Виталий КОРОТИЧ: «У моей собаки больше моральных принципов, чем у многих людей»

Но что касается орденов, к примеру, Ленина — с ними Виталий Коротич поступил сурово. Не со своими, а с «огоньковскими». В одном из первых его интервью в качестве редактора «Огонька» Виталий Алексеевич, самодовольно улыбаясь, заявил по центральному ТВ: «С обложки журнала мы решили снять ордена Ленина, а на их место поместить... женские ножки. На них смотреть гораздо приятнее. А ордена будут с другой стороны».

С этой исторической фразы в Советском Союзе и началась желтая пресса. Красный «Огонек» тогда здорово пожелтел. Хотя, конечно же, он не стал (и не есть) бульварным изданием. Там впервые появились душещипательные повести о советских нищих и правдивые рассказы об американских наемниках.

Из многочисленных редакционных коридоров (что в Киеве, что в Москве) Виталий Алексеевич любил захаживать в «коридоры власти», где он очень быстро становился «своим человеком». Однако стоило начаться «заморозкам» (то ЧАЭС взорвется, то путч нагрянет), как тут же он находит место «потеплее». Последние семь лет таким местом оказались США.

Неизвестно почему, может, «похолодало», а может, просто наскучило ему там, и Коротич нагрянул в родные пенаты. Уже месяц он возглавляет редакционный совет скандального издания «Бульвар». К редакционной деятельности он привлек пеструю компанию «свадебных генералов» (членов редколлегии). Знакомые все лица: Александр Розенбаум, Анатолий Кашпировский, Леонид Кравчук, Роман Виктюк, София Ротару, Валерий Леонтьев, Николай Мозговой. На подходе еще двое — Евгений Евтушенко и Иосиф Кобзон.

Сегодня г-н Коротич производит впечатление человека утомленного политическими играми и комбинациями, в которых, по сути, принимал участие всю жизнь. Судя по всему, «великий комбинатор» устал от политических «разборок» и решил основательно и не без удовольствия сосредоточиться, наконец, на «женских ножках».

— Виталий Алексеевич, постранствовав по миру, вы приняли предложение возглавить желтое издание. Наверняка у вас были и другие варианты. Почему вы решили вернуться в Украину и стать у руля «Бульвара»?

— Украину считаю своим домом и, по сути, не уходил отсюда по-настоящему. Здесь я прожил большую часть своей жизни. Я уехал из Киева, так как поменял место работы: сначала Москва, потом Америка. В России мне предлагали разные участки, где бы мог трудиться, но все они так или иначе связаны с политикой. А «Бульвар» хорош для меня тем, что мне от «Бульвара» ничего не надо. Я не хочу делать политической карьеры, не могу на нем заработать, учитывая то, сколько зарабатывал в Америке.

Весь информационный рынок России уже разделен. Мог пойти под «крышу» Бориса Березовского. На его деньги выходит нынешний «Огонек». Но тогда надо принимать правила хозяина. Появляются табу на определенные личности, темы. Не менее крупная фигура на этом поприще — Гусинский («Мостбанк»). Впрочем, в Украине тоже практически нет политически незаангажированных изданий. Долгие годы здесь был более провинциальный уровень. Просто информационное поле уже появилось. Есть несколько стран: США, Великобритания, Франция и Россия, окутавших мир целой сетью своих корпунктов. Украина еще долго будет оглядываться вокруг чужими глазами. Ничего страшного. Приглашая специалистов с опытом работы за рубежом, можно делать высоко профессиональные издания.

— Надо ли понимать так, что политика вам надоела?

— Я очень близко побыл к ней и знаю, насколько она грязна. Когда получил возможность выбирать, то отошел в сторону. Хочется побыть самим собой. Нужно реформировать не человечество, а самого себя, отвечать за свои поступки. У нас произошла не экономическая, а моральная катастрофа. У моей собаки больше моральных принципов, чем у многих людей. Она меня никогда не укусит. У нас «поплыли» моральные стандарты, поэтому хочу замкнуться на конкретной задаче. Попробую поработать в «Бульваре», а не получится — уйду.

— В 70-е годы вы вели на УТ-1 передачу «Документальный экран», разоблачающую язвы капиталистического общества. Вы были своим в коридорах власти, доверенное лицо В.Щербицкого на выборах. В ту систему хорошо вписались...

— Я прожил долгую жизнь и ни от чего не собираюсь отказываться. В передаче я пробовал разобраться, что же происходит с нами, миром. И если критиковал фильмы, переполненные насилием, то и сегодня не изменил своей точки зрения. Никакими доносами себя не марал. Эта часть судьбы и биографии навсегда останется. С годами я действительно изменился.

К сожалению, пресса ранга больших газет, типа «Нью-Йорк Таймс» (это бизнес предприятия с замкнутым циклом от выпуска, печати и до распространения), сдает свои позиции во всем мире. Самыми тиражными, а поэтому влиятельными на читателя становятся желтые издания.

Я хочу, реформировав «Бульвар», сделать современное издание. При некоторой игривости писать о наболевшем. Признаюсь, что думал сделать конгломерат «Бульвара» и «Фактов», но пока не светит.

— Вы возглавляли Союз писателей Украины и хорошо знаете писательскую «кухню». Многие ваши высказывания о собратьях по перу весьма нелицеприятны и коробят. В частности об Олесе Гончаре.

— Украинское писательство — особая группа населения. За фразу, сказанную на съезде СПУ: «Первую половину жизни получше устраивались в Киеве, а вторую писали, насколько лучше в деревне», — меня много били. Гончар один из таких. Он, бесспорно, талантливый человек и получивший от советской власти все. Олесь — советский националист.

В начале 80-х годов в республиках обострились отношения между ЦК местными и Москвой. Начальство поняло, что центр много у них забирает. Именно тогда возникли узбекские, азербайджанские дела. Погрозили пальчиком и Украине. Здесь подросла плеяда романтиков-националистов. Нацию представляют как людей, сидящих в вышиванках под вишней. В какой-то момент интересы двух групп совпали. Это привело к объявлению независимости. Все получили на блюдечке. Украинская власть была очень дрессированной. Получив руль, не знали, что делать. Поменяли портреты Ленина на Шевченко. Гончар был среди них. Я бы хотел, чтобы ко мне пришел кто-нибудь и сказал, что продолжает перечитывать его произведения. Время все расставляет по своим местам.

— Кого, по вашему мнению, из украинских писателей будут читать в будущем?

— Без сомнения, останется Тарас Шевченко. А из современников какое-то время будут перечитывать Павла Загребельного. Его исторические романы, то чтиво, которое на уровне серьезного исследования и беллетристики. Среди новых писателей пока не могу назвать, кто может стать объектом заинтересованного чтения.

— Виталий Алексеевич, а где сегодня ваш дом, и планируете ли вы переехать в Украину?

— Пока переезда в Украину не планирую. В лесу Подмосковья построил дом и основную часть времени провожу там. В Москву приезжаю на выходные. Частота пребывания в Киеве и его длительность будет диктоваться производственной необходимостью. Но вначале я должен понять, не буду ли очень травмировать здешнюю среду, раздражать. Не станет ли мой приезд негативным событием. Если я по своей или чьей-нибудь воле стану объектом игр и спекуляций, то уйду. Жить стану там, где удобнее. Пожив в разных местах, я ощущаю Украину всегда с собой. Это как панцирь черепахи. Осяду там, где почувствую душевный комфорт.

— А каков ваш прогноз развития событий в Украине?

— Я не могу давать советы, но считаю, что многие вещи связаны. Катастрофа не произошла, просто станут люди жить хуже. Во всяком случае, голода не будет.

Украина избрала путь независимости и только сейчас она начинает понимать, что это такое.

Мы путаем три понятия: страна, Родина и государство. Родина — вечная категория, комплекс географических, культурных и прочих вещей. Страна — результат геополитического деления мира и ничего больше. Государство — система политическая, установившаяся в данный момент. Важно сохранять хорошие отношения с Родиной, а государство — дополнительный механизм, навешанный на нее. Мы должны заставлять государство делиться. В Украине, в России должны понять, что государство — это прежде всего нанятые нами люди для удобства нашей с вами жизни. Коли они работают плохо, то их надо выгнать вон и нанять новых. Наша фетишизация государства, степень зависимости от них — полная ерунда.

На Родине главное — народ, а государство придаток. В период выборов очень важно понимать, что не мы зависим от Верховной Рады или правительства, а они от нас. Этому научился на Западе. Нам много лет внушали, что государство и Родина — одно и то же. Лозунг: «За нашу советскую Родину» неверен, так как Родина не бывает советской или антисоветской.

Украина выкарабкается, не в одночасье, а постепенно.

— Как человеку «оттуда», не кажется ли вам, что раздутый секс-скандал Клинтон—Левински показывает слабые места американской демократии?

— Мне кажется, что это проблемы Хиллари Клинтон и больше никого. Американское общество мы немножко неправильно понимаем. С одной стороны, жесткое, с другой — пуританское. Это очень регламентированная страна. Американки настолько феминистически настроены, что при подписании контракта я обязывался никогда не прикасаться к женщине, если с ней разговариваю, на занятиях со студентками не задерживаться взглядами на ком-то конкретно, не запирать дверь офиса, если в нем находится девушка и т. д.

То, что произошло между Биллом Клинтоном и Моникой Левински, у нас не понимают. Наши женщины на многие вещи смотрят совершенно иначе. Вся возня вокруг Клинтона — чистой воды американские политические отношения и их пуританство. Но с другой стороны, это и положение американской женщины. Ее обидеть — смерти подобно.

Однажды имел глупость пошутить, видя их эмансипированность: «Если бы вокруг меня были такие женщины, как в Америке, то я был бы гомосексуалистом». Потом пришлось два месяца объяснять, что меня не так поняли.

В Америке буква закона порой выше здравого смысла. У них в правительстве масса женщин работает. Даже в мусульманских странах они возглавляют правительство, а у нас еще даже во сне этого нет.

— Чьи идеи: демократов, республиканцев или либералов вам ближе?

— Я за здравый смысл. Во всем мире отказались от формулировок: социализм, капитализм. В Швеции и той же Америке больше социализма, чем было в Советском Союзе. Нищие напоены и накормлены. Идеалы Октябрьской революции сами по себе замечательны, но они реализованы не у нас. Есть хорошая формула — надо делиться. Соединенные Штаты относятся к своим бедным, как к рэкетирам, и просто отстегивают им, чтобы не кричали и не родили своего Ленина и Сталина. Это обходится дешевле, чем борьба с революцией.

Почему наши люди эмигрировали туда? Вовсе не за свободой и демократией, а за гарантированным прожиточным минимумом. То, чего мы не смогли им дать.

— С вашим опытом вы могли бы стать консультантом по общеполитическим вопросам, а вы решили сузить рамки, почему?

— Наверное, возраст делает человека другим. Я заметил, что стал добавлять: «Мне кажется, нужно сделать так-то». С годами резко убавилось директивности, желания поучать, а прибавилось самоиронии.