«Врач лечит людей, а ветеринар – все человечество»

С самых древних времен и до настоящего времени люди живут рядом с животными. Но времена меняются, а с ними меняется и отношение к домашним животным. В современном мире проблемы жестокого обращения с животными очень актуальны. И не всегда это жестокое поведение со стороны хозяина осознанно. Очень часто люди просто не понимают, что их любимец нуждается в помощи или пытаются оказать ее самостоятельно, что только ухудшает ситуацию. На самом же деле необходимо лишь обратиться к представителям одной из самых древних и самых полезных профессий — ветеринарам. Люди, которые выбрали эту работу, заслуживают уважения уже только потому, что несут любовь и облегчают страдания братьям нашим меньшим.

Сегодня наша встреча именно с ними — специалистами высокого класса — главным ветеринарным врачом клиники ЦСВМ (Центра современной ветеринарной медицины) Еленой Багашовой и ее заместителем Натальей Шитик. Я очень благодарна им, что в плотном своем графике они нашли время для общения, что, думаю, интересно для всех, у кого есть домашние животные.

ПРОФЕССИЯ НАЧИНАЕТСЯ С ДЕТСТВА

— Как вы пришли в свою профессию — ветеринар?

Н.Ш.: — Я вообще планировала получить гуманитарное образование. Замечательно видела себя знаменитым историком или археологом, который во время раскопок находит загадочный древний город. Но мой отец — ветврач, и именно его инициатива подтолкнула меня закончить сначала Золотоношский техникум, а, увлекшись профессией ветеринара, поступить в Белоцерковский университет, окончательно выбрав свой путь.

Е.Б.: — А у меня это было с детства. С шести лет я играла в врача, делала инъекции всем игрушечным животным, которые у меня были. Мама этого не понимала, но именно отсюда пошла тяга к медицине и ветеринарии. Я происхожу из благородной семьи и многие мои предки были связаны с коневодством (разведением лошадей) и даже имели свои конные заводы. Когда я предпринимала первые шаги в профессии, планировала работать только с лошадьми, но жизнь сделала меня специалистом широкого профиля. Лошади остались, но как хобби.

— Помните ли вы первое животное, которому помогли?

Е.Б.: — Это было, наверное, лет 30 назад. Почти не помню. Но с того времени, когда я начала заниматься ветеринарной практикой, это была немецкая овчарка с артритом, на то время это было очень распространенным заболеванием. Мы очень долго за нее боролись и все-таки преодолели болезнь.

— Как вы оцениваете состояние ветеринарии в Украине и в Киеве, в частности на сегодняшний день?

Е.Б.: — Если нашу ветеринарию сравнивать с западной, то мы стоим только в начале длинного тернистого пути. Но даже учитывая нашее экономическое положение, прогресс, в том числе и в ветеринарии, не стоит на месте. Мы постоянно двигаемся вперед и развиваемся. Сегодня выросло поколение молодых и рьяных врачей-ветеринаров, которые легко усваивают методики лечения и содействуют развитию отрасли в целом. Поэтому я думаю, что перспективы в будущем у нас позитивные.

— Расскажите как обычно проходит ваш рабочий день? Какие есть особенности в работе ветеринарного врача?

Е.Б.: — Лично у меня: я прихожу на работу, не успеваю моргнуть, и уже вечер (смеется). Очень много работы, много разных пациентов... К сожалению, есть и тяжелые случаи, где мы не можем ничем помочь. Но приятно, что по большей части можем их решить, как говорят, помогать животным.

Н. Ш.: — Если сравнивать профессии обычного врача и ветеринара, то разница, в первую очередь, в диагностике. Ведь с животным нельзя поговорить и собрать анамнез. Оно не расскажет, что и где у него болит. Врач все находит и исследует сам. Установить правильный диагноз — не так легко, как кажется. Но основной принцип всей медицины, в том числе и ветеринарной, остается единым — главное не навредить. Много зависит от владельцев, насколько точно они дают информацию. В отдельных случаях мы коллегиально принимаем решение о схеме лечения того или иного животного.

— Помимо ветеринарной практики принимаете ли вы участие в научных проектах? Каких именно?

Е.Б.: — Да. Один из них — совместный украино-американский проект, назывался Oncotargeting и разрабатывал биопрепарат для диагностики онкологии на ранних стадиях. Два раза в год у нас проводятся  международные конгрессы, в которых принимают участие коллеги из Франции, Германии, США. Конечно, это помогает, кое-что слышишь новое, видишь в другом аспекте ту или иную проблему. Это всегда очень полезно.

— А бывают у вас профессиональные командировки за границу?

Н.Ш.: — У меня была заграничная практика. После второго курса университета ездила на стажировку в Данию по студенческой программе. Работала на агрокомплексе по своей профессии, конечно, была работа и не по своей, но мне очень повезло, потому что мои работодатели привлекали меня к разным операциям. Я видела, как они проходят, принимала в них участие и была довольна. Уже по окончании университета год  работала в Швеции — очень полезный опыт.

«НИ ОДНО ОТКРЫТИЕ НЕ СТОИТ ТОГО, ЧТОБЫ РИСКОВАТЬ ЖИЗНЬЮ ЖИВОТНОГО»

— Современная наука в практических экспериментах в практических целях часто использует лабораторных животных, которые после завершения эксперимента чаще всего уничтожаются. Считаете ли вы это жестоким поведением или это необходимость для развития науки?

Е.Б.: — Очень  негативно — ни одно открытие не стоит того, чтобы рисковать жизнью животного. Развитие компьютерной техники уже сегодня позволяет создавать качественные трехмерные модели живых тканей и органов и наблюдать за ними в динамике, моделировать их состояние и проводить эксперименты, не угрожая живым существам. Что касается нативных исследований, то мне очень не по себе. Такое же отношение у меня к операции по удалению когтей и фаланг у котов, что дано Богом — должно быть при животном. Никто не дал право человеку творить зло ради того, чтобы вылечиться. Возможно, этот опыт будет как-то помогать людям, но, в первую очередь, их создали не для того.

«САМОЛЕЧЕНИЕ МОЖЕТ ПРИНЕСТИ БЕДУ»

— Часто ли приходится выезжать на вызовы? Как ведут себя «пациенты» на своей территории?

Н.Ш.: — Конечно, хозяевам лучше, когда приезжают к ним домой. А на противоположной чаше весов — беспокойство домашнего живого существа, которое все равно чувствует запах врача, и отсутствие инструментария, который есть в клинике и помогает правильно поставить диагноз.

МЕДИЦИНСКИЙ ОСМОТР — ЭТО ВСЕГДА ТРЕВОЖНО, ДАЖЕ ДЛЯ СОБАКИ. НО ВРАЧИ-ПРОФЕССИОНАЛЫ С ЦСВМ ВСЕГДА ПЫТАЮТСЯ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, УСПОКОИТЬ СВОИХ ЧЕТВЕРОНОГИХ «ПАЦИЕНТОВ»

Е.Б.: — Очень важно, чтобы сам хозяин прислушивался к нам, а не искал советов и ответов в интернете.

— Какие могут возникать сложности при домашней терапии без постоянного наблюдения врача?

Н.Ш.: — Бывают ситуации, когда ты объясняешь владельцу, что не можешь на дому поставить внутривенный катетер, а нужно прокапать животное. Поэтому ты ориентируешь человека, что лучше привезли в клинику. Но часто хозяева отказываются, несмотря на то, что в домашних условиях сложно провести такую работу.

Е.Б.: — Неконтролированная терапия — если мы это имеем в виду, самовольное непрофессиональное лечение хозяевами своих любимцев — это и есть самое худшее. Потому что после такого самолечения всегда животные попадают к нам в состоянии, когда помочь уже очень сложно. Поэтому если есть вопросы и подозрения на что-либо — лучше, чтобы врач сделал оценку состояния, помог или назначил терапию. Пусть эта ответственность будет на враче. Мы не можем отвечать вне зоны нашей визуализации. Лучше не доводить до состояния, когда животному помочь уже нельзя. Хорошо, если проблема не сложная и человек может самостоятельно в домашних условиях лечить. Но, к сожалению, люди забывают некоторые вещи, например, вчера нам привезли кота без обоих глаз. Они лечили его две недели, что-то там капали, спросила, что именно, — не помнят... Но один глаз уже не спасти, да и второй уже на подходе. И теперь они возмущаются: почему так дорого? Усложнилось.

«Я ПРОТИВ ЦИРКА, НО НЕ ПРОТИВ ЗВЕРИНЦЕВ»

— Сейчас многие зажиточные люди держат у себя экзотических животных в не подходящих для них условиях. Считаете ли вы это жестоким обращением с ними?

Н.Ш.: — Есть существа, для которых наш климат не подходит. Но при условии создания хозяином искусственных условий и микроклимата животному это не навредит и оно нормально проживет свой век.

Е.Б.: — Если условия соответствуют стандартам их содержания, если их кормят и они имеют ветеринарное обеспечение, то почему бы и нет. Я против цирка, но не против зверинцев, даже частных, зоозащитники могут со мной не согласиться. Например, зоопарк «12 месяцев» — охотно туда езжу. К сожалению, в нашей стране нет соответствующих органов, которые бы контролировали жестокое обращение с животными. На западе существуют специальные службы и подразделения полиции, которые занимаются исключительно выявлением и расследованием случаев жестокого поведения. Если дело после такого расследования доходит до суда, то обвиняемому может угрожать реальный срок заключения или солидный штраф.

Н.Ш.: — Только таким образом можно положить конец зверству и догхантерам.

Е.Б.: — Должен быть общественный резонанс. Если власть не способна взять ситуацию под контроль, то люди должны организовывать акции в поддержку животных. И, безусловно, нужно развивать законодательную базу. Сейчас для таких жестоких людей почти не существует никакой ответственности. Только мизерные штрафы в 170 гривен. К нам приносят даже домашних животных с отравлением, вот у нас один такой находится на пансионе (показывает собачку. — Авт.). А сколько умирает от этого бездомных животных — никто этого не знает. Нужно информировать общество, что конкретно этот человек, и его должен знать каждый. Тогда он будет немного бояться этой огласки, возможно, будет вредить, но не так часто.

— Каких животных лучше держать в городе, а каких за его пределами?

Е.Б.: — Это зависит от человека и его возможности правильно содержать кота или собаку. Конечно, большую собаку лучше держать за городом.

«У ЖИВОТНЫХ ТОЖЕ ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ БЕСПРИЗОРНЫХ»

— Бывали ли случаи, когда в вашу клинику привозили бездомных раненных животных?

Е.Б.: — Бывало. Но среди людей есть честные волонтеры, которые заботятся о таких животных, собирают для них деньги... Но, к сожалению, есть люди, которые на этом спекулируют.

— Назовите самые распространенные проблемы, с которыми к вам обращаются?

Е.Б.: — Хроническая почечная недостаточность, элементарные нарушения, панкреатит, гастрит, чаще всего — отравление, интоксикация, пищевая инфекция. Также онкология бывает, потому что увеличился возрастной предел у животных — они стали жить дольше, поэтому онкологические заболевания стали приваливать. Раньше 12 лет считались предельным возрастом для животных, а теперь 15—16 лет бегают и ничего.

— В какое время года животные больше всего болеют?

Е.Б.: — Есть сезонные заболевания и склонности, например, осенью или ранней весной к заболеваниям, вызванным укусами клещей. В праздничные дни повышается количество пищевых инфекций, потому что наши люди любят подкармливать животных со стола, не понимая, что эти объедки могут быть вредными для них. У каждого сезона есть своя особенность — инфекции или травматический состав.

— Что для них хуже: летняя жара или зимний холод?

Е.Б.: — Мне кажется, это зависит от породы. Например, возьмем собак: если это брахицефалы — то им лучше, чтобы было холодно. А если бульдог или мопс — они не выдерживают эту жару, у них начинается отек неба, и это приводит к закрытию дыхательных путей, нагрузке сердца. Потом к нам попадает собака в критическом состоянии, и мы ее здесь реанимируем. Для них зима лучше. Есть собаки, которые очень хорошо переносят жару, например, фараоновы гончие происхождение имеют из тропических краев, поэтому для них зима хуже. Мне кажется, зимой можно теплее одеться (улыбается).

— С кем, по вашему мнению, труднее иметь дело в вашей работе — с животными или с их хозяевами?

Е.Б.: — Есть разные люди и разные животные. Есть нормальный хозяин и немножко безумная собачка или котик. А бывает наоборот... Вообще, животные очень похожи характером на хозяина. Как говорят, врач лечит людей, а ветеринар — все человечество. Мне кажется, с животными и сложно, и просто. Они могут молчать, укусить и все, а человек пойти и плохое тебе что-то сделать. Бывает такое, что не смог помочь, а человек пришел и  поблагодарил, что ты был с ним до последнего. Или же приносят труп животного и говорят: воскресите. Таким людям хорошим никогда не будешь.

«У ПРАВИЛЬНОГО ВЕТВРАЧА — КЛИЕНТЫ ДОВОЛЬНЫ, А ПАЦИЕНТЫ ЗДОРОВЫ»

— Что, по вашему мнению, значит быть хорошим ветврачом?

Н.Ш.: — Бывает, очень тяжелое животное попадает к нам, и ты молишься — хоть бы какой-нибудь позитивный эффект, и когда видишь сдвиг — радуешься. А когда животное выкарабкивается — просто эйфория. У меня есть любимый писатель Джеймс Герриот, который был не только талантливым  писателем, но еще и ветеринаром. В своих рассказах, которые базируются на его профессиональном опыте, он раскрывал людям особенности нашей работы. Своими рассказами он вдохновляет меня к познанию моей профессии глубже.

Е.Б.: — Когда спасаешь жизнь животного, чувствуешь подъем, удовлетворение, что ты смог побороть тяжелую болезнь. Для меня это, как спортивное соревнование — кто кого: я болезнь или она меня.

— Есть ли у вас пожелание для владельцев животных.

Н.Ш.: — Если ваш любимец ведет себя не так, как всегда, — не ждите, пока ему станет еще хуже, а сразу обращайтесь в клинику.

Е.Б.: — И не надо поить водкой, или шкварками, или красным вином при вирусной инфекции. У меня есть знакомая бабушка, которая за свою пенсию держит десять котов на улице. Сама их кормит, за свои средства стерилизует. Не знаю, как ей хватает денег, но она вызывает у меня восхищение. Таких бы людей побольше!