Ветеринар и... соавтор Конституции

8 декабря исполняется 80 лет со дня рождения известного украинского ученого и общественного деятеля — доктора биологических наук, профессора, заслуженного деятеля науки и техники Украины, члена-корреспондента Национальной академии аграрных наук, действительного члена Академии наук высшей школы Украины Валентина Андреевича Яблонского.

ЖИЗНЬ ПРИ ПОЛЬШЕ И ПРИ «НОВОЙ» ВЛАСТИ

Родившись в 1930 году на Волыни, принадлежавшей тогда Польше, и обучаясь уже в начальной школе, Валентин не мог понять, почему он должен учиться и разговаривать по-польски, на что ему соседский дядя Назар говорил: «А ты спроси лучше меня, за что меня безбожно били полицаи во время пацификации? — За то, что мы украинцы. Поэтому когда в 1939 г. на Волынь вошли советские войска, местные жители не очень-то горевали о польских чиновниках, которые убегали в Румынию, потому что польская власть хорошо дала о себе знать».

Но новая власть тоже оказалась какой-то не такой — у крестьян забирали с большим трудом заработанную землю, организовывали какие-то колхозы, начали вывозить в Сибирь невиновных людей — сначала учителей, затем более зажиточных хозяев. Его отец, который был священником Украинской автокефальной православной церкви, не только избавился от земли, но и гражданских прав, его дядю — родного брата покойной мамы арестовали как врага народа. Эти слова ему еще трудно было понять, но он почувствовал, что за ними стоит что-то страшное. Отец запрещал об этом даже с товарищами говорить, потому что нас могут вывезти в Сибирь. Особенно ему было трудно понять, почему теперь нельзя идти на девятую пятницу после Пасхи в Пляшево, на Казацкие могилы, ведь там так бывало интересно. И отец тоже сказал — нельзя, вырастешь — поймешь.

Но вдруг началась новая война, и все говорили, что она будет страшной. Еще всего несколько дней ее прошло, а в селе уже чувствовалась какая-то суматоха. Учителя, приехавшие с востока, вдруг куда-то убежали, в колхозе уже перестали работать, сельсовет закрылся. Отец как-то, идя набрать воды из колодца, вдруг стал как вкопанный, ведро у него выпало из рук, потому что во двор подъезжала машина НКВД, страшная машина, которой все боялись. Но из кабины машины вышел сельский парень, улыбнулся и говорит: «Имеете счастье, батюшка, будете долго жить!..»

И дальше рассказал, как мимо их дома проезжала машина НКВД, и видно мотор перегрелся, машина остановилась, энкаведисты вышли, чтобы дать ей остыть, а сами зашли к ним во двор, чтобы напиться воды из колодца и при этом выхвалялись: «Осталось нам еще убить попа — и самим собираться в дорогу».

«Я, — говорит, — как это услышал, выскочил быстренько на улицу, запрыгнул в машину, а я ведь в польской армии служил шофером, — нажал на педали и приехал сказать вам, что уже можете не бояться, энкаведисты уже к вам не приедут, не на чем. По-видимому, сами где-то пешком убегают».

Репрессии энкаведистов периода 1939—1941 годов породили у населения неудовлетворение властью и надежды на приход немцев, о котором все настойчивее передавали подпольные средства информации. Но когда немцы действительно пришли и стали наводить свои порядки, вывозить людей в Германию на работу, обкладывать граждан непосильными контингентами и строго наказывать за непослушание, то ситуация в корне изменилась. Общественные мельницы были либо закрыты, либо в них брали большие налоги за помол зерна. Тогда у многих хозяев появились свои жернова. И вскоре на Волыни популярной стала песня «На Вкраїні земля чорна, українці крутять жорна». В этой примитивной, на первый взгляд, песенке отражен весь трагизм тогдашнего быта украинцев. И подрастающие поколения впитывали это в себя, как в губку.

Жестокое обращение немцев с украинцами не могло пройти бесследно. Сначала люди просто убегали от вывоза в Германию, дальше стали организовываться и группы самообороны, зародилось партизанское движение разного направления, то здесь, то там возникали межэтнические конфликты, в которые втягивалось все больше людей. Поколение Яблонского — 12—14-летние подростки, пока что наблюдали за всем этим, активно обсуждали, занимая ту или иную позицию, а их родители, родственники уже становились активными участниками этих событий, на фоне которых формировалось у молодежи соответствующее мировосприятие, будущая гражданская позиция. Нашего юбиляра, тогдашнего 12—14-летнего подростка судьба уберегла от непосредственного участия в освободительных движениях, хотя, как говорят ученые, задевала по касательной сильно. Как-то при приближении (точнее, обратном отступлении) фронта к Вербню немецкая часть столкнулась с разъездом УПА, при этом были убиты два немца. На следующий день немцы окружили село, согнали всех жителей, в том числе и семью Яблонских, в центр села, расставили вокруг пулеметы и начали допрашивать, кто выдаст хозяина, во дворе которого убили немца? На все вопросы, угрозы, обещание вознаграждения, пулеметные очереди над головами крестьяне отвечали «не знаем». Вердикт был страшным — расстрелять всех. Отправили десятых мужчин копать яму, а сами дальше продолжали экзекуцию. Но в это время прискакал на коне гонец от генерала с распоряжением: заменить расстрел на использование арестованных в укреплении линии фронта. Так и поступили. Сначала рыли окопы за селом, а затем отступали вместе с военной частью и тоже рыли окопы. По дороге, кому удавалось, тот убегал. Наш будущий профессор убежал в Берестечке.

Фронт прошел, начала налаживаться нормальная жизнь (хотя нормальной ее еще долго нельзя было назвать), начали работать школы, и Валентин сначала пошел в седьмой класс в Кременце Тернопольской области, затем перевелся в Дубно Ровенской области, где и закончил 10-летку. Его мечтой было стать украинским филологом, но помешали анкетные данные в биографии, поэтому пошел во Львовский ветеринарный институт, не указав в личном деле, что он сын священника и что его дядя был расстрелян в 1941 г. во Львовской тюрьме.

ВЕТЕРИНАРНАЯ ПРАКТИКА... ПОД НАДЗОРОМ КГБ

Учеба в институте давалась ему легко, он был активным участником художественной самодеятельности, душой общества. Поэтому не случайно при окончании института был рекомендован в аспирантуру, но, как назло, во время государственных экзаменов выяснилось, что он «сын священника». Это разрушило все его планы. Предложение членов ГЭК было таким: исключить его из института. Но Бог помог. Председатель ГЭК — профессор М.П. Говоров из Омска предложил ограничиться строгим выговором, потому что он, мол, уже и так заканчивает институт. Как позже выяснилось, профессор М.П. Говоров сам был сыном священника и прекрасно понимал, как трудно нести на себе этот крест.

Таким образом, ветврач В. А. Яблонский был направлен в Магеривский район Львовской области. Спецотдел при этом не забыл направить в КГБ района личное дело В. А. Яблонского с соответствующими комментариями. Районное управление сельского хозяйства назначило его главным ветврачом района, уволив с этой должности за алкоголизм его предшественника. С одной стороны это было негуманно, ведь этот ветврач был участником войны, имел 25 лет трудового стажа и большой опыт ветеринарной работы, у него сложилась трагическая ситуация в семье, но с другой стороны, ни одно профилактическое мероприятие, ни одна помощь животному не обходилась без выпивки, вернее, все к этому сводилось. Обиженный за такое отношение к себе, этот алкоголик утолял боль с помощью водки, пива или вина и жаловался коллегам по рюмке на нового своего начальника. Узнав об этом, районное КГБ решило привлечь этого ветврача к затеянной им операции районного масштаба по разоблачению врага народа в лице В. А. Яблонского. Это дело должно было стать показательным и сыграть свою роль в карьерном росте молодых лейтенантиков. А какие тогда были кадры по уровню образования, можете судить по тому, что начальник районного отдела милиции, бывший фронтовик, учился только в 8-ом классе вечерней школы. Карусель закрутилась! Просчитались чертики.

Как вспоминает в своей книге «Нерозставлені акценти» юбиляр, заходит к нему как-то этот несчастный алкоголик в состоянии хорошего опьянения, и, подбирая с трудом слова, говорит: «Слушай, Валентин, мы с тобой часто ругаемся по работе, ты сердишься на меня, но не обижайся. Я тебя прошу, пойми, что я не подлец. Я не на кого в жизни не доносил и не буду доносить. Меня сегодня вызывали в КГБ и просили подписать бумагу, что ты американский шпион. Я отказался подписать». Вспоминая об этом случае, Валентин Андреевич с большой благодарностью отзывался об этом человеке. Говорит, что раньше считал его алкоголиком, а с того дня увидел в нем человека, у которого тяжелая судьба не вытравила из души порядочность.

«КАК БЫ ТЫ НЕ СДАВАЛ, ВСЕ РАВНО В АСПИРАНТУРУ НЕ БУДЕШЬ ПРИНЯТ...»

За работой, за жизненными перипетиями время проходило незаметно, и мысли об аспирантуре не покидали его, как и не покидали «ангелы-хранители». Но поступить удалось только за третьим разом. Первый раз он поступал в аспирантуру Московской ветеринарной академии, и из всех 62 претендентов он один сдал все на «5», но не был зачислен. Во второй раз ему просто сказали: «Как бы ты не сдал, все равно не будешь принят. Так что забирай документы и не сдавай. На третий раз, наконец, поступил во Львове в аспирантуру Научно-исследовательского института земледелия и животноводства западных районов Украины к профессору Г. В. Зверевой.

Шестидесятые годы прошлого столетия отразились бурным развитием биохимии и невольно все исследователи, которые в той или иной степени касались соответствующих физиологичных процессов в организме животных, подключались к биохимическим исследованиям. Возглавляемая профессором Г. В. Зверевой лаборатория, полностью перешла на биохимическую тематику, хотя все ее сотрудники начинали это дело с нуля. Такому повороту в тематике определенным образом способствовало и то, что выходец из Львова, известный уже в то время биохимик с мировой славой Т. Манн, работавший тогда в Кембридже, издал монографию «The Biochemistry of Semen». Она стала настольной книгой лаборатории. Нужно было и английским овладевать, и в биохимии не отставать.

Именно под воздействием этой монографии темой научной работы аспиранта В. А. Яблонского была выбрана «Витамин А и каротин в составе спермы и их роль в процессе оплодотворения». Валентин Андреевич с головой погрузился в работу, изучал литературу, овладевал методиками, делал пробные эксперименты на сперме, крови, молоке, других биологических жидкостях и тканях, и как на грех — везде обнаруживал витамин А и каротин, только не в сперме. Поехал на консультацию в Москву, в Киев, к известным светилам в биохимии — и никто ничего не мог ему посоветовать. В конечном итоге сказали: даже если они в сперме есть, то в таких количествах, что имеющимися у нас методами это невозможно уловить.

Нужно было срочно поменять тему диссертации и наверстать утраченное, ведь потеряно было почти полтора года. Но что поделаешь — каждому нужно нести свой крест. И наш аспирант, работая днями и ночами, наверстывал упущенное. Новая тема диссертации касалась тканевого дыхания в сперме и его роли в процессе оплодотворения. Тема была действительно фундаментальной, но и благодарной по своим результатам. И Валентин Андреевич не только догнал своих коллег, но и первым защитился.

Важной предпосылкой успеха научной работы является владение информацией, знание иностранных языков. Ведущим языком в науке, начиная с шестидесятых годов, стал английский, которому до этого времени не уделяли надлежащего внимания. В. А. Яблонский принадлежал к тому поколению, которое ни в школе, ни в вузе не изучало английский язык, однако языки он любил еще с детства. Теперь срочно необходимо было овладеть английским языком и ему легко это удалось. Чтение иностранной литературы способствовало усовершенствованию не только его профессиональных знаний, но и расширяло научную осведомленность. Позднее это ему очень пригодилось, уже сразу после аспирантуры он по совместительству работал референтом реферативного журнала «Биология», для которого 18 лет реферировал статьи по шести европейским языкам, что, в значительной степени, помогло ему в работе над докторской диссертацией.

В ДОКТОРСКОЙ ДИССЕРТАЦИИ НАХОДИЛ СВОЕ СПАСЕНИЕ

Защитив кандидатскую диссертацию, В. А. Яблонский шесть лет работал заместителем директора по научной работе Прикарпатской сельскохозяйственной опытной станции (Дрогобыч) и подготовил за это время докторскую диссертацию. Но не забывайте, какое это было время с политической точки зрения. А здесь сын священника, племянник врага народа, активно интересующийся иностранными журналами и так неожиданно написавший докторскую диссертацию? — Что-то здесь не так. И эти мотивы были эффектно использованы недругами, только с противоположным намерением. Однако не могли наказать научного работника за научное достижение. Это было бы нелогично. И придумали другие причины. Кстати, он однажды ослушался секретаря обкома, который требовал уволить одного научного работника, ослушался секретаря райкома, который велел разобрать церквушку, стоявшую над дорогой в испытательной станции, наконец, испытательная станция в прошлом году собрала низкий урожай. Это не важно, что год был неурожайный, что вода залила значительную часть посевов. Следовательно, фактов достаточно. И молодой перспективный научный работник был уволен с работы. О защите докторской диссертации не могло быть и речи. В системе высшего образования и науки, куда бы он не обращался по вопросам трудоустройства, ему отказывали. Спустя полгода безработицы нашлось, в конце концов, место на Северном Кавказе, и В. А. Яблонский стал доцентом Кабардино-Балкарского университета в Нальчике.

Жизнь продолжалась, нужно было жить, содержать семью и думать о будущем. В работе (которую нашел с таким трудом) находил свое спасение и, защитив через три года докторскую диссертацию, еще через два года вернулся в Украину. Правда, уже не во Львов, а в Каменец-Подольский, заведующим кафедрой физиологии и биохимии. Уже через год его выбрали деканом зоотехнического факультета, а еще через год — назначили проректором по научной работе, которой он отдал 25 лет жизнь.

Работа в Каменец-Подольском оказалась для него настоящим форпостом научного творчества, здесь у него открылась аспирантура, возглавляемая им кафедра подключилась к научной медико-биологической тематике Европейского координационного центра по иммунологии репродукции человека и животных, открыли лабораторию по иммунологии воссоздания животных, которая развернула широкие иммунобиологические исследования, включая трансплантацию эмбрионов.

Уже через три года выпускники его аспирантуры стали защищать диссертации, а он каждый год принимал участие в международных конгрессах, симпозиумах, конференциях по иммунологии воссоздания, в том числе в Японии, США, Канаде, Германии, других странах. Советская иммунология тогда всего лишь предпринимала первые шаги в мир широкий, и это были годы бурного развития иммунологии, нужно было не отставать от зарубежья, хотя первенство оставалось за ним.

За время работы в Каменец-Подольском СХИ у него закончило аспирантуру 25 человек, научную работу лаборатории знали в мире, и ее сотрудники были желанными участниками научных форумов.

РАБОТА НА ДОЛЖНОСТИ НАРОДНОГО ДЕПУТАТА НЕ ОТБИЛА ЖЕЛАНИЕ ЗАНИМАТЬСЯ НАУКОЙ

В 1994 г. В. А. Яблонского избрали народным депутатом Украины, он стал председателем подкомитета Верховной Рады по науке и технологиям, активно участвовал во всех аспектах парламентской деятельности. Особенно нужно подчеркнуть участие Валентина Андреевича в работе над Законами Украины «Об образовании», «Об основах государственной политики в отрасли научной и научно-технической деятельности», «О ветеринарной медицине», к которому он внес 32 поправки, работу над принятием Конституции Украины и тому подобное.

Много депутатского времени и внимания отняла у него работа в Совете Европы. Особенно его эрудиция и трудолюбие проявились при разработке в Совете Европы, вместе с докторами Платнером (Швейцария) и Торберг (Германия), Конвенции по биоэтике («Об охране прав человека при применении достижений медицины и биологии»), как и при защите вместе с народным депутатом Л. Глуховским в Международной ассоциации интеллектуальной собственности (Женева) права Украины иметь свое патентное ведомство.

По окончании депутатских полномочий В. А. Яблонский вернулся назад в свою родную стихию, стал профессором Национального аграрного университета и включился в методическое обеспечение учебного процесса. Этому способствовал достаточно большой опыт и четкое понимание тех изменений, которые происходят в образовании. Результаты своей научной работы в этой области он представил в монографии «Вища освіта України на рубежі тисячоліть» (К., 1998, 227 стр.), в которой впервые изложил историю украинского высшего образования, начиная от княжеских времен и до наших дней, и сравнил ее с состоянием высшего образования в 28 странах мира. Далее появляются друг за другом учебные пособия «Трансплантация эмбрионов», «Практикум по ветеринарному акушерству для самостоятельной работы студентов», «Практическое акушерство и гинекология», «Науковедение и основы научных исследований в животноводстве и ветеринарной медицине», «Биотехнология воссоздания животных», затем коллективный учебник под редакцией Валентина Андреевича «Ветеринарное акушерство и гинекология», выдержавший два издания, коллективная монография под его редакцией «Биотехнологические и молекулярно-генетические основы воссоздания животных», «Методическое пособие по внедрению кредитно-модульной системы в преподавании акушерства» и, наконец, учебное пособие по ветеринарному акушерству на английском языке «Obstetrics, Gynecology and iotechnology of Animal Reproduction».

Ученый, человек с достаточно большим опытом, не имеет права молчать, прятать в себе все успехи и неудачи, а воспитывать на этом молодое поколение специалистов, национальную элиту, молодых ученых. Пятьдесят лет работы в высшей школе, общение с великими мира сего, знакомство с достижениями мировой науки и образования не дают ему права носить это в себе. Ученые никогда не были индивидуалистами, чем более широкий круг твоего общения с другими, тем выше тебе цена. И потому он искренне общается со своими коллегами по работе, как нашими, так и зарубежными.

Подарком судьбы для каждого педагога были и есть студенты — разные, как камешки в калейдоскопе, но именно этим они и интересны. И задачей наставника является отшлифовать эти камни, превратив в алмаз. Нынешняя молодежь уже и мир увидела, и понимает разницу между нашим и чужим, поэтому Валентин Андреевич считает своей обязанностью и обязанностью своих коллег сделать все возможное, чтобы у них не иссякла любовь и уважение к своему, желание работать на свой народ, на свою Родину.

Завершая свой короткий обзор о жизненном пути уважаемого и дорогого нам коллеги, наставника, учителя и друга, хочется пожелать ему благополучия, крепкого здоровья, личного счастья и дальнейших творческих успехов на многие годы.