Василий Мищенко — о судьбе советских актеров «второго эшелона»

К популярному сериалу «Менты» на видеоприлавках добавилась кассета «Крутые менты». И не все сразу поняли, что это не продолжение рассказа о трудной работе питерских следователей, а совсем другое кино. Слово «менты» тут добавили видеопрокатчики, фильм поначалу должен был называться просто «Крутые». Это режиссерский дебют известного актера московского театра «Современник», знакомого нам по главным ролям в лентах «Спасатель», «Дураки умирают по пятницам», «Один и без оружия», «Гениальная идея» и многим другим. Василий Мищенко решил выступить сорежиссером и сопродюсером Игоря Шавалка, актера и режиссера («Черная стрела», «Поезд вне расписания», «Семья вурдалаков»), снимающего последнее время малобюджетные фильмы и сериалы без всякой поддержки, на собственный страх и риск.

Василий — из людей, которые не бывают удовлетворены собой и собственной жизнью. Хотя удач в его биографии было навалом. Был сельским пастушком, а поступил в столичную актерскую студию. Работал на заводе учеником слесаря, а потом его учителем стал сам Олег Табаков, партнерами по сцене — Валентин Гафт, Игорь Кваша, Марина Неелова. Первую роль в кино (и сразу главную) сыграл в фильме популярного тогда Сергея Соловьева. Потом был утвержден на телефильм в паре с Владимиром Высоцким, а как только пришел в «Современник», получил роль Хлестакова. Снимался за рубежом, да и поэтическим даром Бог не обделил: была бы только гитара под рукой — и будут песни.

Но это как бы внешний сюжет. Параллельно развивался и «внутренний», полный трудностей, неприятностей и разочарований. В институт Василий еле-еле прошел из-за своего провинциального говора. Потом делал операцию на голосовых связках, так как комиссия признала, что Мищенко профнепригоден, после операции пришлось месяц молчать. Не состоялся в то время театр Табакова, о котором они мечтали всем курсом (на нем учились Сергей Газаров, покойные Игорь Нефедов, Елена Майорова), пришлось разбегаться по разным коллективам. На сцене играл далеко не то, что хотелось, на экране — тем более. Соловьеву, на сотрудничество с которым он делал ставку, молодой актер оказался больше не нужен, в паре с Высоцким так и не сыграл (Высоцкого не стало накануне съемок), пробовался на роль царя Николая I (все ахали: как похож!), но не утвердили. А после нелицеприятных высказываний в адрес чиновников с Центрального телевидения артист Мищенко вообще был на несколько лет отлучен от голубого экрана.

Понятно, что тут могут развиться комплексы: человек начинает себя винить, грызть за то и за это, хандрить. Но Василий, на счету которого участие в доброй полусотне фильмов (среди них «Вечный зов», «Профессия — следователь», «Возвращение броненосца», польские картины «Дежа вю» и «Эскадрон», сериалы «Иван Павлов. Поиск истины», «Дом», «Клубничка», «Досье детектива Дубровского») вовсе не собирается никому портить настроение своей хандрой, но и скрывать ее не считает нужным.

— Удача? Это не про меня. Близко ничего похожего нет. Полоса неудач: и в личной жизни, и на работе. Дочь вот сейчас школу закончила, в театральный попытается поступать, деньги на продолжение «Крутых» с Шавлаком ищем. Порой наваливается ощущение, что уже не выкарабкаться. Может, стоит вообще уехать из страны — на год? Поработать где-нибудь простым рабочим: тарелки мыть, машины заправлять или фермером. Мне уже за сорок. А Пушкина в 37 не стало. Вот и думаешь, что он оставил и что ты оставишь. Ребенка и пару приличных фильмов? Может, уже большая часть жизни прошла. А что сделано?

— Одно время, правда, уже давно, поговаривали, что актер Мищенко, извините, спивается... Если не хотите, я эту часть нашей беседы записывать не буду...

— Да ради Бога, пишите.

— Тогда скажите: в моменты запоев вы сами выкарабкивались или кто-то помогал?

— Помогали. Авангард Леонтьев, мой товарищ по театру, очень помог и Боря Капировский, врач. Вытаскивали меня со дна душевного.

— Но, может быть, пьющему человеку не хочется выходить из этого состояния? Может, ему там комфортно?

— Нет, это страшно. Это отчаяние. Я, помню, когда посмотрел «Такси- блюз» Павла Лунгина, то в образе спивающегося музыканта просто себя увидел. Как точно подсмотрено! Вот именно так бывает с творческими людьми, которые разговаривают с Богом!

— Вы выбирались из этого состояния силой воли или вас кодировали?

— Да, меня «торпедировали». Потом лет семь вообще без алкоголя существовал. Срок довольно большой. Но потом опять срывы были. Теперь я могу себя контролировать. Думаю, только в работе спасение. А когда начинается полоса безработицы, нет новых предложений, ты понимаешь, что никому не нужен... Не о себе говорю. Их же сотни таких актеров, как я...

— Скажите, а в отрыве от своей профессии вы себя мыслите?

— В принципе, в последние годы, когда начались инфляция, кризисы и вообще вся эта сумасшедшая жизнь, то и дело думаю, чем бы еще заняться. Ну, таксистом мог бы быть. Это точно. Таксистом исправным, клиентов не подводил бы. Я, надо признаться, в прошлые годы несколько раз подрабатывал извозом. Пробовал себя в новой роли. Правда, напяливал черные очки, чтобы не узнали. Ведь все в жизни может быть: сегодня успех, а завтра ты никому не нужен...

— На экране вы становились и печальным суперменом, и дурашливым пареньком, и вожаком анархистов — какая из ролей наиболее дорога?

— Николай Гудков в дилогии Геннадия Полоки «Наше призвание» — «Я — вожатый форпоста». Если помните, я играл там одну и ту же роль с замечательным Павлом Петровичем Кадочниковым: он — герой в старости, я — в молодости. У первой части очень трудная судьба. Фильм был о школьном самоуправлении, но его выход совпал с польскими событиями, и нас обвинили в поддержке идей «Солидарности». Из-за сложностей политического момента картину положили на «полку». И лишь спустя несколько лет Полоке разрешили снимать продолжение. Проблем тут было много, поскольку многие исполнители за это время сильно изменились, а надо было монтировать старые кадры со свежими.

— Теперь вы и сами попробовали силы в режиссуре. Чем ваши «Крутые» будут отличаться от «Ментов»?

— «Ментов» я воспринимаю как некий актерский капустник, пародию и даже не всегда понимаю, о чем там речь. Мы же решили продолжить традиции сериала «Следствие ведут знатоки».

— О чем сейчас мечтается, чего хочется?

— Того же, чего и давно хотелось: поработать с режиссерами другой школы, проверить себя на другой публике, «Оскара» получить хочется. Но надежды особенной пока нет.

— Тем не менее девчонки наверняка влюблялись в ваших надежных, обаятельных, решительных героев. У вас есть поклонники — это уже немало...

— Может быть, не знаю. Ведь мои герои — не совсем я. Я другой. Талант режиссера в том, чтобы вытащить из меня все, что есть во мне плохого и хорошего и что нужно для данной роли. Говорят, в душе человека есть уголок, где цветут сады, и есть угол, куда сливают помои. Я готов к тому, чтобы меня спровоцировали — и во мне была бы одна ненависть, пошлость, гадость или, наоборот, искренность, доброта, любовь. На то и актерская профессия, чтобы вытягивать из тебя то, что тебе несвойственно. В актерстве есть что-то иррациональное, ненормальное. Вот почему людей нашей профессии в старину хоронили за оградой кладбища. Беседу вел Дмитрий ТКАЧЕНКО, Москва