«Ветка сирени упала на грудь, милая Маша, меня не забудь»

Трудно уловить в этой надписи под старой открыткой какой-то интеллектуальный шарм, но тот, кто изучает историю открытки, тот, у кого просто хорошая память, многочисленные любители старых хроник, журналов знают: они были, и чем дальше бежит время, тем меньше хочется саркастически ухмыляться по этому поводу. Впрочем, никто и не ищет в этих смешных, с наивными надписями, подчас неумело и безвкусно состряпанных открытках давних лет налет особой глубины. Сдержанная ностальгия улавливает в них скорее своеобразный лавковый протест против серости, некую философию нежности в желании подарить с открыткой кусочек беззаботности, яркую метафору, впрочем, не анализируя так вычурно, а просто по порыву вызвать улыбку. Всегда были они символом мещанства, а ныне стали чуть ли не раритетами, помогая оживить ушедшее время, когда сегодняшние старушки еще играли в свои девчоночьи игры.

Странно то, что детство-то у всех выпадает на разное время, но понятие «старинная открытка» одинаково читается и стариками, и их внуками, и правнуками. Эта лирическая абстракция, их недушный мелодраматизм многим знаком с детства по семейным альбомам, где вместе с памятными фотографиями уютно примостились и они. Могут лежать в своих гнездышках рядом и тонально утонченные, и «люби меня, как я тебя». Так было и у моей собеседницы Маши Снегиревой, фотографа-дизайнера, ныне не на шутку увлеченной созданием открыток по своим сюжетам.

Когда она начала рассказывать, поняла: полученное ею образование бухгалтера-аудитора, выбранное семьей для солидности, стало, вернее, было для нее жесткими оковами. Барышня ни одного дня не проработала по специальности. Зато несколько лет занималась дизайном женских журналов. Этим можно было бы зарабатывать и дальше, да ей здорово надоели все эти юбки, ноги, резиновые улыбки иллюстраций, которые она должна была элегантно укладывать на полосе. Однообразия она не любит. Деньги за работу тоже не вдохновляли. Вспоминает, что редактор любил внушать, мол, мы дали престижную работу, наслаждайтесь. Это уже само по себе вознаграждение.

Как-то, привычно поглаживая старый дедушкин альбом в темном деревянном переплете с выжженным оленем на обложке, она рассматривала собранные им открытки, часто черно-белые, вручную разрисованные. И вдруг ощутила неясный толчок: хочу играть с ними, это интересней, чем виртуальный ненастоящий гламур, возясь с которым, можно легко увянуть. Говорят, хобби появляется от скуки. Может, так и было у Маши, но ей отчетливо захотелось создавать открытки под старину, но не в стиле «а-ля Андреевский спуск» и не подтягивать их под ничего не говорящие расхожие определения, которые давно потеряли свою недоступность (имею в виду концептуальные, эксклюзивные...), умным и деликатным состариванием суметь тронуть душу, как это умел калейдоскоп, к примеру, или игра в секреты. Ведь калейдоскоп — это как пестрое кругосветное путешествие. Ты видишь то, что хочешь. Девчонки всех возрастов не дадут соврать: и игра в секреты тоже была захватывающей, ведь никогда не знаешь, какой сюжет увидишь, и всегда было чуть-чуть тревожно, что ничего не вышло, и дикий восторг, когда под стеклышком появлялось то, что сама заложила, — твое маленькое счастье. Так и Маша воспринимает свои открытки.

Дедушка и бабушка в 80-е годы, когда девочка еще была маленькой, работали в каком-то кооперативе по рассылке семян. В доме всегда было множество конвертов, присланных заказчиками. Всей семьей они разбирали эти заявки, и, как вспоминает Маша, это было ужасно скучно. Оживлялась девочка только тогда, когда из конверта выпадала открытка. Она их складывала отдельно в свой уголок и долго оберегала от посторонних глаз. Это стало ее детским утешением и увлекало больше, чем игра в куклы.

Как-то с подругой и коллегой по журналу выскочили они днем перекусить. Маша была по привычке с фотоаппаратом, и подруга попросила сделать ей фотографию, да такую, чтобы каждому было понятно: она летает от счастья. Фото получилось с первого кадра, а у Маши творческий процесс пошел вприпрыжку. Ведь свой персонаж она знала прекрасно, ближний круг ее пристрастий и увлечений был общим, а это уже главные шаги навстречу задуманному. Так родилась первая открытка в духе 40 — 50-х годов прошлого века. «Когда работаю над индивидуальным заказом, все мои усилия направлены на то, чтобы сделать конкретного человека счастливым, эмоционально насытить его памятный день. Ведь мои открытки — глубоко личные. Все начинается с рисунка, фотографии, подбора текстуры, они-то и станут ключевыми деталями к созданию коллажа. Наработок так много, что часто открытки рождаются на одном дыхании. И все же, всегда больше увлечена следующей работой, хоть и не стремлюсь к серийности. В моем варианте это просто невозможно. Мне кажется, что на фоне глобального то ли предчувствия нового кризиса, то ли истощения от прошлого особенно хочется уюта и теплоты, причем всем: и человеку с культурной памятью, и не обладающему ею», — признавалась в беседе художница.

Перебирая авторские открытки, ощущаю, что ей важна не смелость шага, а камерность и женственность, ей не хочется приклеиваться к кому-то, быть принятой в чью-то тусовку, а хочется быть самой собой. Уже давно она вышла из песочницы своей первой открытки. Теперь появились заказы и от ресторанов, музыкальных коллективов, желающих иметь визитку особо изящную, а не в стиле унисекс. Она уже собрала свой архив нужной текстуры, углубляющей тонкое звучание всех деталей. Море, радуга, облака, воздушные шары, цветы, лоскутки старинных тканей (в их подборе очень помогает мама, тоже творческая натура) — все это фон, часть ее мультика и ощущение новой открытки. Главное, чтобы было не сладко и не приторно, не появилась ненужная яркость, несущая утомление, а звучала недосказанность, намек, своя тональность, чтобы никто не сказал о ее работах: таких, мол, как песка на пляже.

И все же, тиражи — это не ее планы (правда, заказы дают заработок, и полностью от них отказаться невозможно). Художница хочет создать пусть пять открыток, но таких, по которым бы ее почерк узнавали, ее фантазии доверяли и понимали. Ей не близок трухлявый винтаж — подделка, она всегда ищет ту не липкую прелесть, акварельно выверенную, которая есть в старых открытках. Не зря страстные коллекционеры за сочной открыткой-старушкой, бывает, гоняются годами.

У меня есть одно особо счастливое платье, вернее, его фрагменты, так как уже сама пыталась его увековечить в декоративной подушке. Так вот то, что осталось, а это изумительной красоты обработанный верх, который принес мне самое главное — восхищение любимого, решила предложить в качестве текстуры для личной открытки-визитки. Такой больше ни у кого не будет.

Ваше сиятельство, платье, все помню и все, что было, берегу.

Ну и славно.