Запад на востоке

Памятник Вячеславу Чорновилу в Николаеве с точки зрения стереотипно мыслящего украинца может показаться странным. Как и величественный монумент в виде креста с колоколами, посвященный жертвам Голодомора. Человеку то ли из Киева, Львова или Донецка такие памятники кажутся более характерными для Западной Украины, чем для «красного пояса» бывшей Новороссии. Во время Большого Противостояния, которое вошло в историю под названием Оранжевой революции, когда Украина разделилась в своих симпатиях между двумя кандидатами в президенты, любознательный глаз, анализируя результаты выборов, мог бы заметить среди характерных для Николаевщины «бело-голубых» избирательных участков присутствие «оранжевых» участков, словно оазисов в пустыне, где подавляющее количество избирателей голосовали так, как преимущественно голосуют на западе Украины. Но это кажется странным, пока не узнаешь, что эти люди действительно с запада.

В 2011-ом исполнилось шестьдесят лет, как из западных украинских земель, которые отошли Польше, на восток и юг Украины были переселены десятки тысяч людей. Этому по-настоящему большому переселению предшествовал «Договор между Польской Республикой и Союзом Советских Социалистических Республик об обмене участками государственных территорий», заключенный в Москве 15 февраля 1951 года. Обе страны договорились, что СССР уступает Польской Республике, в порядке взаимного обмена, участок государственной территории в Дрогобычской области общей площадью 480 кв.км. Этот участок отошел к территории Польской Республики. Многие переселенцы 51-го года, в основном из Нижне-Устрицкого района, оказались и в Николаевской области. Кроме того, людей переселили в Одесскую, Херсонскую и Сталинскую, ныне Донецкую, области.

Для меня, ребенка, выросшего на Николаевщине в семье переселенцев, название небольшого местечка Нижние Устрики на востоке современной Польши звучало как «земля обетованная», а река Сян, о которой поют в Гимне Украины и на которой родились и выросли мои родители, была для меня настоящим Иорданом. Долгое время это было что-то дорогое, но навсегда потерянное и для меня, и для моих родителей. Вспоминая свою малую родину, они непременно употребляли слово «дома». Место, куда их переселили, было вовсе не такое, как «дома». Возможно, поэтому к природному трудолюбию переселенцев, воспитанных в религиозных западноукраинских семьях, добавлялось еще подсознательное желание превратить этот серый степной край во что-то такое, что напоминало бы родной край — зеленый. Родители вспоминали, что переселенцы буквально набросились на работу. На поле, на ферме, на свинарнике — везде слышался необычный для местных людей энергичный мелодичный говор переселенцев. Еще помню, как кое-кто смеялся над бойкивскими диалектизмами. Но со временем пародирование этого говора вошло в привычку местных и некоторые из них пользовались им не хуже, чем сами его носители. Также многие западные обряды, например, свадебные, пришлись по вкусу жителям юга и постепенно входили в их жизнь. Переселенцы постепенно тоже привыкли к обычаям местных, но и до сегодняшнего дня вместо русского мата кому-то нехорошему могут традиционно пожелать, чтобы его «шляк трафив» или чтобы к нему «перун стрілив». Что касается языка, то также до сих пор люди старшего поколения говорят так, как говорили «дома». Частица «ся» не присоединяется к концу глагола, а употребляется так, как удобнее для произношения. Вместо полных форм часто употребляются сокращенные: «мі» вместо «мені», «тя» вместо «тебе», «го» вместо «його». Сохранились, как и в польском языке, старые временные формы, которые обходятся без повторения местоимений «я, ти, він, вона, воно». Распространенным междометием «но!» в зависимости от обстоятельства и разной интонацией можно выразить самые разнообразные чувства.

Нижние Устрики, ныне Устшики Дольне, с населением около десяти тысяч человек — уютный городок недалеко от украинско-польской границы. Позиционируют себя как место отдыха, особенно зимнего. Здесь есть развитая инфраструктура для лыжного спорта, поэтому Нижние Устрики часто называют зимней столицей Подкарпатского воеводства. Я поинтересовался происхождением названия Нижние Устрики. Городок расположен на «усті» реки. Поэтому, когда в переводе с польского языка, у нас название пишут через «и» — Устрики, у меня это вызывает сопротивление и желание «вернуть историческое справедливое название». В городе сохранилась и действует украинская греко-католическая церковь. Ее посещают украинцы, которые каким-то чудом остались или вернулись после переселения домой. Через шестьдесят лет после переселения мы, более сорока человек из Николаева и нескольких сел Николаевской области, наконец, тоже смогли собраться «домой». Поездка, которая состоялась в конце прошлого лета, запомнится мне надолго. Двумя группами мы выбрались в Польшу на Бойкивскую ватру. Так называют собрание бывших жителей-бойкив. Его уже десять лет организует Общество «Устріки», основанное в городе Николаеве Львовской области. Меня лично очень растрогало, как жители одного села, к которому уже нет подъезда, почти пять километров шли пешком туда и обратно, чтобы только поклониться земле, на которой родились. Поклониться не в переносном, а в прямом смысле. Под старой грушей, три раза. От себя, от тех, кто не смог приехать, и от тех, кто уже никогда не сможет приехать. И еще я не мог не удивиться, как через шестьдесят лет память сохранила образ родного села, которого в действительности уже нет. По каким-то мистическим признакам люди вспоминали, где и чья стояла хата. И вообще какая-то загадочная сила чувствовалась в немолодых уже «паломниках».

Темой переселения из Польши в 1951 году, а также в другие годы, в последнее время начали заниматься на достаточно высоком уровне. Ученые готовят докторские диссертации. На мой взгляд, эта тема намного шире. Сделав когда-то «открытие», что в Николаеве много украинцев, я ныне открыл, что здесь довольно большой процент «запада». Идет речь не только о переселенцах из Польши — украинцах, но и об этнических поляках. Если, например, в Николаеве заговорить в какой-то компании на тему Польши, то достаточно часто можно обнаружить, что кто-то из собравшихся тем или иным образом связан с Польшей: то ли родители когда-то были переселены из Польши, то ли бабушка была полькой, то ли есть друзья в Польше, то ли просто любят слушать Марылю Родович, читать Станислава Лемма, то ли смотреть фильмы Анджея Вайды. Об этом «польском факторе» говорили сами поляки в канун последних президентских выборов в Украине. Имея спутниковую антенну, я видел передачи, когда поляки в Польше искренне удивлялись и почти возмущались, почему ни один из кандидатов не обращает внимания на такую значительную прослойку электората, которая запросто может дать заветный процент или два голосов «за». Будучи немного заангажированным в избирательный процесс, я пытался «докричаться» до некоторых кандидатов и привлечь их внимание к такой категории населения, как переселенцы из Польши и поляки вообще. Никто из тех, к кому я обращался, внимания не обратил. И президентом не стал.

Возможно, поэтому в последнее время все чаще и громче раздаются предложения создать свою партию переселенцев и иметь своего кандидата в президенты. Главную роль в этом деле могли бы действительно сыграть непоседливые и упрямые бойки. Потому что именно из бойков были гетман Петр Конашевич Сагайдачный, Иван Франко, Степан Бандера и Михаил Вербицкий — автор музыки к гимну «Ще не вмерла Україна».