Валерий ЕПАНЧИНЦЕВ: «Когда работаешь — нет времени бояться»

Недавно Президент Украины Виктор Ющенко подписал указ о награждении орденом «За мужество» летчиков и инженеров АНТК им. Антонова. О том, как в воздух был поднят одномоторный самолет Ан-3Т (типа биплан), три года замерзавший в вечных снегах на Южном полюсе, газете «День» рассказал летчик-испытатель второго класса Валерий ЕПАНЧИНЦЕВ.

ЮЖНЫЙ ПОЛЮС И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

— Полеты на полюс — способ вернуть романтику в профессию летчика?

— Скорее, способ возродить мощную полярную авиацию, существовавшую когда-то в Советском Союзе, — подошел Валерий к вопросу с практической стороны. — У России до сих пор продолжается негласное противостояние в этом смысле с Америкой. А Штаты, между прочим, сегодня всех обскакали по части полярных исследований. И авиация тут сыграла не последнюю роль. Ведь на Южный полюс, кроме как на самолете ничем не добраться, ничего не довезти.

Но американцы (и вообще никто в мире) на полюс на одномоторном самолете не летают. Это не безопасно. Двухмоторные, четырехмоторные — пожалуйста. Ведь при отказе одного двигателя должна быть гарантия, что ты все равно долетишь и сядешь где-то, где есть люди. В противном случае ни пилота, ни машину, скорее всего, не найдут.

— Получается, решение о полете на Южный полюс на одномоторном биплане было принято в пику американцам?

— Не только. Россия решила установить мировой рекорд по перелету на одномоторном самолете от Антарктиды до Южного полюса и обратно. Известный полярник, вице-спикер Государственной думы РФ, Герой Советского Союза Артур Николаевич Чилингаров в 2002-м организовал экспедицию «Антарктическая одиссея». В состав которой пригласил из Украины только одного человека: Сережу Тарасюка (командиром экипажа), в свое время поднимавшего и испытывавшего Ан- 3Т. Они долетели до полюса… А когда пришло время отправляться в обратный путь, не смогли запустить двигатель... Своими силами починить его не удалось. И «аннушку» оставили возле американской полярной исследовательской станции Amundsen-Scott. Назад полярникам пришлось возвращаться на военно-транспортных самолетах США «Геркулес».

— Самолет остался фактически под присмотром американцев. Они поддерживали его в состоянии боевой готовности?

— Нет. Там принцип другой. Это не наше, оно нас не интересует. Но по Мадридскому протоколу полюс — нейтральная территория, которую нельзя загрязнять. Поэтому весь мусор с американской полярной станции в пакетах вывозится на большую землю. А тут стоит бесхозный самолет. Россию завалили претензиями: ваше — заберите.

Три года Чилингаров готовил вторую (или, если хотите, пятидесятую украинско-российскую) антарктическую экспедицию для спасения самолета. Просто отсчет экспедиций Россия ведет с того самого момента, когда Советский Союз впервые начал осваивать полюс. Новую нулевую точку они не устанавливали. И все заслуги исключительно себе не присваивали. Артур настоял на том, чтобы операцию возглавили специалисты АНТК и антоновский экипаж летчиков- испытателей.

— Чтобы гарантировать успех мероприятия?

— В какой-то мере. Понимаете, никто не знал: в каком состоянии самолет и полетит ли он вообще. Когда мы добрались из Новой Зеландии до Amundsen-Scott, американцы в шоке были. Они до последнего не верили:

— Самолет три года простоял на морозе, а теперь вы на нем собираетесь улететь?!

— Да-а-а...

— И вы улетите?

— Да-а-а...

— Ну посмотрим...

Российские техники поменяли двигатель. Подготовили «аннушку». Мы сделали первый испытательный полет. У американских полярников столько радости было. Они приходили, нас обнимали:

— О, полетел самолет! Ну, все, теперь разрезайте его и везите назад по запчастям!

— Да, нет, мы отсюда улетим своим ходом...

— Ну, вы «crazy». Вы... на этом... туда... Не-е-е.

Когда мы прилетели в McMurdo, нас встречал Чилингаров, посол России в Новой Зеландии и Австралии и представитель президента США в Антарктиде. Даже они были в шоке, что мы долетели.

— Значит, было от чего. Российская пресса тогда писала о необычайной сложности перелета…

— Если честно, вся сложность заключалась в том, что максимальная дальность полета Ан-3Т тысячу двести километров. Нам надо было пролететь 1,5 тысячи. Причем где-то на середине маршрута начинались горы. Чтобы их перелететь, надо было уходить на большую высоту (шесть тысяч метров). А в самолете нет кислородного оборудования. Обычно он выше трех тысяч метров не поднимается. По ГОСТу допустимо лететь 20 минут на высоте три тысячи 900 метров. Но это уже опасно для жизни человека: начинается нехватка кислорода.

Когда мы прорабатывали полет, решили не включать систему отопления. Она и керосин, и кислород забирает. А топлива нам и так не хватало. Получилось — шесть с копейками часов на лютом морозе, хорошо, хоть без ветра.

— Замерзли?

— Мы работали, не было у нас времени отвлекаться на такие мелочи. На земле было —40 оС. С подъемом на высоту температура падала. Сколько там было за бортом реально... — пожимает плечами. — Сколько в кабине? Мы не замеряли. Наверняка, тоже за 40.

— Расскажите о Южном полюсе. Далеко не каждому нашему читателю по карману такая экскурсия. Турбюро просят 50 тысяч евро только за то, чтобы пролететь от побережья Антарктиды до Южного полюса, выпить там шампанского и обратно улететь…

— Действительно, дорогое удовольствие. А так, полюс — ничего особенного, сплошные снега. Под тобой до земли три километра льда. Мы и спали фактически на льду (были конечно и двухэтажные кровати, и постель) в обычной брезентовой палатке.

— При минусовой температуре?!

— В палатке стоял компрессор, нагнетающий горячий воздух. Там было настолько жарко, что мы ходили в свитерах и джинсах. Американцы электроэнергию не экономят. В отличие от воды. Н2О берут из ледника. И это очень сложный процесс. В леднике буром пробивается отверстие, туда подают горячую воду. Проще говоря, ледник просто вымывают. И талая вода, которой 5—6 тысяч лет, по трубам попадает и в душ, и на кухню.

Нас очень хорошо кормили. Ассортимент: чего душе угодно. От национальных гамбургеров и чизбургеров до вареных раков. Последних, мороженых, из Штатов привезли. Сварили. Такая гадость получилась. В общем, ешь до отвала, только объедков поменьше оставляй. Очень уж мусор вывозить в Америку дорого. А так все на территории полюса бесплатно. За все платит правительство США. Если ты вдруг захотел пойти и выпить водки, просто идешь в бар. Комнатка, в ней стоят спиртные напитки. Выбирай, пей, но знай меру. Пьяных без разговоров депортируют на родину. А американцы очень дорожат своей работой, потому что получают очень хорошо.

На полюсе нас считали героями, которые приехали и сейчас будут подвиг совершать. Первое время на нас приходили экскурсиями смотреть. Хотя… Американцы были категорически против экспедиции. Но у них там айсберг откололся и перекрыл судам проход в бухту Мак- Мерде. Если бы его не пробили, пришлось бы эвакуировать все полярные станции на большую землю. В борьбе с ледяной громадиной американский ледокол чуть не повторил подвиг Титаника. Тут американцы и вспомнили, что самые большие ледоколы были в Советском Союзе, а теперь в России. Стали они звать ее на помощь. И естественно пришли к Чилингарову, руководящему российской арктической программой. Артур возмутился: «Вы меня на полюс не пускаете, а я вам ледокол давать буду... Не дам...» Ну, тут, конечно, американцы свою позицию пересмотрели: мол, милости просим к нам в гости... Так мы попали на полюс. На нем всего 10 дней пробыли. Вернее один большой день. Ночью туда добраться невозможно. Американцы своим исследователям завозят продукты, топливо, и они полгода сидят в отрыве от цивилизации...

— Американский стиль жизни не меняется в зависимости от природных условий...

— Там на зимовку остается около ста человек. Им построили новый модуль. Такое ощущение, когда на него смотришь, что попал в фантастический фильм «Чужие». Модуль стоит на сваях, поднимаешься по ступенькам, а там два или три этажа. Вообще, американцы тратят 360— 380 миллионов долларов в год на поддержание станции на полюсе. Это миллион долларов в день. У них даже есть представитель президента в Антарктиде.

— А украинские станции на полюсе есть?

— Одна. Нам ее, по-моему, англичане подарили. Вроде бы, ее хотели закрывать, а потом решили, что Украине подарить дешевле будет. Если закрывать надумают, то пусть сами все оборудование и вывозят. К тому же наша станция не в Антарктиде. Она где-то на острове. А на материке только американские и русские ученые.

— Что же они изучают, ведь ни жизни, ни растительности на полюсе нет?

— Черные дыры, нейтрино (мелкие частички, попадающие в атмосферу из космоса). Кстати, скопления нейтрино — это южное или северное сияние.

«УКРАИНА УНИКАЛЬНА ТЕМ, ЧТО ЕЙ НИЧЕГО НЕ ИНТЕРЕСНО»

— У американцев сильно развит дух патриотизма, — продолжает с грустью рассказывать Валерий. — Они ценят героев, гордятся своей страной. В этом году они должны были демонтировать купол, покрывающий полярную станцию. Купол еще стоял, а три музея уже боролись за право забрать его себе.

Авторитет родины в глазах народа сегодня активно поднимают россияне. Подвиг превозносят. Когда мы вернулись с полюса, у них шумиха такая была, что нас чуть ли не провозгласили национальными героями России. Мы шли по городу, а люди выходили и брали у нас автографы. А приехали мы домой, в Украину... никого это не интересует.

— Но вот Президент о вас вспомнил и решил наградить?

— Президент, может быть, и не вспомнил бы. Только вот Артур Николаевич Чилингаров и губернатор Омской области завалили его и на тот момент еще премьера Юлию Тимошенко письмами. Спустя год нас наградили орденами.

Чтобы человек работал на совесть, ему нужны стимулы. Их существует два вида: денежные и моральные. Вот ордена — как раз моральный стимул. Это показатель того, что твою работу оценили. И есть смысл стремиться к чему-то большему. Только стимулировать надо вовремя.

— Если не секрет: сколько же получает летчик-испытатель?

— У меня 1460 гривен. Иногда чуть больше, но не намного. До 400 долларов. Каждый, кто сегодня выбирает профессию летчика-испытателя, идет по стопам родителей. Остальные лишь недоуменно глазами хлопают.

— А какой оклад у российских летчиков-испытателей?

— От 70 до 90 тысяч рублей (более трех тысяч долларов).

— Вам не приходила мысль уехать?

— Прямых предложений поменять работу не поступало. И потом, у меня ведь есть обязанности перед фирмой. Я горжусь АНТК. Ведь после развала Союза это практически единственное конструкторское бюро, которое не просто осталось на плаву, но и продолжало создавать самолеты. Они меня выучили. Между прочим, летчиков испытателей сегодня ужасно нехватает. Будучи на МАКСе (Московском аэрокосмическом салоне. — Авт. ), я общался со многими фирмами. Они это подтверждают. Знаете, обучить одного пилота стоит более миллиона долларов, и для любой компании, пусть даже крупной, это очень большие деньги.

— Зачем учить? Ведь летные базы все время сокращают, расформировывают, переносят, объединяют...

— А летного состава все равно не хватает, и, я думаю, лет через 5—6 будет такая нехватка, что просто ой. Обучать подрастающее поколение государству не по карману. И в 90-х оно просто перестало финансировать летные учебные заведения. Там набрали студентов-контрактников. Рассказали им теорию, а в воздух поднять не смогли: дорого. Выпускались пилоты, не державшие в руках штурвала.

— Сегодня в Украине летчиков- испытателей вообще не готовят?

— Ну почему же. Была создана школа на базе АНТК. И весной в этом году она сделала первый выпуск. А специальных вузов по подготовке летчиков испытателей в Украине не существует, и не существовало никогда. Всех до сих пор учили в России в Жуковском. Кстати, в следующем году исполнится 60 лет теперь российской школе летчиков-испытателей. За все это время она выпустила около 500 человек, разбросанных по всему постсоветскому пространству.

ЧИСТО МУЖСКАЯ ПРОФЕССИЯ

— Как начинался ваш путь в небо?

— Летчиком-испытателем мечтал быть еще со школы... На мой взгляд, это чисто мужская профессия.

— Женщина за штурвалом самолета, как женщина на корабле — к несчастью?

— Ну, не скажите... — смеется. — Вот, например, из Новой Зеландии на полюс нас везли на американском военном самолете. Так там командиром была женщина — Марта. Она нас везла, довезла… Но, наверное, в испытательную авиацию нет смысла идти женщине. Феминистки могут со мной не согласиться, но я просто не понимаю: зачем это им. Это ведь бесконечные перегрузки: физические, эмоциональные. А у женщины совсем другое призвание в жизни. Хотя...

— Кстати, а космолеты вам не хотелось испытывать?

— Нет. Испытательная работа в пределах земной атмосферы, по-моему, намного интереснее. В Советском Союзе все космонавты автоматически становились летчиками-испытателями. Получается, летчик испытатель — первая ступенька туда. Но меня никогда не тянуло.

— Испытания самолета ведь не всегда проходят гладко. Как вы обычно выходите из сложных ситуаций?

— Согласно инструкции: некоему перечню действий в экстремальных ситуациях. Отказ двигателя или другие неполадки — вполне нормальные вещи — обычные сказы нового самолета. Существует громадная книжка «Руководство по летной эксплуатации», где все описано.

Вот когда готовились к экспедиции на Южный полюс, в Омске была разработана целая программа испытаний Ан 3Т. Мы хотели сымитировать запускдвигателя на определенной высоте. Ведь давление, состав кислорода с подъемом меняются. Американцы на полюсе вообще не глушат двигатели. Из- за нехватки кислорода они не запускаются. Потому в Омске на разной высоте мы выключали двигатель и смотрели: как он себя ведет. На одной из высот он просто не запустился. Нам пришлось садить самолет без двигателя.

— Когда мотор глохнет, страшно?

— Нет времени изучать свое внутреннее состояние: все работают. Пока Сережа Тарасюк заходил на посадку, я пытался в очередной раз произвести запуск двигателя. Что происходило? Полностью ли он поломался? Мы были не в курсе. Но точно знали одно, запуск не происходит. Когда выполняешь свою работу, просто нет времени бояться. Нет времени остановиться и подумать: а что же будет дальше. Работа испытателя как раз и заключается в том, что мы все работаем до самого конца.

— Работать, работать… Звучит почти как девиз жизни…

— Не совсем так. Просто, когда что- то происходит, нельзя опускать руки. Там, наверху, ждать помощи неоткуда. Надо что-то делать самому...