А жить где?

Нажимать или нет? Скоро будут размышлять парламентарии в сессионном зале, потому что в начале июля должны рассматривать важный и компрометирующий законопроект — «Об обеспечении прав и свобод внутренне перемещенных лиц» (относительно компенсации стоимости поврежденного имущества). Первое, что вызывает этот документ у рядовых украинцев, — ирония и огромное сомнение, будет ли он проголосован и, самое главное, выполнен. У депутатов, вероятно, другие беспокойства: сидя в удобных креслах, все время повторяя, как мантру, что в бюджете средств на все не хватает, а вечером возвращаясь в уютные дома со сверхкомфортными условиями, им тяжело представить себя на месте переселенцев и понять, насколько для них важна такая инициатива.

Пока депутаты будут советоваться, большинство переселенцев будут ждать, когда же появится хоть какая-то зацепка вернуться домой или начать все с нуля на новом месте, но со своей крышей. Да и не всем есть куда возвращаться. Даже в законопроекте, который, между прочим, разрабатывали правозащитные общественные организации, приводится печальная статистика по состоянию еще на январь этого года: «11 325 помещений было повреждено, из которых 4501 — жилые дома или квартиры...»

ЛУЧШЕ ЛИБО ГОТОВОЕ ЖИЛЬЕ, ЛИБО ЛЬГОТНЫЙ КРЕДИТ

Такие сухие цифры могут и не растрогать депутатов. Чтобы нажали нужную кнопку, лучше рассказывать им реальные истории. Либо сходить в Центр гуманитарной помощи на улице Фроловской, 9/11. Координатор центра Леся Литвинова, услышав от «Дня» такую новость, засомневалась в ее реальности. «В жилье потребность невероятно большая, особенно у тех, у кого оно разрушено или полуразрушено. Но, скорее всего, это превратится в то же, что и очереди на квартиры для ветеранов Великой отечественной войны», — прибавила волонтер. И передала трубку другу Виктору из Первомайска (Луганщина), который оставил свой дом еще 3 августа и знает, как никто, как тяжело без собственной крыши над головой.

Мужчина сейчас волонтерствует на Фроловке, работу найти не может, говорит, в его 49 лет работодатели не видят в нем человека, который может научиться чему-то новому. Живет с дочерью и женой в ведомственной гостинице «Золотой радар», нашел такое пристанище самостоятельно. Платит 48 гривен за койко-место, поскольку комната рассчитана на четверых, то платит за все места сразу, такая вот бюрократия. От государства получил лишь пособие как переселенец. Но тоже как-то странно — по 420 гривен и только три месяца, хотя по закону такие выплаты предусмотрены на полгода. Поэтому нашу новость о компенсации за потерянное жилье тоже воспринимает с иронией. На взгляд Виктора, лучшим вариантом было бы либо готовое жилье сейчас, либо какие-то льготные кредиты на его приобретение.

ВПЕРЕДИ — ГОДЫ ОЖИДАНИЯ

Юрист Всеукраинского благотворительного фонда «Право на защиту» Елена Виноградова, одна из авторов законопроекта, подчеркивает: законопроект рассчитан на перспективу, после его принятия создадут комиссии, которые будут оценивать нанесенные убытки, а сами выплаты будут производиться поэтапно, не все сразу и даже не в этом году. Опыт стран, где были подобные конфликты, свидетельствует, что иногда это занимает лет 10–15. «Наша деятельность направлена на разъяснение положений данного закона и развенчание мифов, что деньги на компенсацию нужно давать из этого бюджета или следующего. В действительности это не так. Это долгосрочное решение, которое для людей, к сожалению, принимается не сразу, — комментирует Елена Виноградова. — Поскольку страна сейчас в состоянии экономического кризиса, подобные выплаты должны осуществляться поэтапно. К сожалению, государственный бюджет не выдержит такой нагрузки, если эти выплаты предусмотреть за год».

Каким образом у нас будут работать комиссии по оценке стоимости имущества — чиновники над этим подумают в будущем, потому что сначала нужно, чтобы прекратились боевые действия. Но есть международный опыт, когда не ждали завершения конфликта, а шли тем путем, что и предлагал нам переселенец Виктор: строили дома для вынужденных переселенцев или внедряли льготные программы кредитования.

«Сложно говорить и о количестве лиц, которые будут нуждаться в такой компенсации. Потому что система регистрации ВПЛ у нас очень несовершенная. Есть много людей, являющихся внутренне перемещенными лицами, но незарегистрированными, хотя у них есть жилье на территории проведения АТО. А чтобы иметь право на эту компенсацию, нужно зарегистрироваться. Наши мониторинговые команды общаются с переселенцами, и почти каждый рассказывает, что потерял жилье или его дом был поврежден», — подытоживает юрист.

ВСЕ ЛИ ГОРОДА МОЖНО ВОССТАНОВИТЬ?

А Виктор сомневается в том, удастся ли вообще восстановить Первомайск, когда придет время. Хоть его дом и пострадал частично, но за год войны в городе почти не осталось ничего «живого». «Я не знаю, сколько времени город будут разминировать. По моим расчетам, процентов 20 снарядов не разрываются — падают в землю, но не взрываются. Хорошо, те города, которые не расположены в прифронтовой зоне, например, Стаханов, Алчевск, там немного разрушений, еще можно восстановить. Но если вот год город в зоне активных боевых действий? Если помните, было много шума относительно Славянска, что он разрушен, но по сравнению с Первомайском Славянск — это цветущий город», — добавляет Виктор.

Однако больше всего ошеломило признание переселенки из Горловки, тамошней активистки Татьяны Ходаковской. Женщина уже всерьез задумывается над выездом за границу, потому что никому и ни во что уже не верит. Познакомились мы с Татьяной еще прошлой осенью на акции протеста на Банковой, когда переселенцы требовали немедленного принятия закона о своих правах. На то время женщина поселилась в киевском хостеле, там же и работала. Сейчас арендует квартиру за три тысячи гривен, работает почтальоном на почте, объясняет, что не выдержала проживания в комнате с десятью жильцами, уже не тот возраст. Муж официально нигде не устроен, перебивается временными заработками.

«НУЖНО ПРИНИМАТЬ КАКИЕ-ТО РЕШЕНИЯ, ЧТОБЫ МЫ БЫЛИ ЗАЩИЩЕНЫ»

«Общалась со знакомыми иностранцами, у них родственники или друзья выехали из Крыма, побыли в Киеве, потом поехали в Польшу, оттуда в Германию, у них там ребеночек родился, там и остановились. В Германии серьезно относятся к переселенцам, им дают статус беженцев, на ребенка выплачивают по 100 евро помощи, — рассказывает Татьяна Ходаковская. — Я вот тоже подумываю о том, чтобы куда-то выехать. У меня одноклассница 18 августа прилетает из Италии, она проживает там более 15 лет, буду как-то общаться. Получается, что за границей больше гарантий зацепиться, чем у нас. Нужно по-другому к людям относиться. Нужно принимать какие-то решения, чтобы мы были защищены».

И это не требование пани Татьяны, а скорее крик души, отчаяние. Да, есть среди переселенцев разные люди, но если уж те, кто действительно проявил себя как патриот и во времена Майдана, и во времена захвата боевиками своего города, думают о побеге из Украины, это серьезный сигнал. За время пребывания в Киеве Татьяне Ходаковской так и не удалось попасть в родную Горловку, чтобы хотя бы увидеть свой дом, он еще более-менее целый, только окна повыбивало.

Но больше всего притягивает туда женщину старенькая мама. «Она уже не ходит, так общаемся по телефону, а как туда поехать — не знаю, в городе много российского спецназа и техники. И увижу ли я ее еще когда-нибудь?» — эти слова женщины больше всего шокируют и сразу заставляют вспомнить свою маму. Татьяна закашлялась, говорит, стояла на время разговора в подъезде, как раз разносила почту. Мы ее отпустили, желая выдержки. И мысленно держа ее здесь, в Украине. А юристы между тем уверяют, что есть поддержка от нескольких фракций и есть все основания полагать, что депутаты все же дотянутся до кнопок. Был бы еще в этом смысл.