Ватерлиния черствости…

Трагедия с теплоходом «Память «Меркурия» 26 декабря 2001 года была почти первой в серии катастроф, постигшей нашу страну в последнее время. После нее — попадание ракеты в гражданский самолет, смерти на шахтах, новая трагедия с теплоходом «Черноморец», как две капли воды похожая на первую, наконец, трагедия на аэродроме во Львове. Цепь случайностей? Отнюдь нет! Это цепь закономерностей! — считает Евгения Ткаченко, мать студента, погибшего на «Памяти «Меркурия», о чем она заявила в Симферополе на пресс-конференции, которую провели около десяти родственников жертв этой морской трагедии и их адвокаты. После крушения «Памяти «Меркурия» уже закончено предварительное расследование, уголовное дело рассмотрено Верховным (ныне Апелляционный) Судом Крыма, а после него и местным судом Нахимовского района Севастополя и второй раз направлено на дополнительное расследование. Но ни причины катастрофы, ни виновные в ней, ни количество погибших достоверно не установлены…

Сначала письмо в редакцию от нашего читателя:

«Уважаемый главный редактор!

… 26 января 2001 года погиб мой единственный любимый голубоглазый 2-х метровый красавец-зять, оставив 18 летнюю дочь и свою жену (мою дочь). Не смогла ему ничем помочь, смерть наступила в результате переохлаждения в связи с крушением теплохода «Память Меркурия» на Черном море. Я, как врач, увидела следы на теле борьбы за жизнь — переломы костей лица.

А в начале января он и его друзья были у нас, жаловались, что этот теплоход «гиблое корыто», что «ходим выше ватерлинии» и на одном или другом боку (т. е., с креном). Жаловались на боли в суставах, в спине, на то, что ушел старый капитан, говорили, что на этом суденышке можно погибнуть. Я назначала им лечение, но они отказались: «Ничего не поможет, так как грузим большое количество грузов, больше нормы».

Я им посоветовала обратиться к директору фирмы «Сата», владельцу корабля. Они отказались, т. к. их уже предупредили: «На ваше место уже стоит очередь». Тогда я посоветовала положить под койки индивидуальные спасательные средства. Они смеялись, говорили, что этого у них много, спасемся. Но не спаслись. Погибло 23 человека и живых 32 человека.

7 июля 2001 года в газете «Слава Севастополя» опубликована статья под рубрикой «Отвечать надо», и уголовное дело направлено в Верховный Суд Крыма. Известно, что прокуратурой установлена вина капитана теплохода в гибели людей. Корабль старый, его грузоподъемность 200 тонн, но даже я знала, что систематически груза было намного больше, последний раз 329,6 тонн. Капитан не соблюдал установленные ограничения для такого жухлого «суденышка», а именно установленной 20-мильной прибрежной зоны. В результате — трагедия, погибли 23 молодых трудоспособных человека.

А виновен капитан. Он ли только? Почему прокуратура умалчивает, что она знала об этих нарушениях. Ведь это удешевляло рейсы, прибыль была больше, и выгодно было и фирме и еще кому-то... В погоне за большими доходами погубили людей. Что они значат, эти рабочие муравьи при наступающем диком капитализме? А ежедневная реклама по телевизору и в газете: «Рейсы в Стамбул на теплоходах «Гесс», «Герои Севастополя», «Память «Меркурия» — перевозка груза не ограничена.» Разве не знали об этом транспортная прокуратура, мэр города, владелец фирмы «Сата»?

Над живыми и мертвыми в море три ночи зажигались звезды — при температуре воды плюс 7 градусов и мокром снеге. Разве их искали? И только следующий рейсовый теплоход, увидев на море плавающие тюки, запросил по радио, какой теплоход не пришел в порт? 26-го они уже погибли. Моя дочь, сердцем и сновидением учуяв беду, все звонила 26-го диспетчеру в порт, и там отвечали, что нет связи, что у них не космическое топливо, задерживаются по непонятным причинам. Они уже были погибшими, а узнали мы об этом только 29-го утром по телевизору.

Плачут жены, матери, дети погибших. Нет кормильцев, и я тоже не могу помочь и доучить 18 летнюю дочь погибшего, так и осталась она на 2-ом курсе... Керчь город — герой погибает, нет работы. Без диплома — торгуй рыбой, которой тоже нет. А за учебу 1800 гривень. Я врач с 33-х летним стажем — 107 гр., дочь — 120 гр. Что делать?

Скоро суд, осудят капитана, а как быть нам, как доучить сирот? Мы не допустим, чтобы государственные органы отказались от вины гибели теплохода. Родные погибших требуют не только признания вины капитана, он тоже в какой-то мере жертва системы. Без страховых полисов ни одна команда в мире не должна отправляться в рейс. И по случаю смерти 100%- ая выплата должна быть по страховке. Эти нарушения, кому это выгодно? Мы, родные погибших, не хотим, чтобы оставили сирот в бедности и нищете. Если нас не услышат и всю вину возложат на капитана, и мы ничего не получим, будем подавать в международный суд…

Нахимовский суд Севастополя констатировал, — и в этом с ним согласны все родственники пострадавших, — что предварительное следствие проведено Крымской прокуратурой «не полно и не объективно», по делу не устранены «неполнота и неправильность досудебного следствия, нарушения уголовно-процессуального закона». Поэтому еще Верховный Суд Крыма решением от 4 сентября 2001 возвратил дело на дополнительное расследование и обязал следствие выполнить ряд дополнительных действий — найти документальные данные для судебно-технической экспертизы по весу принятого судном груза в порту Стамбула, найти свидетельства о состоянии теплохода перед выходом в море, допросить лоцмана, выводившего судно через Босфор, а также принять меры к проверке других версий кораблекрушения, не связанных с возможным перегрузом судна. Но и во время дополнительного расследования эти указания суда были выполнены «не в полном объеме». Таким образом, достоверной картины катастрофы нет до сих пор…

По версии следствия и свидетельствам очевидцев, «Память «Меркурия» принял на борт в порту Стамбула 329,6 тонн груза, что на 129,6 тонн больше, чем предусмотрено «Информацией об остойчивости». В 18 часов 35 минут 26 декабря судно после целого дня хода дало крен на правый борт, который быстро увеличивался. Примерно в 19 часов судно уже лежало на правом борту и в 19 часов 10 минут затонуло. По заключению экспертизы непосредственной причиной гибели судна явились «потеря остойчивости в соединении с нарушением водонепроницаемости наружного контура… в связи с его перегрузом, неправильным размещением груза и неправильным производством балластных операций», негерметичностью иллюминаторов. Как отмечено судом, эвакуация команды и пассажиров капитаном не была организована, и они хоть и без паники, но и без должной организованности прыгали в ледяную воду и размещались на спасательных плотах, которых хватило не для всех. Примерно такую же картину нарисовал в своем выступлении на пресс-конференции и студент Виктор Корж, которому посчастливилось спастись в том рейсе. Согласно выводам экспертизы судно уходило в воду кормой вниз, однако, по версии капитана, высказанной на суде, судно тонуло носовой частью вниз, без крена, последней скрылась под воду корма, что может свидетельствовать о срабатывании в трюме некоего взрывного устройства. Следствие не смогло добыть документальных свидетельств веса принятого груза, топлива, воды, балласта, количества пассажиров, поэтому картина катастрофы остается до сих пор документально не подтвержденной.

Родственники погибших — Николай и Евгения Ткаченко, Анатолий Заставский, Эдем Сеттаров и другие — ставят вопрос о привлечении к ответственности не только капитана судна Леонида Пономаренко, но и владельцев теплохода — ООО «Сата», и перевозчика — фирму «Алан-тур», руководителей спасательных служб. По их сведениям, высказанным на пресс-конференции в Симферополе, теплоход все шесть рейсов после переоборудования из гидрографического судна в грузопассажирское шел из Турции перегруженным и не в 20-мильной зоне вдоль берега, как было положено в связи с недостаточной мощностью радиостанции, а поперек моря. Они утверждают, что эти систематические нарушения не только «Памятью «Меркурия», но и другими теплоходами (как и «Черноморцем»), стали возможны только потому, что капитанов теплоходов, возможно, владельцы заставляют нарушать кодекс мореплавания ради экономии топлива и времени, не считаясь с риском для жизни людей.

Родственники погибших рассказали, что по их мнению, поиска потерпевших как такового не было. Сначала был так называемый «пассивный поиск», и всех потерпевших подобрали попутные суда. Спасательная служба неправомерно не начинала поиск потерпевших несколько дней, требовала предоставить сначала гарантийное письмо о том, что поисковые работы будут оплачены. Кто за это должен отвечать?

Но главная причина недовольства родственников — та черствость, которую они встретили в органах власти на местах и в прокуратуре. Через несколько дней после трагедии соболезнование родственникам погибших высказал Президент Украины Леонид Кучма, и в нем, в частности, говорилось о том, что он дал поручения установить причины катастрофы и оказать помощь пострадавшим. Местные власти не только не выполнили это поручение главы государства, но даже не высказали своего соболезнования родным и близким жертв катастрофы. «Помощь» исчерпалась тем, что фирма «Сата», перед тем, как ликвидироваться, выплатила родственникам погибших членов экипажа по 2 тысячи гривень, но семьи погибших пассажиров не получили и того. Ассоциация крымскотатарских учителей «Маарифчи» (на теплоходе возвращались в Крым 7 подшефных студентов Босфорского университета, и трое из них погибли) смогла собрать всего 500 гривень, которые были использованы как пособие на похороны и на восстановление утерянных в результате катастрофы документов.

Родственники погибших рассказывают, что до сих пор не установлена точная численность людей, находившихся на судне. Так, родителям студента Алексея Ткаченко судья выдал справку о том, что их сын в списках пассажиров судна не числится, и он до сих пор считается пропавшим без вести, хотя есть 23 свидетеля, которые находились в спасательной шлюпке и видели, как его уже мертвое тело сорвало штормом и не было доставлено в порт. Похожая судьба и у погибшего на плоту Руслана Сеттарова, который тоже числится пропавшим без вести. Родители студентов рассказывают, что на судне, по их сведениям, был еще один человек, судьба которого вообще неизвестна, он не числится ни среди мертвых, ни среди пропавших без вести, ни в живых. Так ли это, следствие не выяснило…

Числится пропавшей без вести и Оксана, жена Анатолия Заставского, который рассказывает, что никто не стремиться помочь установить ее судьбу. Когда на черноморском берегу Болгарии был найден труп женщины, его семья за свои деньги вынуждена была ездить на опознание, проводить анализы и экспертизы. И теперь, когда уже повторная экспертиза ДНК подтвердила, что эта женщина может быть погибшей Оксаной, у мужа и ее двоих детей-сирот нет средств, чтобы эксгумировать тело и перезахоронить на родине. И МИД Украины, и прокуратура, по словам Анатолия, в помощи ему отказали…

По словам адвоката Виталия Слободянюка, функция следствия в этом деле свелась к интерпретации выводов госкомиссии по расследованию причин трагедии, а спустя год, когда длилось дополнительное расследование, Нахимовский суд вынужден был констатировать те же недостатки в расследовании дела, которые отмечал в свое время и Верховный (ныне Апелляционный) Суд Крыма. И за все это время все жалобы, направленные родственниками жертв в Администрацию Президента, Верховную Раду Украины, Кабинет Министров и другие органы, возвращаются опять в Крым, откуда их авторы получают не помощь, а отписки…

По всему видно, что из происшедшего органы власти в Крыму и Севастополе, транспортные предприятия выводов не сделали. Остается только спросить — кто следующий?