не «быстрая» нация. Даже по сравнению с россиянами — нам недостает агрессивности, динамики. Мы — медлительные и несколько разленились от жары и от потенциального собственного богатства. Поэтому нам противопоказаны попытки решать что-то «обухом».

— Но тот же «Новый канал» заявил об очень динамичном, авангардном отношении даже к телестилистике.

— Да, я работаю сейчас с «Новым каналом», который за полгода со дня учреждения начал очень бурно развиваться. Хорошая, небольшая команда людей, которые давно и хорошо разбираются в этом деле, пришли из мира кино и журналистики, и объединенные необычной ТV-концепцией. Сейчас стремительность развития этого канала замедлилась, но темп становится более взвешенным. Идея очень активного, народного ТВ, которое должно все время общаться со зрителями разными путями, — такого в мире немного. Канал должен стать собеседником, к которому запросто можно и позвонить по телефону, и прийти. Не только с предложением, но и с бедой.

Однако в отличие от стран, которые развивались по нормальным телевизионно-предпринимательским законам, у нас нет структурированности. Каждый канал пытается делать понемногу все, но и при этом каналы у нас разные, в том числе и по своим политическим (даже скрытым) симпатиям. И люди, которые включают Москву вместо Украины — поступают по привычке, но последняя — не результат качественного преимущества. Это — остаток «советизации», когда серая, нудная, подавленная будничность создавала у людей впечатление, что настоящая жизнь проходит где-то там, далеко от нас. На всех мировых каналах новости — это большей частью новости о местных событиях. Из 10 минут — семь о том, что рядом, что происходит в стране, с нацией, и только три — что и как в мире. Нужно разорвать наш родной замкнутый круг, когда нам более интересными представляются события зарубежные. Не заставлять призывами: «Покупайте украинское!» , а делать так, чтобы люди не могли сказать: «А это мы видели на ТВ-6».

— Настроения на отечественном ТВ довольно пессимистические. В одном из своих интервью вы проговорились, что есть проект необычной игры, которая будет с умом отвлекать от мрачной реальности.

— О своем игровом проекте я опасаюсь рассказывать до конца, ибо еще не совсем ясно, как и когда это произойдет. Скажу только, что часть этого проекта поддержал фонд «Відродження», но нужна поддержка ( и деньги) и других людей. Это довольно дорогая вещь, которая должна быть сделана хорошо. Каждая игра по своей природе — это что-то веселое. По-моему, украинцам было бы очень интересно попробовать поиграть в выдуманном мире, где можно себя вообразить кем-то другим, а поэтому — действовать, не оглядываясь на трудные обстоятельства. Эта игра в огромной мере связана с фантазией, которая дает возможность человеку почувствовать себя более сильным. Я знаю по опыту преподавания, что человек лучше изучает иностранные языки, когда играет со своей выдуманной биографией. Взрослые люди на самом деле очень тянутся к детскости, к фантазии, и поэтому можно искусственно их подтолкнуть в этот мир, напомнить, что каждый может быть «человеком играющим», если воспользоваться философским термином.

— Вам интереснее работать с людьми знаменитыми или с теми, у кого может появиться «необычное» лицо в результате вашего сотрудничества?

— Телевидение — это мир, в котором зрителю нужно показывать лицо для него приятное и знакомое. В большинстве ТВ-проектов многое зависит от ведущего, который имеет свою аудиторию. Необходимое ли это условие? Нет, ибо ощущение, что ты человека от ноля вытягиваешь на какие-то знания, как будто его в определенной мере лепишь — это также интересно попробовать и в телевидении.

— У вас бывает такое состояние, когда не хочется ничего делать?

— Нет, не бывает. Можно устать, но нельзя терять веры. Во всяком случае, я не позволяю поддаться пессимизму. Трудно, сложно, но если все мы будем плакать, то погибнем. Кто до конца будет что-то делать именно здесь, он не подвергнется коррозии.

Но я буду последним человеком, который скажет: «Всем за лопату — строить светлое будущее Украины»! Моя лопата — это также мысль. Сегодня она влечет меня к телеэкрану. Если я увидел что-то на улице интересное — я очень рад, что могу это рассказать не только трем друзьям и собственной семье. Это важно, и не только потому, что есть какое-то маниакальное желание ко всем обращаться, но если можно подтолкнуть хоть немного людей к тому, чтобы перестали плакать, — в этом моя судьба. Я буду рад, что как-то влияю — не на ход развития истории — но на какие-то настроения. На то, чтобы их улучшать хотя бы на два-три часа. В измерениях космической энергии — это уже очень много. Если бы мы все работали над тем, чтобы украинцу было интересно то, что происходит в Украине и все выращивали собственных героев нации, если бы это привело к ощущению нации, которая сама себе интересна, — это было бы самое лучшее.